Перевожу с английского автобиографию любимого актера. Предыдущие главы — в подборке:
Глава 7
“Можете называть меня Генерал”, - провозгласил режиссер “Красного рассвета” Джон Милиус.
“Суэйзи, ты мой лейтенант от искусства, и я с твоей помощью построю этих мелких у%%%ков так, что им мало не покажется”.
С этими словами Милиус указал мне на остальных актеров фильма - Томми Хауэлла, Дженнифер Грей, Чарли Шина и Лию Томпсон. Мы готовились к изнурительным съемкам в горах Нью-Мехико.
Сюжет “Красного рассвета” поражал своей противоречивостью с первых минут. Советские и кубинские десантники спускаются в маленький городок в Колорадо и открывают огонь из пулеметов, развязывая Третью мировую войну вторжением на американскую землю.
В начале 80-х в разгаре была Холодная война, и фантазировать на тему Третьей мировой мало кто бы смог. Но Милиус был именно таким человеком.
Милиус был просто повернут на военщине. У него была коллекция огнестрельного оружия и энциклопедические познания в области разных видов вооружений. В его офисе в компании “20th Century Fox” на столе лежал заряженный пистолет.
Милиус написал сценарий “Апокалипсиса сегодня” и был вторым сценаристом “Грязного Гарри”, и он ооочень любил военные игры.
Когда он дописывал сцены к “Красному рассвету”, он консультировался со множеством военных экспертов и даже (как говорили) обратился за помощью к бывшему заместителю начальника военного штаба, Александру Хейгу. Милиус хотел, чтобы “Красный рассвет” получился максимально приближенным к реальности, поэтому он начал муштровать актерский состав, как будто перед ним действительно была группка перепуганных желторотых солдат, а не актеры на съемочной площадке.
Мне досталась роль Джеда Эккерта, лидера студенческого отряда, который пытается скрыться в лесистых горах от советского вторжения. Фильм рассказывает об этом отряде, получившем название "Росомахи" в честь талисмана местной средней школы, о том, как мы переживаем морозную зиму, добывая еду и вступая в стычки с русскими солдатами, которые выслеживают нас.
Чтобы подготовить нас к нашим ролям, Милиус нанял настоящих наемников, чтобы они обучили нас военной тактике, после чего мы должны были принять участие в настоящих военных играх с подразделением Национальной гвардии перед съемками.
Мы стреляли боевыми патронами, учились основам камуфляжа, маскировались и маневрировали на пересеченной местности. Это был грязный, утомительный и физически изматывающий процесс, - и я наслаждался каждой его минутой.
Когда кульминацией наших тренировок стала грандиозная игра "Захват флага", в которой желторотые "Росомахи" выступили против войск Национальной гвардии, я хотел большего, чем просто продемонстрировать то, чему мы научились. Я хотел захватить этот флаг и победить.
Наша цель состояла в том, чтобы двинуться с поросшего лесом горного склона, пересечь открытую долину и захватить флаг, установленный на другой стороне долины. У нас было три дня, чтобы сделать это, а сотни обученных национальных гвардейцев пытались остановить нас.
С того момента, как мы разбили лагерь на склоне горы, я стал Джедом Эккертом.
Сразу же эта игра стала вопросом жизни и смерти — я почти почувствовал, что моя жизнь действительно зависит от захвата этого флага. И с другими росомахами я тоже обращался подобным образом, крича и заставляя их идти до предела. Чарли Шину и Томми Хауэллу это нравилось — они были такими же психами, как я. Но девчонкам - Лие и Дженнифер - это не нравилось, и очень. На самом деле, наверное, можно с уверенностью сказать, что Дженнифер меня возненавидела, когда я начал выкрикивать приказы всем подряд.
Пересечь открытую долину было непросто, и я сомневаюсь, что опытные бойцы Национальной гвардии ожидали от нас многого. Но у нас был план. С помощью нескольких членов съемочной группы мы вырыли сеть неглубоких траншей и замаскировали их как могли. После того, как они были покрыты фанерой, грязью и дерном, в некоторых местах на них можно было даже наступать, не подозревая, что под ними кто-то есть. На самом деле, во время нашего штурма через долину, который происходил ночью, один национальный гвардеец чуть не прошелся мне по голове — и он так и не понял, что я там был.
Когда мы захватили флаг после нашего ночного перехода через долину, войска Национальной гвардии были ошеломлены - и взбешены.
