В 1992 году корреспондент «Московского журнала» побывала на выставке Народного художника России Алексея Зеля в Черниговском переулке (Москва), пообщалась с мастером и написала вот такой репортаж.
Наше время – время утилитарности. И всякая вещь помимо своей художественной формы несет в себе функциональную полезность. Произведения Алексея Зеля, выполненные из кварцевого стекла, откровенно непрактичны. Если это даже редкая в его коллекции тарелка, в нее ничего не положишь: она уже заполнена удивительной красоты стеклянными цветами и бабочками. Если ваза – воду в нее не льешь. Даже в подсвечник, пожалуй, не поставишь свечу.
Это красота, которой больше ничего не надо. Она сама по себе, сама себе закон, единственна и неповторима.
Когда в Оружейной палате мы смотрим на произведения русских умельцев, на работы знаменитой фирмы Фаберже, нам кажется, что все это в прошлом. Были когда-то люди, способные и месяц, и год работать над какой-нибудь необыкновенной безделушкой, повторить которую невозможно, и в которой нет ничего второстепенного, а на самую маленькую деталь порой потрачено больше труда, чем на все остальное.
И вот, побывав на выставке «Стекло Алексея Зеля», с радостным удивлением понимаешь: да нет же, не прошли те времена! По-прежнему есть люди, которые способны творить чудеса, не скупясь тратить на них свою жизнь.
Из кварцевого стекла, умело сочетая и лепку, и выдувку, и резку, и шлифовку, Зеля создает такую красоту, что глаз от нее не отвести ни взрослому, ни ребенку. В глубине души он и сознает себя одним из преемников старых мастеров. И его коллекция пасхальных яиц (разработал двадцать, сделал пока пять) не случайно называется «Памяти Фаберже».
- В каждом пасхальном яйце фирмы Фаберже есть какой-то секрет, сюрприз, - рассказывает Алексей Зеля. – Или спрятанный миниатюрные поезд, или кораблик... А ведь я работаю со стеклом, мой секрет – не слишком и секрет. Все прозрачно – видно насквозь. Значит, это просто кусочек жизни. Например, два цыплёнка, один внутри яйца, другой, смотрящий на него, снаружи. Сначала я думал, что это мое открытие. А потом вспомнил: так ведь и у Фаберже тоже есть хрустальное яйцо с таким же видным насквозь секретом!
С чего начинал Алексей Зеля? С детского увлечения природой, биологией. Летом жил у бабушки под Москвой, часами сидел в траве и наблюдал за какой-нибудь бабочкой, жуком, божьей коровкой.
После армии поступил в Московский Университет на биологический факультет, но проучился всего три года. Женился тоже на студентке биофака, ждали ребенка, надо было обеспечивать семью. И тогда он неожиданно для всех уходит из университета, поступает кварцедувом на Московский электроламповый завод.
Почему именно кварцедувом? Отчасти по банальной причине – кварцедуву полагался более длительный и непременно летний отпуск, а Алексей был еще и заядлым туристом-водником.
Все-таки трудно сказать, был ли сделанный выбор случайным. Многие годами трудятся на подобных работах, оставаясь ремесленниками. Алексей же Олегович вскоре делает первую игрушку – грациозную стеклянную козочку (вымысел журналиста - прим. Анны Зеля). И вся нереализованная любовь к природе выливается у него в изящные фигурки птиц, животных, насекомых. Цветы, колоски, деревья оживают под его руками. Очень скоро появляются полные фантазии композиции.
Зеля изучает художественный опыт европейских и восточных мастеров, русское искусство XVIII века и эпохи модерна. Виртуознее становится его мастерство, изощрённые фантазия, сложнее композиции, выдержаннее вкус.
Природная наблюдательность, трудолюбие и терпение Алексея Зеля создают своеобразный стеклянный театр. Ничего подобного раньше не существовало. Это его «Белые хризантемы», «Кактусы», «Подснежники», «Розы», «Одуванчики» на которых ползают, скачут, щебечут мышата, кузнечики, воробьи. Здесь все – и прекрасные декорации, и великолепные актеры.
- У меня всегда получалось руками, - говорит о себе Алексей Олегович. Это в деда со стороны матери, они с бабушкой были из раскулаченных, Беловы с Вологодчины. Мне кажется, займись я не кварцем, чем-либо другим, все равно бы мне это удалось. Я и сейчас порой размышляю, а что интересное можно было бы придумать, например, с фарфором. Но с другой стороны – если уж упрусь во что-то – до конца. Чувствую, что не исчерпал еще все возможности кварцевого стекла, так что, скорее всего этого мне хватит на всю жизнь. Халтуры не люблю. На пятьдесят рублей халтуры за годы работы не сделал, а таких вот композиций в год пять-шесть, не больше, потому что за каждой огромный труд…
Труд действительно огромный.
Надежда Копылова, «Московский журнал», №8, 1992 г.
---
Понравилась статья? Не забудьте поставить палец вверх, это поможет продвижению моего канала!
Мой отец был уникальным Мастером, создавшим множество прекрасных произведений. Если вы интересуетесь искусством, подпишитесь на телеграм-канал: https://t.me/alexey_zelya - там вы узнаете много интересного о его жизни и творчестве!
