Вика сидела за столом и смотрела на песочные часы. Едва последняя песчинка падала на образовавшийся внизу холмик, как Вика тут же переворачивала часы и все начиналось с начала. Песок золотистой струей лился вниз, песчинка к песчинке, единым потоком, в течение десяти минут. Это наглядное течение времени успокаивало Вику; она сидела и неотрывно, до рези в глазах всматривалась в него, мечтая и вспоминая прошлое, свое давно ушедшее детство и тех людей, которые навсегда остались в нем. Прямо сейчас, вглядываясь в часы, Вика видела песчаный речной берег, заросший вербами и камышом. На камне, дожидаясь клева, сидел дедушка-рыбак и задумчиво к*рил свернутую из кусочка газеты самокрутку. Ее травянистый запах смешивался с горьковатым ароматом вербы, усеянной мягкими почками-«лапками» или «котиками», как назвала их сама Вика. Так пахла весна, когда она была совсем маленькой. Она сидела рядом с дедушкой и тоже ждала звонка колокольчика, привязанного к леске. Вот-вот, верила она, колокольчик вздрогнет, брызнет пронзительным перезвоном, дедушка по-молодецки вскочит на ноги, начнет суетливо тянуть на себя леску и вытащит большущего леща. Вика погладит пальцем его блестящую чешую, его плавники, а после опустит в ведро. И снова они с дедушкой будут дожидаться клева, а потом, когда солнце опустится за дальний берег, они встанут и медленно пойдут по тропинке вдоль берега, к маленькому домику на холме. Бабушка встретит их у ворот, как всегда в платке и красном фартуке с синей заплаткой; она похвалит и дедушку, и Вику за хороший улов и будет чистить рыбу. И черный кот Барсик будет виться у ног, дожидаясь своей доли. И все будет хорошо еще многие-многие дни, а потом...
Вика очнулась от приятного забытья. Песок в старых часах давно уже перестал течь. В комнате было тихо и сумрачно. Свет уличного фонаря, проникавший внутрь сквозь тонкие шторы, наполнял комнату каким-то неестественным, мертвенным сиянием, которое отражалось от полированной поверхности стола и стеклянного книжного шкафа. Вика посмотрела на часы: время приближалось к полуночи, а мужа все еще не было. Уже второй раз за эту неделю Игорь задерживался после работы, и не звонил, чтобы предупредить об этом. Как всякая умная женщина, Вика догадывалась, что муж ей попросту изменяет. Никаких доказательств этого у нее не было. От Игоря не пахло чужим парфюмом, никаких следов от губной помады или ногтей. Вика не могла предъявить мужу никаких обвинений; пустые упреки были бездейственны и рисковали привести к масштабной ссоре, коей Вика, будучи персоной неконфликтной, всячески старалась избежать. Худой мир лучше доброй ссоры, полагала она, вздыхая по ночам в полном одиночестве, ворочаясь в постели.
- Пусть уж лучше гуляет, чем торчит без дела дома и сверлит тебе мозг, - заявляла подруга Вики Марина, с которой они часто коротали вечера за бокалом чего-нибудь эдакого. - Вот мой ненаглядный, например. Второй месяц сидит без работы. Дома порой куска хлеба нет. Так он меня в этом упрекает, представляешь? Это меня-то, которая на двух работах пашет, почти без выходных! Да твой Игореша ангел по сравнению с этим оглоедом. На курорты тебя возит, подарки вон какие дарит. А я море только по телевизору вижу. Целый месяц в деревне позагораю у кустов картошки, на коров налюбуюсь и опять по-новой. Эх ты, Виктория! Тебя бы на мое место, вмиг бы ты одумалась.
Виктория лишь сдержанно улыбалась, выслушивая эти нравоучения. Марина была старше нее всего на пять лет, а считала себя настолько умудренной опытом, что поневоле становилось смешно, слушая ее набившие оскомину трюизмы. Разумеется, жившая в постоянной нужде Марина мыслила несколько приземленно, ей не было дела до высоких чувств подруги и она при всем желании не могла ее понять. И Вика безуспешно пыталась убедить ее в том, что помимо денег существует кое-что еще, не менее важное.
- А, любовь, - кривила губы в снисходительной усмешке Марина. - Слышали мы эту песню. Да-да, как в кино. Свидания, цветочки, рестораны, сережки с колечками. Все это временное явление. Мужику оно быстро надоедает. После свадьбы многие вообще это слово забывают. Любовь. Ее поэты придумали, чтобы было о чем стихи писать. Не было бы любви, не было бы и стихов ихних.
