История – дама с юмором, она обожает почудить, канонизируя персоналий совсем не за те заслуги, которыми они реально заслужили пропуск в бессмертие. Знаменитый химик Бородин (помню его именную реакцию) известен как композитор, автор более чем спорного произведения, оперы Князь Игорь; химик Бутлеров, создатель гомологических рядов, в иностранных энциклопедиях значится как «известный русский пчеловод», а Марко Поло, первоклассный писатель-фантаст, отлит в бронзе за свои заслуги китаеведа, хотя в Китай, похоже, и не заезжал.
То же самое, причем в превосходной степени, относится и к нашему национальному идолу Михаилу Илларионовичу Кутузову, давно и прочно обосновавшемуся на самой вершине милитаристского олимпа, где в непринужденных позах расположились наши легендарные военачальники, кто заслуженно, кто нет, считающиеся исполинами полководческой мысли, претворенной в громкие победы. Компания там собралась пестрая и неоднозначная, сразу навскидку вспоминаются Александр Невский, Дмитрий Донской, Суворов, Скобелев, Жуков… И Кутузов.
Собственно говоря, это и неудивительно, памятуя о том, насколько масштабной была та грандиозная проба сил, имевшая место в далеком 1812 году и окончившаяся пожаром Москвы и полным уничтожением лучшей на тот момент армии, которую вел в бой блестящий полководец, неизменно побеждавший на протяжении последних четырнадцати лет. Разумеется, столь громкую победу было необходимо персонофицировать, приклеив на аватарку портрет узнаваемой личности и наделив ее, по возможности, всеми земными достоинствами. Сначала на этой аватарке красовался гееобразный лик императора Александра I, которого после революции 1917 года из идеологических соображений сменили на более «народную» фигуру фельдмаршала Кутузова. Аргументация была простая. Кто командовал русской армией на заключительном этапе войны? Кутузов? Значит, его и назначим победителем Бонапарта. А все нюансы от лукавого, в баню их.
Здесь уместно разобрать карьерный рост будущего спасителя Отечества, чья военная служба началась на полях сражений с войсками Оттоманской порты, переживавшей в то время период затяжного упадка. Уже тогда Турцию называли больным человеком Европы, и великие европейские державы не поделили ее между собой лишь потому, что высокие договаривающиеся стороны никак не могли решить, какой кусок кому полагается. Естественно, и турецкая армия, несмотря на очевидную храбрость личного состава, представляла из себя печальное зрелище. Поэтому не было ничего удивительного в том, что турки при неизменном численном превосходстве также неизменно проигрывали Российской империи почти все сражения. Русские военачальники соответственно одерживали победы. А где победы, там и чины, награды, почести. Впрочем, надо отметить, что, кроме природных ума и хитрости, Кутузов обладал стойкостью и отвагой, которые неизменно демонстрировал в тех войнах, командуя поочередно ротой, батальоном и полком. Он сумел заслужить похвалу самого Суворова, что было вообще-то делом непростым.
Но поистине высший пилотаж Кутузов демонстрировал в баталиях на скользких паркетах петербургских и московских гостиных, на которых он лавировал с такой вдохновенной легкостью, что неизменно вызывал завистливое восхищение у других, менее искусных соискателей чинов и наград. В частности, он сумел втереться в ближний круг последнего любовника престарелой императрицы Екатерины II, Платона Зубова, вовремя поднеся тому чашечку кофе, заваренного по особому турецкому рецепту. Кофе фаворит похвалил вслух, после чего отогнать бравого генерала Кутузова можно было только выстрелами – он стал ежеутренне являться на прием к молодому кофеману и потчевать его собственноручно приготовленным напитком. Результат не заставил себя ждать – предприимчивый баристо вскоре был назначен главнокомандующим всеми российскими войсками в Финляндии, генерал-губернатором Казанским и Вятским и директором Императорского кадетского корпуса.
При воцарении Павла I, ненавидевшего всех фаворитов двора своей матушки Екатерины, Кутузов сумел не только сохранить, но и упрочить свои позиции, получив из рук нового императора орден Андрея Первозванного. Уж не знаю, чем он там его поил… А вот со следующим венценосцем, императором Александром I, у Кутузова вышла осечка - будучи сам человеком хитрым и лукавым, молодой монарх не любил эти черты у своих приближенных, и в результате кофейный генерал впал в немилость и был сослан в родовое имение «для поправления здоровья».
