Мурчин выскочила из двери особняка, в одном нижнем платье, с волосами, вывалившимися из сетки, и пробежала несколько шагов по раскаленной плитке двора в одном шлепанце. Она словно гналась за стайкой альвов, которая залетела в дом, чтобы оповестить о появлении Раэ, а затем бросилась прочь от ведьмы. Добравшийся до резиденции Мурчин охотник оказался в глупом положении, когда одни служивые сильфы мигом унесли портшез в небо, а другие не пустили его пройти через арку к особняку: встали тугой воздушной стеной и не давали заступить границу. Раэ опустился на колени и было принялся молиться, на солнцепеке, чтобы сильфы отступили, но альвы вылетели из его рукава и поспешили звать Мурчин. Вот уж он не хотел утруждать малышей встречей с той, кого они ненавидели, но лучше друзей, похоже, ему не сыскать.
Ведьма резко встала посреди двора, поджав беленькую обожженную ступню. На ее лице сменилась череда выражений: надежды, неузнавания, затем все-таки узнавания Раэ в новом платье, облегчения и, наконец, Мурчин справилась с собой. Подобрала над землей и вторую ногу, даже не потеряв шлепанца, и поплыла над двором.
При приближении она скрестила руки и обдала холодом взгляда.
-Ну? – было первое ее слово, - натаскался? Зеленое очень идет… к цвету твоей рожи. Какой от нас аромат! Розовое масло, да? Словно купался в нем!
-Я знал, что ты оценишь, – сказал Раэ. щурясь на нещадном солнце. Он пожалел, что еще в портшезе избавился от маски – она хоть как-то затеняла глаза, - может, вынесешь мне сюда учебный стол и подушку? По ходу, теперь мое место будет здесь?
-Да может, и тут не будет! Может, вернешься туда, откуда пришел?
-Не так-то просто было оттуда выбраться.
-Да ну! Столько всего отвлекало?
Мурчин вдруг резко приземлилась напротив него и, вытянув шею, пристально в него вгляделась, словно хотела высмотреть какие-то признаки болезни, а затем воскликнула:
-Ты что, еще девственник? Но… как… ты же оттуда?
Для Раэ было неожиданностью то, что ведьмы способны были увидеть подобное, и он смутился, протестующе замычал. Мурчин протянула руку с обломанными ногтями, ухватила его за тунику и рывком дернула через арку.
-Ты… ты… а Мийя где? Она тебя что, не нашла?
Раэ молча, хмурясь и не зная куда глаза прятать, прошел в дом, чувствуя, что буря прошла мимо. Да ему сейчас было все равно: он закипал. За ним летела притихшая Мурчин.
-Ты… ты даже стыдлив, словно и не был там… ты не потерял даже стыдливость!
Неожиданно даже для самого себя Раэ взорвался в маленькой приемной:
-Да что у вас а жизнь дурацкая! Ни воды, ни еды, ни спальни! Как в тюрьме!
И Раэ ухватился за изящный кувшин, из которого обмывали ноги пришедших с улицы, и сделал большой глоток, от которого потемнело в глазах: вода начала раздирать ему сухое нутро – шутка ли, ему пришлось ночью несколько раз опорожнить желудок, а потом у него весь этот день была только одна возможность хлебнуть воды – вперемешку с розовым маслом.
-Отдай! Отдай! – принялась выдирать у него из рук кувшин Мурчин.
-Что – и воды не дашь? – зло гавкнул Раэ.
-Сейчас-сейчас! Только не эту грязь! Ты что? Это же вода из канала! Ты же заразу от нее подцепишь!
-Тебе не все равно? – спросил Раэ.
-Нет, не все, - сказала Мурчин. – после того, как ты еще раз доказал, как ты меня любишь… я знала, что от тебя можно ожидать верности, но чтобы так…
-Вот не надо лезть ко мне со своей любовью! Стакана воды не подашь! – сказал Раэ, - есть не даешь, спать не даешь! Дышать не даешь!
Он ожидал очередного взрыва со стороны Мурчин, но он слишком устал, чтобы сдерживаться. Но ведьма неожиданно сама проявила сдержанность, поспешно хлопнула в ладоши:
-Воды!
Сильфы мигом поднесли высокий бокал с водой, где звенели льдинки и плавал ломтик лимона. Раэ осушил залпом и даже запыхался от того, что пришлось долго задерживать дыхание во время питья, как в раннем детстве. Вода! В жару! По поджилкам побежала ледяная дорожка, Раэ ощутил приятную дрожь. Он почувствовал, как разжимает зажатую переносицу между бровями, мышцы челюсти и плечи! Опять купился! Что-то с водой было не то.
В глазах Мурчин, стоявшей напротив, в полумраке приемной мелькнул коварный огонек.
-Ах ты стерва! – выскочило у него, - я же должен был знать, что из твоих рук ничего принимать нельзя! Ну дурак! Надо было из лужи перед домом напиться!