- Ты все упрощаешь, - спокойно возражала Вика. - Любовь существует. Для всех она разная и разглядеть ее достаточно сложно, но она есть. Для меня любовь - это когда тебе хорошо с человеком, не больше и не меньше. А все остальное не так уж и важно.
У Марины и на это был готов ответ, и она не упускала возможности им воспользоваться.
- Хорошо так говорить, когда муж у тебя - начальник, и не надо каждую копейку считать. А у меня вот все иначе. Какая уж тут любовь? День прошел и ладно. Это все забавы для молодых. Пускай они в сказки про любовь верят, пока время и силы есть. А у нас с тобой времени нету. Мне уже сорок, полжизни позади, а впереди незнамо что. Так и живу. А ты - любовь…
Конечно, Марина все слишком утрировала. Несмотря на свои сорок лет, выглядела она хорошо, даже отлично. Гладкое лицо, правильно подобранный макияж, который убавлял пару-тройку лет, недорогая, но стильная одежда. Марина только на словах считала себя старой. Вика знала, как ее подруга боится старости и всеми силами пытается ее отсрочить. Сама Вика старости не боялась и вовсе не думала о ней. Ее бабушка и дедушка, ныне уже покойные, дали ей понять, что старость - это время покоя и отдыха, время созерцания прекрасного - всего того, что ты успел сделать за свою жизнь. Вика не стремилась к вечной молодости и спокойно реагировала на первые седые волосы и морщинки, даже не пытаясь их маскировать.
За свои тридцать пять лет, Вика успела понять многое. Но самое главное то, что невозможно сделать все, что ты хочешь, и получить все, что желаешь. Как бы быстро ты не бежал, усталость все равно рано или поздно свалит тебя с ног. И Вика, выросшая в небольшом поселке, никогда не любила городской спешки. И потому, сменив много разных работ, она остановилась на одной - должности библиотекарши. Игорь был полной ее противоположностью - сын богатых родителей, перенявший ход их мыслей, он считал, что время деньги, и только тот, кто всегда в движении, остается в игре. Он всегда и всюду спешил - ел на ходу, не читал книг и не смотрел фильмов, считая это непозволительной праздностью. Вика не могла назвать его занудой, зацикленным на работе - нет, Игорь умел и расслабляться, но делал это слишком редко. Его вообще мало что интересовало помимо работы, так что порой Вике казалось, что она вышла замуж за какого-то робота. Но теперь Вика поняла, как сильно она заблуждалась. Наверняка в компанию Игоря устроилась какая-нибудь хорошенькая молоденькая особа, которая вскружила Игорю голову и между ними завертелась интрижка. В этом состояла слабость всех без исключения мужчин на свете.
Вика проснулась от ощущения горячего дыхания на лице. Дыхание это было несвежим, с примесями перегара и табака. Она открыла глаза и увидела Игоря. Он лежал рядом, приобняв ее рукой поверх одеяла. Лицо его было по-детски безмятежно, губы слегка приоткрыты, веки еле заметно подрагивали. Вика осторожно сняла с себя руку мужа и поднялась. Наручные часы Игоря показывали без четверти одиннадцать, утро уже давно перешло в день. Была суббота, и спешить куда-то нужды не было. Вика тихо проскользнула на кухню и принялась варить кофе. Скоро его терпкий аромат заполнил весь дом, и гробовую тишину нарушили радиоприемник и шкворчание готовящегося завтрака. Город уже давно проснулся, и с улицы доносился шум непрерывного потока машин и людей.
Вика не стала будить мужа к завтраку и начала без него. Ее одинокая трапеза не продлилась слишком долго. Через пять минут в кухне появился Игорь в своей мятой белой рубашке и таких же мятых брюках. Прошлепав босыми ногами по полу, он уселся напротив Вики и пододвинул к себе тарелку с оладьями. Лицо его было мрачным и отекшим. Медленно жуя, он смотрел в окно на голубое сентябрьское небо и о чем-то думал. Он всегда о чем-то думал, заставляя мозг работать без перерыва. Вика постоянно удивлялась этому его свойству и завидовала тому, что от такой напряженной работы у Игоря никогда не болела голова. Сама Вика этим похвастаться не могла.
- Во сколько ты пришел? - спросила она, глядя в чашку с кофе.
Игорь то ли действительно не слышал ее вопроса, то ли просто сделал вид. Он продолжал жевать и смотреть в окно. Вика снова повторила свой вопрос, на этот раз куда громче, и подкрепила его, грохнув чашкой о столешницу. Игорь едва не подавился; он судорожно проглотил застрявший в горле кусок оладьи и посмотрел на жену.
