Так получилось, что в детстве я ни с карасем, ни с ротаном знаком не был. Ротан тогда еще у нас не обитал, а карась не обитал в водоемах, находившихся неподалеку от моего места жительства. Было там множество другой рыбы, но не карась... Затем (я как раз в школе учился) большинство водоемов наводнил ротан, и одновременно почти исчезла в них всякая другая рыба. Во многих публикациях мы можем прочитать, что именно ротан ее и уничтожает, и в первую очередь - карася. К этой теме мы еще вернемся, тут, как говорится, "не все так однозначно".
Надо сказать, что ротан как появился, так вскоре и сильно снизил свою численность, в первую очередь в пойме Оки. А вот в отдельных изолированных прудиках ситуация развивалась иначе.
На северо-западной окраине города и далее в том же направлении имеется у нас сеть оврагов с временными, а кое-где даже постоянными ручейками. Впадают (или впадали, поскольку теперь большей их части уже нет) эти ручейки в речку Плетенку. Некоторые из них в свое время были запружены плотинами, и получились более или менее обширные водоемы, некоторые - всего лишь в несколько десятков квадратных метров, другие - настоящие большие пруды. Про один из наиболее мелких и пойдет речь дальше.
Обнаружил я этот прудик, когда отправился однажды на осмотр местных полей - вдруг просо где-нибудь посеяли. Конечно, водоем меня сразу заинтересовал, а особенно - местная живность. В прудике обитала вся мелкая фауна, характерная в основном для временных водоемов, но водилась и рыба - как раз карась и ротан. Причем карась в основном был серебряный, но и золотой встречался. Что интересно - при высокой численности карася и ротана никто вроде бы никого не вытеснял.
Пруд находился в конце длинной и разветвленной балки и потому имел своеобразный гидрологический режим. Весной он сильно разливался, увеличиваясь в основном в длину - вдоль балки, а к концу лета вода сохранялась лишь в нескольких ямах, где и собиралась вся рыба, а также головастики, лягушки, беспозвоночные и прочая водная живность. Осенью пруд разливался вновь, и рыба могла перезимовать при более-менее достаточной глубине.
Время шло, водоем все больше мелел, поскольку высыхала и вся прилегающая местность. И вот в какой-то год, порядка 1995-1197, не помню уже точно, он пересох летом полностью. Конечно, рыбы, не успевшей испортиться, и я набрал сколько смог, и другие аборигены, да и на долю рыбоядных животных осталось немало. А осенью, как обычно, пруд наполнился водой, и даже рыба в нем на следующий год вновь была, хотя уже не в таком количестве, как раньше. Видимо, кто-то сумел зарыться в ил и дотерпеть до большой воды... Не стало после этого золотого карася, по крайней мере, я больше не видел. А через три года история повторилась, пруд пересох опять, и на более длительный срок, не меньше месяца. На следующий год там обитал уже только ротан. Пруд начал теперь пересыхать регулярно, когда на неделю, когда на месяц, каждый раз значительная часть рыбы погибала, но что-то оставалось, но вот после пятого или шестого такого высыхания и ротан уже не восстановился. Теперь там просто яма, она даже при весеннем снеготаянии не каждый год наполняется водой хотя бы на месяц.
Надо сказать, что как ротан, так и карась славятся своей засухоустойчивостью. Ведь выжить даже при однократном высыхании водоема далеко не любая рыба сможет. Но в данном случае ротан оказался все же повыносливей карася.
