Ой, дубинушка, ты ухни!
Дружно мы за труд взялись.
Ты, плечо мое, не пухни!
Грудь моя, не надорвись!
Эти вдохновляющие на русский бунт - бессмысленный и беспощадный - строки принадлежат перу Ивана Захаровича Сурикова.
Поэту малоизвестному, но весьма примечательному.
Отец Ивана Захаровича был крепостным у графа Шереметьева, но в какой-то степени можно сказать и так: стихи помоги ему выбиться в люди. Стихи и поэт Плещеев.
Биография Сурикова коротка, как песня, о которой ниже. В биографии читаем: он лечился от туберкулеза кумысом в Самарских степях!
Не знаю, можно ли вылечиться кумысом от туберкулеза? И Иван Захарович не знал, и доктора, которые прописали ему это лекарство. От того и умер.
Но зато имя Ивана Захаровича даже если и хотели бы забыть, никогда не забудут. Потому что его обессмертила песня, которую знают и поют все. Даже глухие:
Что шумишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Низко наклоняясь
Головою к тыну?
Автор музыки неизвестен. В нотах указано: обработка Б.Старннолюбского. В наш прагматический век, когда композиторы судятся из-за практически ничего, так как музыкой этой назвать сложно, непростительная расточительность.
Горький в статье «О писателях-самоучках» приводит слова американского философа Вильяма Джеймса, который знал русскую литературу. Джеймс с удивлением спрашивает:
Правда ли, что в России есть поэты, вышедшие непосредственно из народа, сложившиеся вне влияния школы? Это явление непонятно мне. Как может возникнуть стремление писать стихи у человека столь низкой культурной среды, живущего под давлением таких невыносимых социальных и политических условий? Я понимаю в России анархиста, даже разбойника, но — лирический поэт-крестьянин — это для меня загадка.
Именем Ивана Захаровича названа библиотека в центре Углича.
Позапрошлым летом я бывал в этой библиотеке. В фойе на посетителей взирает строгий портрет Ивана Захаровича с бородой. Кажется, что это - глубокий старик, хотя на момент смерти ему было 39 лет.
А солнечный и необыкновенно живой директор рассказывает, что библиотека появилась на свет на месте коммуналки.
- А вот в этой комнате, - директриса, дородная русская красавица с диатезным румянцем во всю щеку, показывает на одну из комнат, выходящую окнами во двор, - родилась я...
Вот моя деревня:
Вот мой дом родной;
Вот качусь я в санках
По горе крутой;
Вот свернулись санки,
И я на бок — хлоп!
Кубарем качуся
Под гору, в сугроб.
Теперь она и народная, и застольная. Автора, также, как и автора песни «Когда мы были на войне», не упоминают. Иван Захарович и Давид Самойлов вошли в русскую народное сознание простыми строчками. Но их пронзительность неотменима временем.
Из исполнителей этой песни можно составить длинный звездный список:
Аркадий Северный, Людмила Зыкина, Юрий Гуляев, Шура, Александр Михайлов и Таисия Повалий, Надежда Кадышева, Пушной и даже Мария Максакова.
Чтобы стихи не исчезли, они должны быть песней. Бедолага Иван Захарович, видимо, если не знал этого, то своим мужичьим чутьем угадал. Он, как жил, так и писал.
Не забывайте это славное имя, когда поете. И даже, когда просто молчите, глядя на разбрызганные в синем небе осенние грозди рябины.