- Не помню, кажется около двух, - ответил он небрежно. - Или около трех. Я не включал свет.
- Где ты был?
- Я... У меня была встреча с новым партнером... неофициальная встреча, и мы... В общем, мы засиделись. Я слегка перебрал.
- Встреча. С партнером. - Вика поднялась, подлила себе кофе и подошла к окну. - И как его зовут? Или это она?
- Зачем тебе? - Игорь уставился ей в спину, лихорадочно вытирая салфеткой пальцы и рот. - По-моему, мои рабочие дела никогда тебя не интересовали, ты сама об этом говорила. Да, порой приходится умасливать потенциальных партнеров, встречаясь с ними на нейтральной территории. Так было всегда. Мы встречаемся в ресторане, выпиваем, беседуем, заключаем сделки. В этом нет ничего предосудительного.
- Естественно. - Вика повернулась и продемонстрировала мужу язвительную улыбку. - Точно так же, как ничего предосудительного в том, чтобы изменить своей жене. Особенно с потенциальным партнером. Или партнершей. Надеюсь, она красивая?
Игорь поперхнулся кофе и едва не выронил чашку, только каким-то чудом удержав ее в пальцах. За короткий миг на его лице отразился целая гамма эмоций, от смущения до возмущения. Последнее, разумеется, выглядело весьма фальшиво, как у неопытного актера.
- Не знаю, с чего ты это взяла и знать не хочу, - выпалил Игорь, всем своим видом демонстрируя полное равнодушие. - Какого черта ты вообще начала это?
Вика не ответила. Она молчаливо смотрела вниз, на игравшего в песочнице ребенка. Рядом с ним сидела его мама; она помогала сыну толкать нагруженный песком игрушечный грузовик и громко смеялась. Вика положила ладони на живот и замерла. Совсем недавно она узнала, что у нее будет ребенок. Пока что для всех, кроме нее и врача, это было тайной. Вика хранила ее, как последний козырь и теперь раздумывала над тем, открыть ли ее Игорю или подождать еще.
Игорь закончил завтракать и сам вымыл за собой посуду. Опасливо покосившись на жену, он взглянул на часы и поморщился так, словно куда-то опаздывал, но тут же опустил руку и неторопливо прошел в гостиную.
- Сегодня останусь дома, - заявил он, включая телевизор. - Буду сидеть здесь и пялиться в экран. Никаких встреч, никаких разговоров. И завтра тоже. И послезавтра. И вообще, я беру две недели отпуска.
Он развалился на диване и уснул под аккомпанемент футбольного матча.
Несколько дней Игорь действительно держал свое слово и почти не выходил из дома. Он то сидел у телевизора, то расхаживал из угла в угол, боксируя на ходу, то висел на своем любимом турнике, то копался в каких-то своих бумагах. На Вику он смотрел заискивающе и потакал всем ее желаниям - варил ей кофе, услужливо переключал каналы, укрывал пледом и при этом молчал. Вика тоже молчала и делала вид, что ей вовсе не интересно, что он сейчас чувствует. Она ждала извинений. И доказательств. Но Игорь не спешил их приносить.
Во вторник, поздно вечером, когда Вика уже легла спать, Игорь все еще сидел в соседней комнате и корпел над своими документами. Слушая, как муж щелкает то пальцами, то ручкой, Вика уснула, но спустя несколько минут проснулась вновь от зазвонившего телефона Игоря.
- Привет, - услышала она донесшиеся из-за стены приглушенные слова. - Подожди минутку.
Раздалось шарканье шагов и щелчок дверной ручки. Игорь вошел на кухню. Вика поднялась и осторожно, стараясь не шуметь, вышла в узкий коридор. Прислонившись ухом к стене, разделявшей ее и Игоря, она стала вслушиваться в его разговор с неизвестным.
- ...Я тоже скучаю, - говорил он кому-то приторно-елейным голосом, от которого у Вики невольно разнылись зубы. - ...Нет, не забыл. Как же можно. Сейчас?.. Черт! Нет, нет, не нужно, я что-нибудь придумаю. Увидимся.
Он умолк. Наступила полная тишина. Было слышно, как в соседней комнате отбивают ритм настенные часы. Опасаясь быть обнаруженной мужем, Вика метнулась обратно и улеглась в постель. Буквально через минуту дверной проем заслонила фигура Игоря; добрых две минуты он тщательно вглядывался в лицо Вики, пытаясь понять, спит она или просто притворяется. Решив, что жена все-таки спит, Игорь бесшумно удалился и прикрыл за собой дверь. Из прихожей послышалась негромкая возня, потом поскрипывание двери и все стихло. Вика осталась одна. Выключив ночник, она перевернулась на спину и уставилась в потолок. Жгучие слезы покатились по ее щекам, пальцы вцепились в одеяло. Вике захотелось закричать так громко, чтобы ее услышали все, в том числе Игорь. Пересилив себя, Вика закрыла лицо подушкой и зарыдала. Когда слез уже не осталось, она отбросила мокрую подушку в сторону и глотнула воздуха. Обессиленную Вику тут же накрыл сон. Ей снились вербы возле реки, старая лодочка, лежащая на песке, маленький домик на холме и дедушка с бабушкой, заменившие Вике родителей.
Вику разбудил звонок в дверь. При пробуждении события вчерашнего вечера тут же мелькнули в ее голове - и телефонный разговор Игоря, и его скрытный уход. Теперь он вернулся и звонит в дверь, вместо того, чтобы открыть дверь самому. Вика снова закрыла глаза. Но звонок не унимался - он позвонил снова и снова, с интервалом всего в секунду. Поднявшись, Вика, пошатываясь и зевая, побрела в прихожую. Не глядя в глазок, она открыла дверь и собиралась вновь идти к себе, как вдруг неожиданно раздался низкий, хрипловатый голос.
- Извини, что разбудил, Виктория, - произнес он торопливо. - Хотел перехватить вас с Игорем до того, как вы уйдете на работу.
Вика повернулась и увидела лицо отца Игоря, Максима Викторовича. Это был худощавый высокий мужчина, с вечно гладко выбритым лицом и дорогом костюме. Максим Викторович, несмотря на свой солидный возраст, всегда держался молодцом - прямая спина, ровный, неторопливый шаг, проницательный взгляд из-под седых бровей. Но в этот раз он выглядел весьма болезненно - щеки впали, глаза ушли куда-то внутрь и потухли, орлиный нос заострился еще больше, делая Максима Викторовича похожим на Мефистофеля из какой-нибудь театральной постановки. Сняв туфли, он прошел вслед за Викой в гостиную и тут же опустился в кресло. Было видно, что ему каждое движение дается ему с трудом и отнимает много сил.
- А где Игорь? - спросил Максим Викторович, принимая из рук Вики чашку кофе.
Вика немного поколебалась, не зная, говорить ли свекру правду или солгать. Но тяжелый взгляд Максима Викторовича убедил ее в том, что последнее делать не стоит. Он бы все равно не поверил. Да Вика и сама не хотела ему лгать; с Максимом Викторовичем они были в хороших отношениях, свекор всегда казался ей человеком честным и рассудительным. Сын же был полной его противоположностью. И потому, усевшись напротив Максима Викторовича, Вика рассказала ему все, не забыв упомянуть и вчерашний вечер.
- Вот ведь подлец, - поморщился Максим Викторович, отставив чашку. - И что ты собираешься делать?
Вика опустила взгляд и сделала глубокий вдох.
- Подать на развод, - ответила она вполголоса. - Только вот... Я беременна.
Свекор закашлялся и закрыл рот платком. Лицо его стало еще бледнее, глаза покраснели, а на висках вздулись вены.
- Он знает? - спросил он, отдышавшись.
- Нет.
Максим Викторович расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, пытаясь избавиться от терзавшего его удушья. Пальцы его дрожали и не слушались.
- Я болен, - произнес Максим Викторович, справившись с рубашкой. - Серьезно болен. Рак легких. Последняя стадия.
- Как же так... - охнула Вика.
- Не перебивай, - резко оборвал ее свекор. - Я узнал об этом два дня назад. Об этом тоже еще никто не знает. Поэтому я пришел к вам. Вы молодые, поймете. Моя жена нет. Но держать это в себе тоже нельзя. Я скоро умру, Виктория. В этом нет ничего особенного, все мы рано или поздно умрем. Просто я хотел... Хотел узнать напоследок, что у вас все хорошо, что вы любите друг друга. А оно вон как…
- А как же операция? - вновь вмешалась Вика. - Вам нужно срочно в больницу, там должны помочь. Нужно позвонить Игорю, он подыщет для вас хорошего врача. Все будет хорошо.
- Не будет, - улыбнулся Максим Викторович. - Слишком поздно. Мой организм стар, и не выдержит операции. А так я протяну месяц, может чуть больше. Полгода или год, если повезет. Видишь, как оно бывает - за всю жизнь не выкурил ни одной сигареты, а чертов рак настиг и меня.