Милиус, с другой стороны, был в приподнятом настроении и не мог дождаться начала съемок. У него были настоящие “росомахи”. Мы сблизились там, в окопах, и превратились в отряд ниндзя-школоты, как он и хотел.
Самое сложное заключалось в том, что, став Джедом Эккертом, я не хотел выходить из образа. Я действительно превратился в наемника, одичавшего юнца, ставшего военным лидером. Когда Лиза приехала на съемочную площадку, она не смогла дозвониться до меня — я боялся снова стать просто Патриком, опасаясь, что если я брошу отыгрывать персонажа, то не смогу вернуть его обратно. Это расстраивало Лизу, но я не мог иначе. Это был огромный прорыв для меня — моя первая настоящая главная роль в большом голливудском фильме, — и я должен был справиться с ней.
Обстановка фильма добавляла реализма. Мы снимали в окрестностях Лас-Вегаса, штат Нью-Мексико, который имел давнюю репутацию неспокойного места. Сто лет назад Лас-Вегас был последним пунктом на пути в Санта-Фе, где можно было купить припасы, напиться и снять шлюху, прежде чем отправиться в Скалистые горы умирать в своем обозе. Это всегда был город по-настоящему крутых парней, и это было не самое гостеприимное место для случайных англичан, которые забредали сюда с невозмутимым видом.
Особенно это касалось городских баров, где у каждого мужчины был нож, и половина этих ножей вылетали из ножен каждую ночь.
Однажды вечером Чарли, Томми, Брэд Сэвидж и я пошли в бар поиграть в бильярд — Чарли был отличным игроком, и он учил нас кое-каким фишкам. Я так и не узнал, с чего все началось, но внезапно разгорелся настоящий ад, где летали навстречу друг другу кулаки, ножи и барные стулья. Глядя на своих парней, забрызганных кровью и пивом, я подумал: “Я должен вытащить их отсюда!” Томми и Брэд были всего лишь детьми, им было около восемнадцати лет, а я был Джедом, их лидером, и на мне лежала ответственность за то, чтобы вытащить их из этой заварушки.
Я схватил кий, переломил его надвое и начал размахивать им, как берсерк двумя дубинками. Я просто откидывал на тех, кто стоял у меня на пути, пытаясь расчистить выход из бара. Чарли, Томми и Брэд протискивались следом за мной, молотя кулаками всю дорогу, и мы наконец добрались до входной двери, где я бросил окровавленный бильярдный кий. Мы убежали. Росомахи снова ускользнули от врага!
Забавно, но много лет спустя мы с Лизой купили ранчо в том же районе. И когда мы заговорили о давних драках в баре с несколькими местными жителями, они вспомнили и об этой. Очевидно, это была одна из самых крупных драк в истории Лас-Вегаса. Теперь-то, вероятно, таких эпичных битв не будет, потому что все самые захудалые бары города постепенно исчезли за годы, прошедшие после съемок "Красного рассвета". Сейчас это вполне дружелюбный красочный исторический город с бурным прошлым.
Несмотря на смертельную серьезность темы - или, может быть, как раз из-за нее — розыгрыши, которые мы разыгрывали на съемочной площадке “Красного рассвета”, были из ряда вон. Мы снимали жестокий фильм о войне, с сотнями взрывов бомб, пулеметов, ракет и гранат, так что у съемочной группы были все виды взрывчатки, какие только можно вообразить. И в отличие от некоторых режиссеров, Милиус был таким же психом, как и все мы, поэтому я подшучивал над ним так же, как и над кем бы то ни было.
Однажды я заминировал сортир в его трейлере зарядами М60, в одну восьмую часть динамитной шашки. Я упаковал их в стальную трубку, чтобы шрапнель не разлетелась, и приклеил скотчем под его унитазом. Когда Милиус зашел по своим делам, я взорвал первую порцию — и наслаждался зрелищем, как он в панике выбежал за дверь. Едва слова “Суэйзи, ты с%%% сын” слетели с его губ, я привел в действие вторую порцию взрывчатки, взорвав мусорное ведро и напугав его до чертиков.
В другой раз я спрятал в его комнате самодельный “гранатомет”. Я уложил несколько дюжин маленьких бутылочных ракет в самодельную подставку и настроил ее так, чтобы она сработала, когда Милиус утром попытается открыть свою дверь. И действительно, когда на следующее утро он толкнул дверь, в него полетели десятки крошечных ракет, загнав его обратно в свою комнату. Изо дня в день он никогда не знал, что может с ним случиться, — и ему это нравилось.