Но новая война с Наполеоном, начавшаяся в 1805 году, заставила русского императора свистать всех наверх, в результате чего Кутузов вновь оказался в действующей армии и не просто в армии, а во главе ее. Почему на посту главнокомандующего большого войска оказался генерал, не имеющий ни достаточного опыта управления столь значительными силами, ни соответствующих организаторских талантов, неизвестно. Полагаю, тут не обошлось без вдумчивой организационной работы и интриг, на которые был так охоч будущий фельдмаршал. Куда лучшим выбором видится назначение на этот пост способного Беннигсена, который чуть позже, в 1807 году, в сражении при Прейсишь-Эйлау нанесет Наполеону нечто, весьма напоминающее поражение. Ну, или, как принято считать, сведет битву вничью. А ведь тогда, в декабре 1805 года при Аустерлице ничейный результат был равносилен разгрому французской армии – при подобном раскладе немедленно взорвалась бы вся Европа, в частности Пруссия, посол которой в это самое время спешил в штаб-квартиру Наполеона с жестким ультиматумом. Но получилось так, как получилось; император Александр приказал Кутузову немедленно дать сражение, а тот, издав ряд невнятных звуков, которые впоследствии трактовал как свое формальное несогласие, немедленно согласился.
А дальше произошла катастрофа, вошедшая в историю под названием Битва при Аустерлице или Битва трех императоров. В русском лагере действительно находился еще один, кроме Александра I, император, австрийский, Франц II, что на самом деле оказалось очень удобным для главных затейников этого кровавого действа – Александр всю вину за поражение свалил на Кутузова, ну и немножечко на Франца, Кутузов на нетерпеливого Александра и немножечко на Франца, а что касается самого Франца, так тот немедленно после сражения кинулся к ногам Наполеона с предложением сепаратного мира, дружбы и любви. Итак, все трое расстались недовольные друг другом, хотя Кутузов, верный себе, вырвал-таки у российского императора орден св. Владимира, видимо, в качестве утешительного приза. Не знаю, часто ли вспоминала потом эта троица о десятках тысяч русских храбрецов, нашедших свой конец на дне Праценских озер. Вряд ли…
В 1811 году Кутузов вновь возглавил армию, только на этот раз ему предстояло сразиться не с блестящими когортами французского императора, а с теми самыми, хорошо знакомыми ему турками, неважно экипированными и еще хуже обученными. Здесь у него все получилось, враг был наголову разгромлен и сложил оружие. Настало время мирных переговоров, и тут хитрость и изворотливость Михаила Илларионовича, главный инструментарий талантливого дипломата, оказались как никогда кстати. Косному и неповоротливому управленческому аппарату Оттоманской порты спешить было некуда, чего не скажешь о империи Российской, на западных границах которой все явственнее сгущались грозовые тучи. И Кутузов блеснул! Мир с Турцией, исключительно выгодный для России, был заключен в предельно сжатые сроки, и вся заслуга этого по праву принадлежала русскому переговорщику. Кутузов действовал стремительно и креативно, ломая установленные шаблоны и устоявшиеся за десятилетия правила. Чего стоило только привлечение на свою сторону баш-кадын, любимой жены турецкого султана, да и многие визири души не чаяли в обаятельном русском дипломате. Итак, Бухарестский мир был заключен и Наполеон, неожиданно для себя, получил еще один фронт в виде освободившейся армии, командование которой было поручено Тормасову.
Однако на начальном этапе Отечественной войны 1812 года это обстоятельство не слишком смутило французского императора, его Великая армия, как огненный смерч, уверенно двигалась вперед, все сметая на своем пути, Барклай предсказуемо отступал, Багратион поливал его за это площадной бранью, но, не будучи суицидником, отступал также, и за их спиной уже явственно проступали очертания колючих зубцов кремлевских стен. Народ не понимал происходящего и глухо роптал. В итоге «немцем» Барклаем пришлось пожертвовать, а на его место требовался природный русак. Ни Беннигсен, ни даже Багратион тут не годились. Махнув на все рукой, Александр I, скрепя сердце, утвердил кандидатуру Кутузова. Тот в августе прибыл в действующую армию и, делать нечего, стал готовиться к генеральному сражению. Наступил день Бородина.
