Ах, как она теперь жалела, что столько лет жила и ничего вокруг себя не замечала! Впрочем, когда ей было этим заниматься, когда все силы были брошены на борьбу с валиде и обеспечение своей безопасность. Как вспомнит, так вздрогнет. Чего только делать не приходилось!
Нет, естественно, без дела не сидела. Ей есть, чем гордиться: многое чего сделала и чего добилась. Благодаря Михримах-султан, своему уму и сообразительности обзавелась нужными людьми и связями. При случае всегда сумеет поставить своих людей на руководящие посты в диване. Многие знатные паши с уважением относятся к ней и всегда готовы оказать помощь. Стоит только обратиться и объяснить, какие выгоды это им сулит...
Знают и считаются с ней и в Европе. Правители, а особенно их жены, с большим удовольствием готовы вступить с ней в переписку и присылают дорогие подарки. Последнее самое приятное в этих отношениях. Считается с ней и султан, хотя здесь есть проблемы. Плохое здоровье и наследственная подозрительность сильно испортили его характер. Общаться с ним очень сложно. Еще сложнее оставаться рядом с ним на первых ролях и все держать на контроле. Вынуждена признать: при жизни валиде делать это было куда проще.
К слову, как тут не вспомнить о Нурбану-султан. После ее смерти она с облегчением вздохнула — теперь не стоит бояться, что в спину вонзят кинжал или подсыпят отраву в питье. А уж страхи, что отправят в темницу и вовсе надо будет забыть навсегда... Хотя, по крупному счету зря расслабилась. В этом страшном дворце все может быть. Здесь никому нельзя верить.
Конечно, это большое упущение, что никогда не интересовалась: кто находится рядом с ней и верно ей служит. Окружающие ее люди были просто именем и ничем больше. Хорошо еще, если имя помнила. Порой и его назвать не могла. Берку-хатун всегда укоризненно качала головой:
— Покойная Хюррем-султан не только знала по имени вссех своих слуг, но помнила откуда они родом, как звали их родных и всегда, если они были живы, отправляла подарки!
— Так это же была госпожа Босфора, — обычно отмахивалась раздраженно молодая Сафие-султан, — ей по статусу это полагалось! А мне еще предстоит достичь ее высот! Вот как стану хасеки, тогда и буду все знать!
Только сейчас поняла: тысячу раз была права русская наложница! Только так можно достичь вершины власти! Надо не только покупать верность людей, но и знать, чем они дышат. Она же, с малых лет, приученная к тому, что за золото можно купить все, считала ниже своего достоинства знать думы своих слуг. Долгие годы Айсель- хатун оставалась для нее просто рабыней, а не верной помощницей и близким человеком. А зря… Могла бы узнать о ней побольше, поинтересоваться откуда родом, кто ее родители. Ей же оказалось достаточным одного: девушка жила во дворце принцессы и этим все сказано.
Сейчас припоминает, иногда у служанки прорывалось кое-что из прошлой жизни, но это были такие крупицы! Как-то обмолвилась, что родителей своих не помнит. Вроде, как мать умерла от родов, а отец еще до ее рождения.прежде жила в богатом доме. Но мало ли кто и где прежде жил… Потом обмолвилась, что родителей не помнит. Подобные истории наблюдались постоянно. Большая часть, попавших во дворец, не помнила свою родню и забывала свое настоящее имя. Поэтому стоило ли на это обращать внимания?
Порой в глаза бросались изысканные манеры. Это никоим образом нельзя было воспитать. С этим надо родиться. Опять же, к ней с нескрываемым почтением относилась Берку-хатун. На это также следовало обратить внимание. Даже в старости мудрая калфа всегда поднималась с места, хотя порой делать ей это было довольно сложно, когда девушка входила в покои… Правда, хатун обычно кидалась ей в ноги и принималась целовать подол платья, оказывая тем самым высокое уважение этой женщине...
Единственный человек, который мог бы пролить хоть немного света на эту темную историю, была дочь принцессы. Да только захочет ли она говорить? Сафие-султан, забыв, что от этого появляются морщинки, нахмурилась.
При всей приветливости и доброжелательности Айше Хюмашах-султан не любила разговаривать на темы, которые могут в какой-то степени уронить тень на султанскую семью. Ее лицо мгновенно становилось непроницаемым, словно плотную вуаль на него набрасывала. Сразу становилось ясным: разговора не получится. А некоторые темы, особенно касательно казни своих дядей — шехзаде Мустафы и шехзаде Баязида и вовсе считала табу. Никогда не говорилось и о детях. Впрочем, о чем тут было говорить: сыновей дильсизы удавили черными шелковыми шнурками, а девочек, не особо обращая внимания на юный возраст, спихнули замуж. Албанка весьма сомневалась, что девочкам в этих браках жилось хорошо.
Ведь одно дело, когда твоя жена является представительницей Османского рода и сосем другое, когда она дочь опального шехзаде. Некоторым, как, к примеру, старшей дочери шехзаде Мустафы Нергисшах-султан в некоторой мере удалось добиться определенного положения. Только это случилось еще при жизни шехзаде. Потом она предпочитала находиться в тени и не попадаться на глаза султану. Что же до дочерей мятежного Баязида, то им и вовсе не сладко пришлось. Не удивительно, что Михримах-султан, а потом и ее наследница, всегда красноречиво поджимали губы, когда кто-то осмеливался начать при них подобные разговоры.
Эх, три года назад было бы куда проще решить эту проблему и узнать все, что требовалось! Пусть даже и пришлось бы отсыпать определенный бакшиш в карман расшитого кафтана!
Публикация по теме: Некоронованная королева Османов, книга 3, часть 8