Милиус любил всё, что взрывается, и он приложил невероятные усилия, чтобы сделать атмосферу “Красного Рассвета”, что называется, аутентичной. У меня до сих пор мурашки бегут по коже, когда я думаю о сцене, где десантники спускаются с неба, приземляются на поле рядом со школой, а затем открывают огонь из пулеметов. Все вертолеты, танки, самолеты и ракетные установки абсолютно соответствовали той эпохе, что и придавало всему фильму атмосферу подлинности. Наблюдая за этим сегодня, вы все еще можете почувствовать страх, который совпровождал среднестатистического американца на протяжении всей холодной войны.
Реализму также способствовал тот факт, что мы действительно разбили лагерь во время самой холодной зимы за последние годы, когда температура порой опускалась до тридцати градусов ниже нуля. Мои пальцы были обморожены за часы, проведенных на морозе, и по сей день они болезненно пульсируют всякий раз при непогоде. Мы действительно стали теми персонажами, которых мы играли — осматривали небо в поисках вертолетов, распределяли еду по порциям, катались на лошадях по горам. И нам даже пришлось проявить реальный героизм, когда однажды днем нелепый несчастный случай чуть не привел к катастрофе.
Актеры, игравшие “Росомах”, ехали в фургоне, который тащил за собой прицеп для перевозки лошадей. Горная дорога была крутой, обледенелой и коварной, с отвесным обрывом в одну сторону. Когда мы буксировали прицеп с лошадьми вверх по дороге, он начал скользить по льду прямо к краю обрыва. Прицеп, покачиваясь, остановился как раз на краю этого огромного обрыва. Если бы он проехал еще метр или два, то рухнул бы вниз — и потянул бы за собой фургон, а вместе с ним и нас.
Все в фургоне были совершенно ошарашены, но мы с Томми Хауэллом тут же принялись за дело. “Встаньте в дверном проеме!” - закричал я. - “Не вылезайте из фургона, потому что прицеп перевесит. Но все встали быстро в дверной проем! Готовьтесь прыгать, если прицеп все-таки перевесит!”
Пока все столпились в дверях фургона, мы с Томми выпрыгнули наружу, чтобы разобраться с лошадьми. Между дорогой и дверью трейлера-прицепа был просвет, так что нам пришлось бы заставить лошадей перепрыгнуть через него в безопасное место. Проблема была в том, что лошади сходили с ума от страха. Мы осторожно пробрались к прицепу, отперли ворота и вывели лошадей одну за другой на дорогу, заставляя их перепрыгнуть через просвет. Каким-то образом нам удалось доставить их всех в безопасное место - и как только лошадей вывели из прицепа, его вес перестал тянуть фургон вниз и мы смогли вывести его обратно на дорогу.
Мы с Томми были в таком приподнятом настроении, как будто в одиночку отразили советскую воздушную атаку, и дали друг другу пять, в то время как другие актеры выдохнули с облегчением.
Мне нравилось играть Джеда Экерта, и я наслаждался каждой минутой пребывания в роли лидера нашей разношерстной группы, даже если для других это было некомфортно. Как я уже упоминал, Дженнифер Грей, вероятно, была наименее впечатлена моими подвигами.
Она действительно раздражалась, когда я командовал ей, и закатывала глаза, когда я оставался в образе между дублями. Но в конце фильма был момент, когда Дженнифер, казалось, прониклась ко мне теплотой. Это было, когда мы снимали сцену смерти ее героини.
Персонаж Дженнифер, девушка по имени Тони, ранена в результате советской воздушной атаки, но Джед не хочет позволить ей умереть. В этой сцене я сажаю ее на свою лошадь и мы уходим от погони, но рана смертельна. Тони и Джед в конце концов укрываются под деревом пиньон, и она просит Джеда прикончить ее из пистолета. Но он не может.
Это очень трогательная сцена, и когда я гладил Дженнифер по волосам, это был по-настоящему эмоциональный момент. Это был первый раз, когда у нас с ней была значимая сцена вместе, и я думаю, что это расположило меня к ней после всех трений, которые у нас были. Самое смешное, что большая часть этой сцены в итоге была вырезана. Но даже в укороченной версии, которая вошла в фильм, любому, кто смотрел, было ясно, что мы с Дженнифер симпатизировали друг другу.
Это пока не вся глава, продолжение надеюсь дописать дней через пять. А пока вот еще раз ссылочка на фильм:
UPD. Продолжение:
