Шум раздавался от шатра Повелителя. Туда направились все, кто его слышал. Я тоже поспешил туда.
Бостанжи пропустили меня внутрь, остальные остались возле шатра.
В шатре я застал отца, Рустема – пашу и Зал Махмуда. На ковре, посередине, лежало три тела: моего брата Мустафы и еще двух неизвестных мне воинов. Рядом с братом лежал кинжал (Я помню, как отец дарил его брату когда – то) и черный шелковый шнурок. Его воины были зарублены саблями. Большое кровавое пятно расплылось на ковре и медленно впитывалось. Мне стало дурно, но я не показал этого. На отца было больно смотреть. Он был обескуражен, взбешен и в то же время расстроен. Все три чувства были одновременно на его лице. Что же произошло здесь?
Рустем – паша взял меня за руку и вывел из шатра. Оказывается, мой брат решил под покровом ночи убить отца. Он с еще двумя своими сторонниками проникли в шатер Повелителя. Вот дураки! Бостанжи личной охраны никогда не спят, их, правда, никто и не замечает, но именно они, как тень всегда с Султаном, знают все его тайны. Их отбирают особым образом, победить их в бою просто не реально. Может, Мустафа и не в курсе, слишком рано он покинул Стамбул, да и в Топкапы он никогда не жил, а только в Старом дворце. Всех порядков и не знал.
Рустем паша получил донесение от дозора, что к лагерю направились всадники, и он пошел доложить Повелителю, с ним был и Зал Махмуд. Они успели ворваться в шатер во время начавшейся потасовки и помогли охране отца справиться с бунтовщиками.
Однако утром янычары подняли бунт. Говорил же я отцу, что Мустафа не просто так раздает им золото, вот и результат. Почему они решили, что виноват Рустем паша? Не знаю, но требовали именно его казнить, выдать им для расправы. Повелитель не пошел у них на поводу, но освободил Рустема пашу от должности Великого визиря и отправил его в Стамбул. Янычары поутихли.
Тело брата отправили в Бурсу для захоронения, а его сообщников похоронили прямо здесь в поле.
Поход был сорван. Повелитель с войском вернулся в Стамбул, а я в Манису. Баязид прибыл в лагерь уже после этих событий и тоже отправился домой. Это его конница спешила к лагерю ночью. Удачно получилось. Иначе не знаю, что бы было.
Я боюсь за сестру и племянницу. Вдруг янычары и им могут навредить? Рустем паша умный мужчина, я надеюсь, что он примет все меры, ведь он так любит своих султанш!
Нурбану не довольна: две мои наложницы родили сыновей, но все – таки праздник устроила, и золото в гареме раздала. Соблюдает традиции. Она все – равно для меня самая близкая, и советы она дельные дает. Не зря ее матушка выбрала. А любовь… А я и не знаю, наверно, что это. Во всяком случае, как у матушки с отцом, у нас не получается, но я Нурбану уважаю.
По ее совету открыл несколько лавок, фабрику, базар отремонтировал. Торговля процветает. Казна санджака успешно наполняется. Все тихо и спокойно. Почему бы и не побаловать себя? Какие испытания придумала мне жизнь? Не известно, а пока надо радоваться тому, что у тебя есть. Аллах милостив!
Прибыл гонец из Стамбула. Ох, стал я бояться этих посланников. Видно опять что – то не ладно.
