Девять

Савелий бежал, глядя в затылок бойца, который был впереди. Этот забег продолжался уже почти полчаса. Придумали же немцы себе развлечение! В плен он попал тихо, без боя, как говорится, взяли спящим. Рота Савелия заняла позицию возле маленькой деревушки, его взводу было приказано окопаться на возвышенности, возле сарая. Устав долбить каменистую почву, бойцы улеглись прямо на гнилых досках. Савелий проснулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Открыв глаза, он увидел немца в чёрной форме, тот, нацелив на него автомат, почему-то улыбался. Отобрав у красноармейцев оружие, немцы вывели их на улицу, внизу разгорался бой, там, в отличие от них, не спали. Возле немецкого танка стоял офицер, который указал на большую воронку. Подталкивая бойцов прикладами оружия, солдаты загнали пленных туда.

Савелий родился и вырос в Одессе. Тихий дворик, где о тебе знали всё с пелёнок, шалостей не прощал, там быстро учили жить правильно, правда, каждый по-своему. Лишь в девять лет отец разрешил жене отвести мальчика в школу. Учёба давалась с трудом, над ним часто посмеивались сверстники, особенно на уроках чтения. Савелий, читая по слогам, допускал много ошибок. Проучившись пять лет, он заявил родителям, что в школу больше не пойдёт, хватит, мол, ему на жизнь знаний. К его удивлению родители не были против, отец тут же нашёл ему работу в порту. В шестнадцать лет его назначили старшим на пирс, где сушили швартовые канаты. Это была ответственная должность. Многие работники порта воровали всё, что плохо лежало. Конопляное масло, которым мазали канаты, было их вожделенной добычей. А ещё можно было отрубить от каната метр и обменять его на «Привозе» на продукты. Женщины распускали канат на нитки и подшивали ими одежду, прочнее материала не найти. Савелий несколько раз предотвратил кражи масла, за что был бит взрослыми мужчинами. Отец, опасаясь за жизнь сына, устроил его в гимнастическую школу уборщиком. Савелий, глядя на гимнастов, которые делали растяжку и силовые упражнения, повторял за ними, его заметили. Тренер гимнастов разрешил ему заниматься вместе со всеми, но это не освобождало его от обязанностей. Ранним утром, за девять дней до его восемнадцатилетия, в их дворе раздался вой тёти Маши, так она реагировала на любые события. Чуть не выпав из окна своей квартиры, пожилая женщина прокричала: «Война».

Возле колодца Савелий развернулся, теперь нужно бежать до танка, который опустил пушку, будто целился в пленных бойцов. Когда их вывели на эту дорогу, красноармейцев было двадцать один, теперь бегущих осталось от силы двенадцать человек. Тех, кто падал от усталости, немцы унижали особым способом – они на них мочились. Пробегая мимо рослого солдата, Савелий заметил, что тот расстегивает ширинку и указывает пальцем именно на него. «Хрен тебе!» - подумал Савелий. Возле танка немцы забросали их огрызками яблок, один из них угодил Савелию в губы, пошла кровь. «Старался гад, с силой кинул!». На полдороге к колодцу, Савелий увидел немецкого офицера, того самого, который приказал усадить их в воронку. Офицер шёл важно, не торопясь, в его правой руке была большая тарелка с куриными яйцами. Сам не зная почему, Савелий успел их посчитать, вышло девять штук.

Раз в три дня мама Савелия ходила к тёте Циле, у той за огородом был сарай, где она держала кур. То, что они там есть, был большой секрет, который знал весь двор. Прикупив у неё яйца, ровно девять штук, мама их варила, распределяя на два дня вперёд. Одно яйцо Савелий съедал на завтрак, одно брал с собой на работу, тоже самое делал его отец. Однажды местные мальчишки предложили Савелию «навестить» курятник тёти Цили, он согласился. Она потом громко возмущалась, сетовала на то, что её сглазили и из-за этого куры перестали нестись. Задавшись вопросом, почему мама покупает у неё не десять, а девять яиц, Савелий получил от отца ответ: «За десяток посадят, а так штраф – рубль».

Колодец, разворот. Савелий пробежал по яичной скорлупе, немецкий офицер был доволен развлечением, смеялся, выплёвывая пищу. «Подавись и сдохни!» - пожелал ему Савелий. Бойцы падали, струи мочи обильно поливали их тела, особо немцы целились в лицо. «Я не упаду, не дождётесь!». Савелий с трудом передвигал ноги, кто-то из бойцов держался за его плечо. На обратной дороге немецкий офицер их остановил: «Гут, гут!». Савелий понял, что ещё минута, и он упадёт, «каменные» ноги едва держали. Оглянувшись, он увидел, что выдержавших это испытание осталось девять человек. Офицер приказал солдатам увести пленных красноармейцев в коровник за домом, Савелий и другие помогли подняться тем, кто упал. Через час им принесли еду – это были те же варёные яйца и хлеб, ещё немецкий солдат бросил в приоткрытую дверь железный бочонок с водой.