Раэ сказал и тотчас прикусил язык. Но не тут-то было. Из него тотчас еще раз выскочило:
-Ах ты гадюка подколодная! Топливо костерное! Что ты подмешала на этот раз?
Мурчин довольно рассмеялась:
-Надо же – действует! Получилось! Ну теперь ты мне все расскажешь!
-Ну правильно! – против воли выкрикнул Раэ, - сначала она говорит, что из меня клещами не тянет, а теперь какую-то гадость споила! Я теперь говорю, что думаю! Пойду ее выблюю!
-Не поможет, - пропела лучащаяся довольством Мурчин, - правду просто так ты мне не выложишь, а сейчас все расскажешь…
-Когда она закончит действие? – слова у Раэ скакали скороговоркой, - я сейчас себе язык прокушу!
-Не смей! – хохотнула Мурчин и качнула сломанным когтиком, - давно я искала способ выяснить, что у тебя на уме.
-Тебя дуру в смоляной ящик запечатать и поджечь! – выкрикнул Раэ. Мурчин еще больше развеселилась. Его охватил ужас от того, что он может сейчас выдать Варду, и это после того, как в портшезе он привел мысли в порядок и придумал что врать, слова теснились на языке потоком, но выскакивали те, которые были порождены самым сильным чувством в тот момент – раздражением на уловку Мурчин.
-Я же сейчас все выболтаю! Ой, что это я такое говорю? Ты, сучка дымчатая, сама нарушаешь свое слово! Сказала, что ты ничего не будешь из меня клещами тянуть…
-При условии, что ты мне все будешь рассказывать сам из того, что готов рассказать, - пропела Мурчин, - а ты сейчас не готов…
-Дурацкий вообще уговор сама с собой заключила! Да что это за вода такая? А вдруг у тебя еще есть? Как я жить теперь с тобой буду? Что мне делать? Язык прокусить! Больно будет… Сейчас в сад выбегу!
-Я тебе сейчас выбегу! – сказала Мурчин, взмахнула рукой и витражная дверь в сад перед носом Раэ захлопнулась.
-Дверь разбить! – выкрикнул Раэ.
-Я тебе сейчас разобью!
-Как же мне хочется оторвать тебе башку!
-А вот есть и спать я тебе не дам, пока не расскажешь мне все! – сказала довольная Мурчин, забрала бокал у Раэ, который тот держал, забывшись, что у него в руке. и поставила его в воздух. Сильф подхватил и понес.
-Разобьешь!.. Хотя чего это я боюсь? Бей все бокалы! Чего я как дурак беспокоюсь за чужое барахло? Барахло-барахло… ха-ха! Сейчас я буду думать о всяком барахле вроде бокалов, и эта мымра от меня ни-че-го не узнает! Ха-ха! Так, что такое найти для разговора?
-У каких девок ты был в борделе? – быстро ввернула Мурчин.
-У Нильи!
-Что-то слышала… знаменитая куртизанка! Это у нее ты оставил одежду?
-На помойке я ее оставил!
-На какой помойке?
-На которой тебе самое место, мымра!
-А ну перестань думать про то, что хочешь думать! Ты должен думать то, что нужно мне! Еще раз – почему ты сменил одежду?
-Чтоб сбежать от Бриуди! Он хотел меня убить… а хочешь я тебе песню спою?
-Не хочу! Скажи про Бриуди! Так он был в борделе? Как он тебя там нашел? Он хотел тебя там убить! О нет!
-Убийственно убить! Я не хочу говорить про Бриуди! Не хочу-не хочу-не хочу! И спою тебе песню! Она тебе понравится. Она про любовь…
Раэ подбоченился и заголосил первое что пришло в голову:
-На суку сидит сова, полосатая нога, я не буду больше плакать, эта песня про любо-овь…
Мурчин явно не ожидала, что ее новое зелье подставит ей подножку. Она зло выдохнула, собираясь с мыслями, что ей делать дальше с заартачившимся Раэ.
-Она хочет расцарапать мне морду, но когтей у нее не осталось… у нее была бурная ночь… ха-ха! Я ей не скажу, как Бриуди меня нашел, как хотел меня убить – да-да-да!
И Раэ снова поспешно запел. Мурчин скрипнула зубами и стиснула руку в кулак, который тотчас разжала: сломанный коготь вонзился в ладонь. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы внезапный порыв ветра не ворвался в прихожую и по воздуху не принес небольшой конверт на серебряном подносе.
-Мымре Мурчин кто-то написал! Ей надо будет куда-нибудь лететь, - сказал Раэ. Ведьма со злостью схватила зеленый конверт с золотыми уголками, рванула так, что он развалился в ее руках и пробежала первые строки.
-Ошибаешься, дружочек! Это тебе кто-то написал! - сказала Мурчин, - предлагают юноше в зеленом платье сорок тысяч марок серебром!
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Ведьмин лес. 69 глава.
