«Земляничная поляна», вышедшая в далеком 1957 году, стала вторым полностью авторским творением классика шведского и мирового кинематографа Ингмара Бергмана. До этого постановщик занимался исключительно коммерческими проектами, которые хоть и были качественным продуктом, но все же оставались именно что ‘продуктом’, не сильно коррелирующим с истинно творческими побуждениями режиссера. Так или иначе, 1957 год изменил сию суть вещей, подарив миру аж две картины (первой была культовая «Седьмая печать»), что стали самой настоящей кино-кладезю, способной удивить, растрогать, научить и просто-напросто сразить своей честностью и интимностью продемонстрированного на экране действа.
«Поляна» начинается буквально с зачитывания экспозиции: главный герой Исаак Борг (Виктор Шёстрём) вкратце рассказывает о своей жизни и текущем положении дел. Старик ведает зрителю, что он одинок (это его сознательный выбор), что нашел эскапизм в науке, а также, что на следующий день должен отправиться в Лунду на получение особой награды от ученого сообщества. Далее в фильм буквально врывается концепция мономифа, сформулированная небезызвестным Джозефом Кэмпбеллом (имеется в виду его книга «Тысячеликий герой»), ибо ночью случается то, что побуждает персонажа встать на пресловутый путь героя. Профессор видит кошмар, в котором из сломанного катафалка вываливается гроб с его же телом внутри. Этот беспокойный сон гложет Исаака до той степени, что он решает не лететь на награждение на самолете, а проехать столь немалую дистанцию в автомобиле, попутно останавливаясь в тех местах, где жил когда-то давным-давно. С ним в это путешествие отправляется жена его сына Марианна (Ингрид Тулин), а-ля подобие союзника (наставника) все по мотивам того же мономифа.
Далее структурно фильм представляет собой формат роуд-муви: герои посещают различные точки на своем маршруте, знакомятся с людьми по ходу своего продвижения, а также познают себя, анализируя прошлые ошибки и полностью отдаваясь процессу интроспекции.
Исаак, не без помощи Марианны, понимает, что все его пуританские привычки и полная эмоциональная закрытость не привели к желаемому результату. Они не сделали его более счастливым и независимым, а обрекли на вечные скитания внутри своей несчастной души, к саморефлексии, от которой едва ли может стать легче. И все это в равной степени повлияло на сына старика – Эвальда (Гуннар Бьёрнстранд), который от нехватки любви, внимания и заботы стал точно таким же маскулинным и безэмоциональным. «Я сын своего отца», – говорит Эвальд жене, когда она рассказывает ему о беременности. Он не желает воспитывать еще одного ментального калеку, а хочет как можно скорее покончить со своим бренным существованием, не оставив после себя ничего, дабы не испортить жизнь кому бы то ни было еще. Даже имя главного героя самим Бергманом трактуется крайне просто, но с акцентом на его главную особенность: Исаак Борг = И. Б. = Is (лед) Borg (крепость).
Безусловно, подобный персонаж не может перевоспитаться за столь непродолжительное время (да и вряд ли сможет за какое-либо время вообще), однако не это хочет продемонстрировать режиссер. По его замыслу фигура центрального героя выступает скорее в виде юнговской тени (описанный К. Г. Юнгом архетип, представляющий собой относительно автономную часть личности, складывающуюся из личностных психических установок, которые не могут быть принятыми личностью из-за несовместимости с сознательным представлением о себе). То есть Исаак вроде бы и является подобием настоящего человека, но в то же время представляет собой одну большую метафору, аллюзию на все то плохое, что сидит в каждом из нас. Герой и не герой вовсе. Это протагонист, который пусть и обретает некое подобие катарсиса в самом конце ленты, но все еще является той темной стороной личности, что практически неизлечима. Здесь фильм походит больше на сеанс у психотерапевта, нежели на обычное игровое кино. Тем ценнее опыт просмотра, ведь с полным пониманием дела происходящего на экране, можно сделать выводы совершенно другого толка. Выводы, направленные не во вне, но в себя самого. Тут каждый найдет свой посыл, свою болевую точку, по которой неприкрыто ударит картина, из-за чего главный посыл ленты для всех будет различен, и в то же время, будет для всех в какой-то мере целебным.
По поводу технической стороны кинокартины распинаться долго не приходится. В этом плане Бергман всегда был мастером своего дела. Его режиссура не вычурна, но всегда выделяется на фоне остальных, даже не менее культовых постановщиков. Осознанные длинные планы, срез самых важных эмоциональных сцен, в которых сами эмоции могут быть и не особо явными; долгие, но нисколько не сбивающие темп повествования диалоги и монологи, выверенная съемка и аутентичный саундтрек, – все это присутствует в данной картине, при этом не оттеняя бесподобную актерскую игру всего ансамбля.
Еще одной важной деталью фильма является его автобиографичность. Бергман писал сценарий, пребывая в крайне душевном смятении. Его сильно беспокоили отношения с родителями, вследствие чего история получилась такой важной и в контексте извечной проблемы отцов и детей. Красной нитью через весь сюжет проходит неумолимая боль, обида и некое подобие разочарования в собственных отношениях с самыми близкими людьми. Это выражается как в отрешенных взаимодействиях Исаака с его сыном, так и в крайне натянутых с его матерью. Старухе (Найма Вифстранд) уже практически век, а она все еще подавляет своего сына и негодует с того, кем стал он и все остальные члены их семьи. Отсюда становится ясна первопричина черствости профессора, и выясняется, что вся жизнь семейства Боргов – нескончаемый порочный круг, который словно невозможно разорвать.
Агрессия порождает агрессию, нелюбовь порождает нелюбовь. И будто нет этому ни конца, ни края. Только лишь финальная сцена фильма дает надежду на то, что и за самыми густыми непроглядными тучами кроется яркий луч солнца, который может выглянуть и осветить даже самый темный уголок столь неприглядной человеческий души.
Автор: Кирилл Титов