Вообще нам сильно повезло, что тогда, 7 сентября 1812 года Наполеон то ли вследствие болезни, то ли боясь дальнейшего отхода неприятеля, принял странное решение атаковать позиции русских в лоб, практически отказавшись от своих изысканных фланговых маневров. И, будь на месте Кутузова тот же Беннигсен, умеющий не только грамотно выкашивать неприятельские ряды артиллерией (а ее в тот день у нашей армии было больше, да и качественно она превосходил неприятельскую), но и вовремя убирать своих солдат с линии огня, исход сражения был бы точно совсем иным. Скорее всего, французские потери превосходили бы потери русских раза в два-три и ни о каком дальнейшем наступлении Великой армии речь бы уже не шла. Но увы, бал правил Кутузов, и стоящие в обороне русские полки, дравшиеся, как львы, потеряли людей в полтора раза больше, в основном из-за гениальной кутузовской диспозиции, согласно которой массы русских солдат оказались легкой добычей для вражеских артиллеристов.
В итоге Москва сгорела. Кутузов, продолжая линию Барклая, маневрировал, наращивая мускулы, тогда как силы французского императора, оторвавшегося от своих баз, стремительно таяли, как тает рафинад в стакане горячего чая. В итоге Наполеон бросился назад, стремясь скорее попасть к своим, в дружественную Польшу и дальше, в родной Париж. Но и Париж, и даже Польша были ой, как далеко, а русские войска, одетые, обутые и даже уже обученные были тут, кипя жаждой мщения и мечтая поскорее броситься в бой.
И тут я хочу спросить, кто-то действительно думает, что у Наполеона в той ситуации был хотя бы один шанс вырваться из России, если бы Кутузов действительно хотел задержать его? Старому фельдмаршалу было достаточно просто сидеть и ничего не делать – французов и их зарвавшегося императора порвали бы в клочья русские генералы и старшие офицеры. На сто маленьких медвежат. Но в том-то и дело, что армией Российской империи руководил не военачальник, идущий на поводу у достаточно примитивных милитаристских рефлексий, а дальновидный и прозорливый политик. Кутузов как никто другой понимал, что именно сейчас для Российской империи может наступить ее звездный час – ей больше не нужно бояться Наполеона от слова «совсем» (тот уже никогда и близко не подойдет к ее границам), а вот сильный и несломленный Бонапарт будет представлять постоянную смертельную опасность для главного врага России, для Великобритании. Кутузов часто проговаривался, что не стал бы плакать, если бы «этот остров» (Британия) ушел бы на дно. А покамест не ушел, пусть тратит материальные и людские ресурсы в бесконечной войне, а Россия в этой ситуации станет верховным арбитром, центром притяжения всех здоровых сил в Европе.
И здесь русскому фельдмаршалу-дипломату удалось почти что невыполнимое – он сумел-таки вывести Наполеона за пределы России. Пусть лишь с горсткой людей, но по-прежнему сильным и опасным для своих врагов. Будь его воля, Кутузов выслал бы вслед императору и всех французских пленных, но понимал, что это уже перебор, да и не мог он единолично принять такое решение. Видимо, Михаил Илларионович надеялся, что сумеет убедить неглупого, хотя и по-мальчишески задорного Александра I не идти с войском дальше, на Париж, предоставив эту почетную миссию Англии, Австрии и прочим закадычным друзьям России. Получилось бы у него это? Не знаю. Не исключено. Мы этого уже никогда не узнаем, ибо весной 1813 года Кутузов простудился и сгорел буквально за несколько дней, видимо, от пневмонии.
Наши войска перешли польскую границу, дошли до Парижа, устилая европейскую землю новыми гекатомбами, составленными из тел русских солдат, сокрушили Бонапарта, после чего доминирующей силой в мире стала Британская империя. Скоро она в союзе с Францией обрушится на Россию, сожжет Севастополь, а потом и вовсе развяжет войну, получившую у нас название Первая Мировая. А ведь Кутузов предупреждал…
