Всегда ощущала себя канатоходцем. Идëшь из вчера в завтра, канат периодически трещит, а ты должна сохранять равновесие. Иначе полетишь вниз.
С лишними килограммами балансировать становилось всё труднее. Грим и маска, что ты себе нравишься толстой, раздражали и жгли кожу. Сердце заходилось всё быстрее. Но драйв ходьбы над пропастью подкармливал меня почему-то всё сильнее и сильнее.
Шла я по жизни, как опытная цирковая, без всякой страховки. Грели мысли, что даже если я упаду, то сумею найти нужных таблеточек, а сломанные ноги заживут через месяц. Профессиональная самоуверенность.
Пропасть меня щадила по-крупному и у меня создавалось впечатление, что я родилась действительно под счастливой звездой. И можно что угодно есть и пить, застывать в рабочей неподвижности больше 8 часов, ничего же не будет. Мозг всё знал, но жил в ярких иллюзиях. Что цирковые всегда рисковые и живучие.
А когда я видела, что на высоте жизни-карьеры из молодых коллег один вдруг упал. По правде. Бац и нет гимнаста! То пробегала мысль – предатель, что ты то опытнее, что женщины падают меньше, что гормоны вырулят.
И софиты дальше продолжали мне гореть, зрители били в ладоши, а я так и жонглировала между собой, семьёй и работой, себя привычно предавая и не выбирая.
Толстая, но живучая. Равнодушно смотрела дальше на свой холестерин и триглицериды, покупала брюки на размер больше и больше… но всё равно продолжала висеть над пропастью.
Балансируя красиво перед глазеющими, делала вид, что ничего не происходит. Когда у самой трещали мышцы и суставы, стонали кости. «Ну какая к чёрту правильная еда, когда люди же смотрят. Для них забудь про себя и иди, они ждут твоего выхода. И начальство сидит в первых рядах, и всякие проверяющие, родственнички тут все, знакомые, дети, наконец, и святое, мама здесь —думала я, — и жуя опять вермишель и батончики на ходу, писала свои работы, консультировала, принимала, сдавала отчёты, училась по ночам без отрыва от производства. Одним словом, продолжала выступать в жизненном цирке. Нужно было выступать, удивлять, восхищать. Делать срочно то, что оказывается, нужно было сделать ещё вчера. Естественно, ценой своего здоровья.
Но однажды я переборщила со своими выступлениями. Или ангел мой отвернулся. Обвешанная всякой ненужной мишурой на толстом теле, запечатанном в спецодежду, я не заметила, как потеряла равновесие.
Голова от головокружительных успехов чересчур опасно закружилась на пике топового циркового номера. И полетела вниз. Красиво, но по-настоящему. А не по сценарию моей пьесы.
И когда я падала, никто не поверил. И все продолжали хлопать в ладоши и кричать бис, бис! Софиты горели, а тебе уже всё равно, что летишь красиво. Тебя, по сути, может не остаться. Страховки нет. Крыльев нет. Запасных крыльев тем более. Не приготовила заранее.
Изменения на этот раз касались не только холестерина в анализах. Но пульс был. Поэтому разбившегося канатоходца не сразу в морг, а пока в отделение.
Стало темно. Очень-очень беспросветно. И страшно. Кромешная темнота терзала сердце и взболтавшиеся при полёте мозги.
Именно в этой темноте мне тогда приснился сон. В котором точно также было темно, как я ощущала наяву. А ты ещё и безобразно толстая. В 3 раза толще. Или со стороны увидела? Сильно толстая. И больная. Ещё и одинокая. Все куда-то исчезли. Никого. Ты одна. И эта пугающая темнота. Я не могла разглядеть, какая я. Но я наощупь понимала, какая я большая. Не могу перевернуться и некому даже помочь. Ноги тяжёлые, как столбы. Щёки раздуваются до щëлочек глаз. Больно. Не физически. Психически очень больно.
И тогда, в этой пугающей темноте, я увидела маленький огонёк. Подойдя поближе, я увидела, что это горит мне маленький светлячок. В темноте его свет казался спасительным. Живой, настоящий светлячок. Он горел. Маленький мой огонёк освещал тогда мою отчаявшуюся руку.
Очнувшись ото сна и выйдя из гипса смертельных проблем, своего светлячка я всячески берегу. Теперь у меня есть страховка – крепкая сетка натянута подо мной, пока я повторяю невероятное «огонёк, свети».
Увидьте на своей ладони сегодня маленького светлячка. Пусть будет в вашей жизни светлее. Сделайте прямо с утра шаг к своему безопасному завтра. Ожирение — это зло.
Протягиваю свою руку, если светлячка ещё не нашли. У меня есть для вас запасные живые огоньки.
Всем добра❤ и до встречи.
