21 марта 1804 года в истории Франции произошли два знаковых события, сыгравших значительную роль в её истории. Во-первых, был принят кодекс Наполеона, заложивший основу не только французской, но и мировой современной системы гражданского права. И в этот же день произошла развязка драмы, тянувшейся с октября 1803 года. Драмы, без которой не были возможными ни появление Первой Французской империи, ни наполеоновские войны, ни реставрация монархии.
Главный действующий лицом в ней оказался Луи Антуан Анри де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский. Не сделавший при жизни ничего такого особенного, он, тем не менее, посмертно вошёл в историю.
Эмигрировав после завершения Великой Французской революции вместе с отцом и дедом, д'Энгиен тихо-мирно жил в Бадене на английские деньги и ни о каком участие в заговорах против Наполеона даже не помышлял.
И тем не менее именно его имя прозвучало в октябре 1803 года во время расследования заговора Пишегрю. Один из арестованных, Бувье де Лозье, во время допроса сказал, будто бы роялисты ждут появления молодого принца, дабы под его командованием перейти к решительным действиям.
Мог ли оказаться этим принцем герцог Энгиенский? Вряд ли. По всей видимости тот, кого ждали заговорщики, был либо граф Полиньяк, либо граф д'Артуа. Но дознаватели тем не менее решили, что речь идёт именно о д'Энгиене. Ведь неспроста же тот жил всего в нескольких километрах от французской границы да ещё, по слухам, принимал в своём доме «предателя» Дюмурье и английского агента, некоего полковника Смита! Во всяком случае так было написано в письме, переданном Талейраном Первому консулу.
Да и генерал Монсей позже подтвердил: да, герцог Энгиенский и в самом деле вроде бы встречался с Дюмурье. Наверняка вместе с ним строил некие коварные планы, направленные против консульской Франции.
Однако Наполеон понимал, что цена ошибки может быть слишком велика. И что это может сослужить ему в будущем скверную службу. Вряд ли европейские монархи после ничем не обоснованной расправы над кем-то из Бурбонов будут сидеть сложа руки.
Одним словом, Бонапарт колебался, не зная, как ему следует поступить. И потому не смог придумать ничего лучшего, кроме как поручить расследовать это дело Талейрану, Камбасересу, Мюрату и Фуше.
Только один Камбасерес из этой четвёрки был против ареста д'Энгиена. Но и он протестовал как-то вяло и быстро "сдулся", уступив "неопровержимым" доводам Талейрана. Судьба последнего прямого потомка Великого Конде была решена.
Будучи арестованным 15 марта 1804 года, герцог Энгиенский был доставлен в Париж где и предстал перед лицом военного правосудия. Во время трибунала, устроенного на скорую руку - без защитников и свидетелей, ему предъявили ряд обвинений. Д'Энгиена обвинили в том, что он:
1. Осмелился поднять оружие против Французской республики.
2. Предлагал свои услуги британской короне - одному из давних и при этом заклятых врагов Франции.
3. Принимал в своём доме английских агентов, с которыми вступил в сговор и в обмен на британские деньги передавал важные сведения, которые могли навредить безопасности Франции.
4. Стоял во главе эмигрантов, задумавших сформировать роялистскую армию в Бадене или во Фрайбуре - то есть совсем рядом с французской границей.
5. Вместе с англичанами участвовал в заговоре, целью которого было физическое устранение Первого консула. И в случае, если бы это злодеяние удалось, планировал остаться во Франции вместе с другими заговорщиками.
Надо ли говорить, что большинство из них были ничем не обоснованными наветами? Разве что первое обвинение имело под собой реальные основания. Герцог Энгиенский и вправду во время Великой Французской революции сражался в контрреволюционной армии. Но после заключения Люневильского мира в 1801 году ни о каком его участии в роялистских заговорах или, тем более, их планирования и формирования мятежных войск даже речи идти не могло.
Что же касается денег, которые д'Энгиен получал от англичан... То так жил не только он один, но и почти все эмигранты, покинувшие Францию во время революции. Подачки от британской короны были тем, что не позволяло многим из беглецов умереть от голода и холода.
Возможно, если бы Наполеон лично принимал участие в суде над герцогом Энгиенским, он смог понять, что этот человек не был виноват ни в чём, что заслуживало бы смертной казни. Но Первый консул был занят другими, как ему казалось более важными делами и ему было не до того.
Д'Энгиен, понимая, что только Бонапарт может спасти его, отменив решение, вынесенное судьями, тщетно пытался добиться возможности встречи с Первым консулом. Но ему даже не позволили написать письмо.
Около трёх часов ночи герцога под конвоем доставили ко рву Венсенского замка, где и расстреляли. Последними его словами были: «Как ужасно умирать от рук французов!»
Узнав о казни герцога Энгиенского, один из создателей Гражданского кодекса, Антуан Буле де ла Мёрт, сказал: «Это хуже чем преступление. Это ошибка». Впоследствии произнесённую им фразу почему-то приписали Жозефу Фуше, который на самом деле ничего подобного не произносил. Более того, он больше всех прочих сановников консульского двора был заинтересован в устранении д'Энгиена.
Ведь это именно Фуше некогда голосовал за казнь Людовика XVI и многих других видных роялистов, а теперь боялся, что Наполеон договорится с Бурбонами и позволит им вернуться. Случись во Франции реставрация пусть даже конституционной монархии - ему бы точно не поздоровилось. А так казнь герцога Энгиенского стала непреодолимой пропастью, разделившей Бонапартов и Бурбонов и сделавшей их непримиримыми врагами.