После крика тёти Маши прошло три дня. Одесса жила, работала, никакой паники не было.
- Завтра у военкомата сбор, я иду, - предупредил Савелий родителей за ужином.
- Давай я тебя обратно в порт возьму, у нас бронь, - сказал отец, не отрываясь от тарелки.
- Мне не нужна бронь! - Савелий был взбешён словами отца. Утром раздался стук в дверь, Савелий уже оделся, поэтому первым подошёл к двери. Открыв её, он увидел военного и пионера рядом с ним.
- Вот, получите, - сверившись с данными в своей тетрадке, военный протянул повестку.
Зайдя в квартиру, Савелий прочитал текст, согласно которому ему следовало прибыть завтра в военкомат. Со своего двора, на войну, он ушёл девятым.

Утром дверь в коровник открылась. Сначала вошли три немецких солдата, которые, поводя стволами своих карабинов, убедились, что пленные на месте и к сопротивлению не готовы, потом вошёл офицер и мужчина в гражданской одежде. Немец что-то сказал на своём, мужчина перевёл:
- Господин офицер приказывает тем, кто вчера упал выйти из помещения, остальным отдыхать.
«Помещение? Лежим на навозе!» - подумал Савелий. Бойцы, которых на руках принесли выстоявшие, с трудом поднялись.
- Прощайте, братцы, - сказал один из них и вышел за ворота.
Савелий ожидал услышать выстрелы, но их не было.
- Бежать надо! – шёпотом сказал тот, который вчера держался за плечо Савелия.
- Не набегался ещё? – раздалось с противоположной стороны.
- Если надо – побегу, а ты что, против?
- Давай ещё голосование устроим!
- Ты чего молчишь? – обратился к Савелию боец, предлагавший бежать.
Савелий молчал. Он с детства помнил, что как в колхозный сад лезть – готовы все, а как участковый придёт, так друг на друга пальцем указывают. Он решил бежать один.

В военкомате было многолюдно, устав от гомона, его работники вынесли на улицу три стола, там и записывали всех прибывших. Савелий отстоял больше часа, прежде чем дошла его очередь. Назвав свои данные, он не знал, что ответить на вопрос: «Чем ты занимался?».
- Гимнаст он, - услышал Савелий из-за спины.
Повернувшись, он увидел тренера.
- Акробат, гимнаст – всё едино, - сказал военный, протянув Савелию бумажку, на которой стояла цифра девять, - жди, когда назовут.
Долго ждать не пришлось, совсем скоро другой военный, собрал возле себя всех, у кого была бумажка с той самой цифрой. Из жителей города сформировали стрелковый полк.

Весь день немцы их не тревожили, это вызывало подозрение. Ночью Савелий дождался, когда все уснут. Стараясь не шуметь, он подполз к дальней стенке коровника. Одна из досок была настолько гнилой, что он смог проткнуть её пальцем. Щепка за щепкой, и Савелию удалось расширить проём в стене. Выбравшись наружу, он замер. За углом слышался разговор на немецком языке, нужно торопиться, пока часовой не вернулся на свой пост. Не понимая, в какую сторону нужно двигаться, Савелий вполз в заросли крапивы. Её листья жгли спину через порыв на гимнастёрке, но он старался отползти как можно дальше. Вдруг что-то его остановило. Чуть приподняв голову, Савелий оглянулся. Возле угла коровника стоял часовой, рядом с ним виднелась ещё одна фигура. Хоть и темно было, но он рассмотрел, что этот человек был без каски и оружия. «Неужели за мной кто пополз и попался?» - подумал Савелий, стараясь рассмотреть что-то ещё. Тревоги со стороны немцев не было, Савелий уполз настолько далеко, что смог подняться. Ноги не слушались, сказывалась «пробежка» под улюлюканье немецких солдат. С трудом ему удалось забраться на невысокий склон. Облокотившись на ствол берёзы, Савелий замер, нужен был отдых. В кустах послышался шорох. Не двинувшись с места, Савелий ждал. Сначала показалась голова, а потом и тело красноармейца, который предлагал сбежать.
- Один уйти хотел, я сразу это понял! - прохрипел он, упав возле ног Савелия.
«Вот кто стоял возле немецкого часового!» - дошло до Савелия. Закинув ноги на шею своего бывшего товарища, он сжал их настолько сильно, насколько смог. Дождавшись, когда боец перестал хрипеть, Савелий разжал смертельную хватку.

Продолжение следует.