Вместо "официоза", как назвал один из уважаемых читатель документальную часть публикаций, приведу ещё раз ссылку на позапрошлогоднюю пуликацию, посвящённую одному из основателей советской военной разведки, а в конце 1943 года начальника Трофейного отдела 33 армии Западного фронта полковника С.И. Аралова.
C участием, в том числе, этой исторической личности будут связаны несколько следующих публикаций, посвящённых Степке.
Начало истории про Степку и его боевых товарищей, воевавших в 192-м мотострелковом батальоне, который входил в состав 192-й танковой бригады (с конца октября 1943 года - 39-й гвардейской танковой бригады), можно прочитать здесь, а её продолжение здесь и здесь, а также в предыдущей публикации.
Дорога до Тулы ничем примечательным не отметилась, кроме практически непрерывного дождя и необходимости один раз помочь Филиппу Макаровичу заменить пробитое какой-то железякой колесо. Степка проспал остальную часть пути, "свернувшись калачиком" на заднем сидении, укрывшись шинелью и даже сняв сапоги.
Ещё до полудня въехали в Тулу. Немного поплутали сперва, Степка не узнавал некоторых улиц, на которых некоторые дома были разрушены взрывами бомб или сгорели. Но при этом Степка продолжал хорохориться относительно знания города своего детства и на все вопросы "куда теперь ехать" неизменно отвечал:
- Я покажу!.. Сейчас вроде налево... Или прямо...
Вскоре этот затягивающийся "путь в лабиринте" старшине надоел и он, узнав у Степки точный адрес, отлучился на пару минут, остановив "газик" у входа в военкомат. Степка в ожидании старшины с интересом разглядывал группу молодых новобранцев с провожающими их женщинами и девушками, толпившихся у входа в ожидании транспорта. Спустя ещё десять минут, свернув два раза направо и один раз налево, они уже подъезжали к хорошо знакомому Степке дому, из которого он переехал в заводское общежитие четыре года назад.
Дома была только "тётя Маша", жена отцовского приятеля и сослуживца. За её охами и ахами при встрече Степка всё-таки сильно ощущал сохранившийся холодок в их отношениях. А может быть ему это только казалось. Ведь именно тетя Маша, как спустя год рассказал "дядя Илья", пришедший в общежитие в Степкин день рождения с ополовиненной бутылкой водки и воблой в кармане, была реальным инициатором "переезда в общежитие". Она тогда фактически отказалась оплачивать Степкину учёбу в 9-м классе. Даже выпоротый наконец из-под подкладки старой Степкиной кепки золотой царский пятирублёвик, полученный им шесть лет назад от отца, тогда не помог.
Сейчас гостинцам тятя Маша очень обрадовалась, но узнав, что у Степки к дяде Илье "есть дело", опять нахмурилась, напряглась, быстро накинула платок, телогрейку и побежала за "хозяином". Степка пока пригласил в дом Филиппа Макаровича "попить чаю". Пока тетя Маша отсутствовала, простейшими "следственными действиями" было установлено, что портсигар всё ещё лежит в шкатулке, которая всё ещё стоит на комоде в столовой. Только, как показалось Степке, женских украшений в той шкатулке сильно поубавилось.
Дядя Илья обрадовался Степке намного более откровенно, чем его супруга. Поправив пустой левый рукав пиджака, выпавший из кармана при обнимании с "героем и защитником Родины", и присев потом за стол, "хозяин" быстро поведал, что теперь он работает на заводской проходной вахтёром, что паёк у него хороший и "жить вообще-то можно". С последним выводом тетя Маша была явно не согласна, о чем не преминула поставить в известность слушателей.
Из привезённых Степкой гостинцев особой похвалы из уст дяди Ильи была удостоена бутылка водки, которая, правда, куда-то быстро и незаметно исчезла из середины "штабеля" жестяных корсервных банок, выложенных из вещмешка на стол. Странное исчезновение этого "экспоната" отметили все присутствующие в комнате особи мужского пола. Степка с старшиной просто понимающе переглянулись. Но наиболее сильное и эмоциально негативное впечатление данный "фокус" произвёл на дядю Илью. У него сразу и заметно испортилось настроение.