Максим Викторович рассмеялся, но смех его тут же перешел в ужасный кашель. Вика с содроганием заметила, как на белом платке выступают красные пятна. И в этот момент до нее дошло, что ее свекор действительно обречен. Она отвернулась и закрыла глаза.
Неожиданно входная дверь скрипнула и из прихожей донеслись шаги. Это был Игорь. На ходу расстегнув куртку, он швырнул ее на диван и вдруг заметил своего отца. Максим Викторович снова принял непринужденную позу и сидел, как ни в чем не бывало. От прежней его усталости не осталось и следа.
- Папа? - ухмыльнулся Игорь, застыв на месте. - Ты чего это тут в такую рань? Еще и семи нет...
Максим Викторович поднялся, допил давно уже остывший кофе и медленно двинулся к сыну. Схватив сына за грудки, он придавил его к стене и приблизил свое лицо вплотную к его лицу.
- Ты где был? - спросил он.
Игорь никак не ожидал от отца подобного и потому совершенно опешил.
- На работе, - ответил он. - Пришлось срочно уехать, всю ночь просидел у себя.
- Не ври.
- Я не вру, спроси у кого хочешь в конторе.
Максим Викторович навалился на сына еще сильнее и прижал к стене его голову.
- С кем ты говорил вчера по телефону, перед тем как уйти?
- С коллегой. - Игорю приходилось выдавливать из себя каждое слово
Максим Викторович ослабил свою хватку, оторвал сына от стены и швырнул к креслу. Игорь налетел на него и больно ударился коленом.
- Да что на тебя такое нашло? - спросил он, морщась от боли. - Ты что, с ума сошел?
Максим Викторович тоже сел и долго молчал. Лицо его снова побледнело, приобрело болезненный и изможденный вид.
- Значит так, дорогие мои, - произнес он, обведя Игоря и Вику взглядом. - Скажу еще раз...
Он повторил почти слово в слово уже сказанное Вике. Игорь, узнав о болезни отца, широко распахнул глаза и сидел, глотая воздух, будто только что вынутая из воды рыба.
- ...Таким образом, довожу это до твоего сведения, Игорек, - продолжал Максим Викторович, скрестив пальцы, - что свое завещание я перепишу на имя Виктории. А тебе, за твои похождения, останется только дырка от бублика. Ты вообще в курсе, что твоя жена беременна?
- Я? - выдохнул Игорь, покосившись на Вику. - Как беременна?
- Обыкновенно, - улыбнулся Максим Викторович. - Думаю, нет нужды объяснять тебе, как люди появляются на свет. В общем, пока у тебя еще есть время. Как и у меня. Но оно уже уходит.
Он поднялся, подошел к столу, на котором стояли песочные часы и перевернул их. Сверху вниз потек едва заметный песчаный ручеек.
Максим Викторович кивнул Вике и Игорю и ушел. Когда дверь за ним захлопнулась, Игорь откинулся на спинку кресла и закрыл лицо руками.
- Какой же идиот, - простонал он. - Господи! - он вдруг оторвал ладони от лица, вскочил и метнулся к Вике, - У меня ни с кем ничего не было, - выпалил он, хватая ее за руку. - Я клянусь! Я просто... Просто вел себя как дурак, но не изменял тебе! Я знаю, ты вряд ли мне поверишь, но это так!
Вика смотрела на мужа и думала о том, что он действительно дурак. И ей, впервые за долгое время, стало его жаль. Слова Игоря звучали искренне, искренними были и слезы, катившиеся по щекам. Она молчала и слушала.
Прошел ровно год. Стоял погожий, сентябрьский день. Вика сидела на том самом камне, где раньше рыбачил ее дед и держала в руках сына. Они оба смотрели на искрящуюся от солнца водную гладь и вдыхали горьковатый аромат пожелтевших верб.
- Все готово, - раздался громкий голос Игоря, который в это время занимался приготовлением мяса. - Вика! Леша! Идите сюда!
Вика, несмотря на оклик мужа, продолжала сидеть и всматриваться вдаль, туда, где чернела полоска противоположного берега. Она думала о том, что произошло за все то время, что она не была здесь. О том, что случилось за прошедший год. Максим Викторович ушел, а взамен появился Леша - кареглазый мальчуган, копия своего отца. Жизнь продолжалась и текла спокойно и размеренно, как эта река.
- Ну что, идем к папе? - спросила Вика, поцеловав сына в нос. - Посмотрим, что он там для нас приготовил.
И она неторопливо зашагала к накрытому вдалеке столу, оставляя следы на согретом осенним солнцем песке.
Автор: Антон Марков
