Несмотря на то, что понятие «подвиг» существует много столетий и уже доказано на уровне научных и философских работ, что подвиг исключительно свойственен русскому человеку, удовлетворительного определения, что считать подвигом - нет. Дам определение с помощью гуманитарного метода.
В статье «Главная русская тайна» и других я уже касался подвига как высшего выражения этнического сознания русских людей. Русский человек - этнокультурная общность, пятая по счету в моей логико-исторической классификации этносов. При этом, согласно моей теории мышления (нигде не публиковал), пятая этнокультурная общность возможна только тогда, когда в обществе ведущим является пятый тип мышления (понятийное, преподаваемое в школе – четвертый).
Для различия на практике: понятийное мышление характеризуется «Ага! - эффектом», а пятое – вдохновением. В теоретическом смысле: «Ага! – эффект» - это осознание предмета, овладение понятием, а вдохновение - осознание метода - понял, как сделать.
Поэтому вдохновение будто несет на крыльях, словно нет преград, все получается, как бы само собой, в полной уверенности в том, что делаешь, в своей правоте и бесстрашии и может так случиться, что получится подвиг: невозможное превращено в случившееся. Но вдохновения автора недостаточно, чтобы его деяние стало подвигом. Дальше сложное предложение, насыщенное терминами гуманитарного метода.
Если другие, будучи наблюдателями подвига, имеют одно желание с героем, то есть находятся с ним в одном состоянии сознания (см. Философия сознания), и тем самым наблюдают общее субъективное явление, с целью осознать «что он-мы-я (субъект, в общем) сделал», открывают для себя метод достижения успеха, продемонстрированный деятелем, и загораются желанием применить его, то они вдохновляются на повторение подвига. Отсюда определение:
Подвиг – вдохновляющее деяние. Деяние, вдохновляющее и деятеля и других.
«Вдохновение» можно понимать и как оживление, потому что подвиг – это подвигнуть, привести в движение недвижимое. А неживое – это недвижимое во всех смыслах, а живого без движения не бывает. Поэтому неслучайно подвиг в русской культуре является поступком, реализующим принцип жить одной жизнью. Например, отдать свою жизнь за жизни других. При этом жизнь за других отдают не просто так, а только в случае, когда другие фактически уже не живут, находятся на грани жизни и смерти, в каких-то смыслах обездвижены, то есть в чем-то уже неживые. И вот ради того, чтобы их подвигнуть к жизни, вдохновить на жизнь, совершается подвиг.
Из этого понятно, что подвиг не должен быть содержанием жизни. Оживлять живое - глупость. Жизнь превращается в постоянный подвиг лишь тогда, когда кто-то или что-то постоянно жизни лишает, «обезжизнивает», обездвиживает. В этих условиях подвиг – единственное средство выживания. Такова русская жизнь последних столетий. Поэтому русский этнос научился воспроизводить себя во вдохновляющем умении жить с другими одной жизнью. Для русского человека дружба – это не с тем, кто полезен, а с тем, кто вдохновляет, с кем оживаешь, чувствуешь себя живым человеком, живым мужчиной или живой женщиной. Поэтому жизнь в России вдохновляющая, что, разумеется, не всегда хорошо, но об этом как-нибудь в следующий раз. Как бы то ни было, сегодня только русский этнос умеет воспроизводить в массовом масштабе людей, способных на подвиг. И поэтому православие, как особый вид христианства, адаптированного под русскую жизнь, играло в этом решающую роль.
Вряд ли найдется лучшая метафора вдохновения, чем ветхозаветное происхождение мира и человека. Бог-Творец вдохнул жизнь в глину. Тот, кто был неживым, вдруг стал живым, вдохновился жизнью. Поэтому деяние Творца по определению подвиг. В этом смысле можно говорить, что человек сотворен по образу и подобию Бога, потому что как Бог способен к подвигу. А можно говорить, что человек выразил в Боге идею высшей способности человека. Кому что ближе. Суть не меняется: Человек и Бог подобны в главном.
Если обобщить идеи вдохновения, подвига, оживления и посмотреть на подвиг как превращение невозможного в случившееся, то можно сказать про невозможное, что оно несуществующее – небытие, а случившееся, безусловно – бытие. И поэтому подвиг можно определить как метод творения бытия, нового бытия. Что согласуется и с метафорой Божественного творения, и человеческого творчества: художественного, научного, ратного и т.д.
Разумеется, не каждый акт творчества рождает произведение искусства, научное открытие, победу. Только подвиг, в каждом случае требующий от деятеля преодолевать не преодоленные ранее преграды, а значит мужества. И поскольку результат считается невозможным, осознание реального риска требует от деятеля отваги. И, разумеется, и произведение, открытие и победа должны вдохновлять и автора подвига и сподвижников.
Все вопрошают, какой образ будущего? Новый мир будет сотворен подвигами.
Сергей Дегтярев