Узнав от Степки про суть дела, дядя Илья немного замялся. Ему не удалось скрыть от сидевших напротив него гостей растерянный и вопросительный взгляд. Взгляд этот был направлен между ними и адресован был явно тетё Маше, которая стояла у гостей за спиной и теперь немного нервно вытирала руки о фартук. Видимо, её ответный взгляд и, возможно, определённые жесты, были интепретированы дядей Ильей вполне определённо и правильно. Озвучены им эти знаки были таким набором тезисов:
- Ответ отрицательный... Не могу дать, даже на время. Это же семейная реликвия. И к тому же очень ценная вещь... А если что с ним случится?
От такой "отповеди" Степка немного растерялся и "полез в бутылку", решив зайти тогда сразу с козырей. Он достал своё командировочное предписание и протянул его "хозяину", при этом ещё довольно спокойным голосом предложил обратить внимание на должность подписавшего этот документ подполковника и то, что "написано внутри печати". Дядя Илья внимательно изучил бумагу, вернул её и выдал в ответ следующую тираду:
- Мы люди маленькие... Живём, никого не трогаем, никуда не лезем. А вот ты Степан, видать, памятью своих родителей пренебрег, раз служишь теперь в такой организации. И награды, поди, у тебя не на фронте получены, а за то, что выслужился перед теми, кто твоих отца с матерью сгубил...
Тут уже у Степки буквально "потемнело в глазах", заболели одновременно и голова, и покалеченная несколько месяцев назад рука. Он вскочил и начал кричать на дядю Илью, брызгая слюной и вспоминая прошлые довоенные обиды. В ответ он тоже услышал много нелестных эпитетов в свой адрес, в основном, высказанных женским голосом. Дядя Илья вставлял в поднявшийся "трам-та-ра-рам" только отдельные междометия и утвердительно кивал или отрицательно мотал головой . Это было совсем не правильно и всё дальше уводило Степку от выполнения командировочного задания.
Немного пришёл в себя и смог успокоиться Степка только минут через пять, уже на крыльце, на которое его почти насильно вывел старшина со словами:
- Постой здесь пока, охолонись немного!
Через некоторое время без шинели и шапки Степке стало довольно холодно на крыльце, да и злость уже прошла. Вернувшись снова в столовую, он с удивлением обнаружил, что трое "взрослых" сидят за столом и мирно беседуют. Филипп Маркович негромко и рассудительно что-то втолковывает хозяевам, прихлёбывая чай. А те вроде бы даже кивают и поддакивают.
Степка отошёл в угол комнаты и присел на стоящий там стул, который в детстве он очень любил использовать в своих играх "в самолёт" или "в машину". Стул при этом укладывался на пол спинкой вниз, а между его ножками устанавливалась маленькая табуретка, на которой восседал Степка-"пилот" или Степка-"шофёр". Во время или после таких игр ему почти всегда попадало от тёти Маши за то, что он "не берёг мебель".
Между тем за столом высокие договаривающиеся стороны явно пришли к какому-то соглашению. Филипп Макарович стоял уже в шинели, а дяде Илье тетя Маша попогала застегнуть телогрейку. Старшина подошёл к Степке, подмигнул ему и тихо спросил:
- МладшОй, у тебя деньги есть? А то боюсь, у меня не хватит на "смазку"...
Степка достал из кармана несколько банкнот:
- Вот, что есть...
Филипп Маркович пошелестел деньгами, удовлетворённо кивнул и заметил:
- Теперь, надеюсь, хватит... А то в Москве в начале месяца перед праздником бутылка на рынке аж до тысячи рублей доходила... Здесь, надеюсь, будет подешевле.
Степка вопросительно взглянул на старшину, но в ответ только услышал:
- Мы скоро будем. Смотри, не подеритесь тут без нас...
Оставшись один в комнате (тетя Маша сразу ушла на кухню чистить картошку), Степка принялся рассматривать фотографии, висевшие на стене в большой общей раме за стеклом. За четыре года, что он не видел эту раму, фоторгафий в ней прибавилось не очень много, всего три или четыре. В комнате снова появилась хозейка, стала собирать банки со стола и спрсила Степку про его сестру. Ему всё ещё было неприятно разговаривать с этой женщиной. Он отделался короткой и неопределённой фразой, произнесённой тоном, не располагающим к продолжению беседы на эту тему. Тетя Маша пожала плечами и снова скрылась на кухне.
