Дорогие друзья! Мы продолжаем рубрику «Не верь глазам своим» и снова ищем обманки в искусстве. Фраза «Не верь глазам своим» ― это часть афоризма Козьмы Пруткова: «Если на клетке слона прочтёшь надпись "буйвол", ― не верь глазам своим».
Обманки в искусстве ― это иллюзорные изображения, настолько виртуозно поданные зрителю, что он принимает их за реальность. Обманки играют с восприятием смотрящего, заставляя плоское казаться объёмным, близкое ― далёким, а неживое ― живым. В этом «обмане» есть одна важная особенность: его можно раскрыть, стоит лишь присмотреться.
Наша сегодняшняя публикация – про обманки в станковой живописи. Их принято называть тромплёй (от фр. tromple-l’oeil – обман зрения). Согласно словарю изящных искусств, изданному Обеном-Луи Милленом в XIX веке, тромплёй – это иллюзия, создание живописными средствами объекта, который вводит в заблуждение и производит впечатление настоящего.
Виртуозное мастерство художников порождало легенды. В своём словаре Миллен пересказывает некоторые из них: «Называют картину Агостино Караччи с изображением лошади, вид которой заставлял ржать живых лошадей. Жан Роза, представитель римской школы, писал зайцев, привлекавших собак. Рассказывают, что когда Бернаццано изобразил на птичьем дворе куст земляники, павлины принялись его клевать, так что раскрошили стену. Рассказывают ещё, что Чезаре да Сесто на картине "Крещение Господне" создал пейзаж, где поместил несколько птиц, щиплющих траву на земле, и что когда картину выставили на открытом воздухе, окрестные птицы порхали вокруг. Жан Контарино написал такой похожий портрет, что собаки и кошки принимали его за своего хозяина и приходили ласкаться к нему» (перевод Н. Ю. Бахаревой).
В Эрмитаже можно найти много примеров живописных обманок. При этом стоит отметить, что игра в мнимую объёмность не всегда предполагает участие художественного произведения целиком. Порой картина или рисунок, которые на первый взгляд не содержат ничего иллюзорного, вдруг привлекают внимание особенно реалистичным элементом.
Так, на полотне «Благовещение» венецианского мастера эпохи Возрождения Джованни Баттисты Чимы да Конельяно можно заметить муху на ножке пюпитра, за которым стоит Дева Мария.
О подобных обманках сохранился рассказ Джорджо Вазари, автора известного труда «Жизнеописание наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих». Вазари рассказывает о том, что Джотто, обучаясь в мастерской Чумабуэ, однажды изобразил муху на носу одной из фигур, написанных его наставником. Насекомое выглядело столь реалистично, что учитель, вернувшись к работе, попытался согнать его.
Ещё один часто встречающийся элемент тромплёй – листок с надписью. Бумага может быть помята, надорвана, иметь загнутые края, что создаёт иллюзию трёхмерности. Пример найдём на картине «Венера и Амур» Лукаса Кранаха Старшего. Над Амуром хорошо виден листок, будто прикреплённый к живописной поверхности.
Ещё одним примером игры со зрением являются особого рода портреты, появившиеся в Европе в начале XV века. Их отличительная черта – включение в композицию изображения подоконника, рамы, столешницы, которые служат своеобразной границей между героем картины и зрителем. Часто портретируемые «выглядывают» из проёмов либо облокачиваются на подоконники.
Особой группой обманок в станковой живописи являются натюрморты-тромплёй. Глядя на них, можно подумать, что всё изображённое является настоящим. Чтобы добиться такого эффекта, художники использовали близкую точку зрения, изображали предметы в натуральную величину и скрупулёзно имитировали их фактуру.
Голландский теоретик искусства XVII века Самюел Диркс ван Хогстратен писал: «Совершенная картина – это зеркало природы, которое показывает несуществующие предметы, как будто бы они имелись в действительности, и обманывает дозволенно приятным и восхитительным образом».
Художники изображали самые прозаические вещи, ведь чем более узнаваемыми были вещи, тем вернее они принимались за подлинные. Одним из самых распространённых типов тромплёй является написание деревянных досок, на которых висят охотничьи трофеи.
При этом, если картина писалась не на холсте, а на натуральной доске, то поверхность всё равно расписывалась под дерево: изображались трещины, сучки и другие естественные дефекты.
Предельной достоверности способствовала и сама манера письма: художники добивались идеально ровной красочной поверхности, на которой зритель не заметит мазки.
Помимо охотничьих трофеев, натюрморт-тромплёй мог имитировать стену, на которой закреплён лист с рисунком или гравюрой.
При этом изображённые на обманке гравюры могли имитировать известные произведения. Взгляните на картину: на ней вы заметите две «гравюры». В нижней части большой «гравюры» имитируется подпись франкфуртского художника Георга Келлера (1568–1636). Он был известен своими гравюрами по работам других художников. В нашем случае изображение почти во всех деталях повторяет офорт Жака Калло «Нищенка с тремя детьми».
Этот тромплёй вовлекает зрителя в игру, ведь подпись на «гравюре» можно принять за имя создателя всей обманки. И более того: только большой знаток искусства назовёт имя автора оригинала изображённого офорта.
В коллекции Эрмитажа есть такие натюрморты-тромплёй, которые способны обмануть даже искушённого зрителя. Например, работы Иоганна Каспара Фюссли (1706–1782).
Ещё один вид натюрмортов-тромплёй представляют доски с лентами, которые будто удерживают письма, перья и другие объекты.
Важно отметить, что это была игра не только пространственная, но также интеллектуальная, ведь набор предметов не был случайным. Часто символика объектов рассказывала об интересах владельца картины.
Ярким примером такого типа композиции является натюрморт швейцарского художника Филиппа Джакоба Телотта, написанный для Василия Никитича Татищева – российского историка, географа и экономиста, о чём свидетельствует текст на французском языке: «Месье Татищеву советнику коллегии Его Величества Императора Всея Руси».
Часто натюрморты-обманки заказывали для украшения дома. При довольно тусклом свете свечей эти работы создавали эффект осязаемости изображённых предметов.
Отметим, что к жанру натюрмортов-тромплёй обращались не только профессиональные художники, но и любители. Одним из них был государственный деятель XVIII века Григорий Николаевич Теплов (1717–1779). Его «Натюрмортом-обманкой» мы закончим сегодняшний рассказ.
Работа, написанная в 1737 году, таит в себе кое-что необычное. Если присмотреться, то в центре композиции можно разглядеть не только неодушевлённые предметы. Сквозь живописный слой проглядывает изображение.
Пишите в комментариях, что вы видите!