По Степкиным "капитанским" часам прошло уже больше часа, когда в сенях снова стали слышны голоса старшины и дяди Ильи. Хозяин зашёл в комнату уже с явно блестевшими глазами и в приподнятом настроении. Он торжественно вручил тете Маше бумагу, но та, учуяв при этом характерный запах, слегка огрела его по плечу полотенцем и немного устало произнесла:
- Опять нашёл, где взять!.. И деньги откудова...
Степке по очереди вторым тоже досталось прочитать бумагу. В "расписке" сообщалось за подписью районного военного комиссара города Тулы, что такой-то портсигар, являющийся наградой за боевые отличия, "передан во временное пользование на нужды Красной Армии с целью быстрейшей Победы над немецко-фашистскими гадами". Далее в "расписке" говорилось, что по такому-то адресу в ноябре и в декабре 1943 года будут привезено по "машине дров".
Дядя Илья уже достал портсигар и собирался его отдать Степке, но в процесс опять вмешалась тётя Маша. Теперь её доводы состояли в том, что "на власть надейся, а сам не плошай". Поэтому взамен портсигара Степке нужно отдать также "во временное пользование" какую-то другую более или менее ценную вещь. Переговоры опять зашли в тупик, у Степке опять заныл затылок. Но всё оказалось более или менее просто, когда тетя Маша конкретизировара свои "права требования".
Ими оказались Степкины "капитанские" часы. Узнав о этом, он без раздумий молча расстегнул ремешок, положил часы на стол и пошёл за своей шинелью, висевшей в прихожей. В комнату он уже не вернулся, вышел во двор и подставил голову холодному ветру и дождю. Вскоре еоющая боль в затылке стала опять проходить. Портсигар получал уже один Филипп Макарович, вежливо отказавшись от сварившейся к тому времени картошки и попрощавщись с хозяевами. Выйдя на крыльцо, он протянул "цель командировки" младшему сержанту.
Первую треть обратного пути Степке было всё ещё очень противно, потом ему стало немного стыдно. На подъезде к Москве старшина уже смог убедить Степку, что главное - это выполнить задание, а остальное "само приложится". В ответ Степка рассказал, при каких обстоятельствах ему достались "капитанские" часы.
Потом они оба пришли к общему мнению, что не плохо было бы "заморить червячка". У запасливого старшины был с собой шмат сала, кулёк с сахаром и полбуханки хлеба. В следующем селе по дороге Филипп Макарович договорился с хозяйкой первого же дома "попить вашего чаю с нашим салом и сахаром". Чай, правда, был свекольный, но очень горячий. Хозяйкины дети получили по кусочку сахара и быстро скрылись на печке, причмокивая и перешептываясь за занавеской.
В Москву они въехали под вечер, уже не сильно голодными и продрогшими. Правый нагрудный карману у Степки немного теперь оттопыривал портсигар. На въезде им пришлось постоять в небольшой очереди на проверку документов.
Дождь перестал, небо стало проясняться, когда "газик" остановился у дома, в котором располагалась конспиративная квартира. Чуть поодаль Старшина обратил Степкино внимание на стоявшую чуть поодаль "эмку", на которой обычно ездил подполковник. Дверь квартиры открыл... Виктор, пока не очень умело передвигающийся на костылях и обутый в войлочные чуни. Он был в хорошем настроении и сразу у порога сообщил Степке последние новости:
- Я теперь здесь буду пока постоянно на связи. Товарищ подполковник с Васо прибудут через часа полтора. Николай ещё в Смоленске, должен вернуться завтра утром. Наши "оппоненты" взяли в лесной сторожке Богдана сегодня днём. У твоего дяди Прохора всё тихо пока... Как съездили?
Вечная Слава и Память солдатам и командирам Красной и Советской армии, участникам Великой отечественной войны!
Берегите себя в это трудное время!
Подпишитесь на канал , тогда вы не пропустите ни одной публикации!
Пожалуйста, оставьте комментарии к этой и другим публикациям моего канала. По мотивам сделанных комментариев я готовлю несколько новых публикаций.
