2 апреля 1840 года в Париже, в семье выходца из Италии, военного инженера Франсуа Дзола и дочери небогатого торговца Эмили Орели Обер родился сын Эмиль. Этому мальчику предстояло стать великим писателем, без которого невозможно представить французскую литературу.
До семи лет Эмиль счастливо жил с родителями в городке Экс-ан-Прованс, где глава семейства занимался строительством канала, но в 1847 году его отец, инспектируя объекты сильно простудился, недолго проболел и умер, оставив семье долги и весьма скромную пенсию. Мать, мечтавшая дать сыну образование, несмотря на трудности, сумела пристроить юного Эмиля в пансион Богоматери при колледже Бурбона в том же Экс-ан-Провансе, а через несколько лет он был переведён в лицей.
Эмилю там поначалу пришлось непросто. Он не очень легко сходился со сверстниками, отличался от горячих темпераментных южан холодным спокойствием, что воспринималось ими как высокомерие, да к тому-же шепелявил и был близоруким. Неудивительно, что долгое время он был очень одинок. Но со временем Эмиль подружился с двумя уроженцами Экса, одного из которых звали Байль, а другого Поль Сезанн.
В 1858 году Эмиль возвращается в Париж, где живёт его мать. Она настаивает на том, чтобы её сын занялся юридической деятельностью и он, не в силах отказать матери, которую очень любит, дважды пытается сдать экзамен на бакалавра, но безуспешно. Эмиль устраивается на работу в книжный магазин, потом служит в портовой конторе, затем оказывается в издательстве, где вплотную соприкасается с бытовой стороной литературного мира. Пока эта работа его единственный источник дохода, но он стремится стать профессиональным писателем и по вечерам занимается самообразованием, много читает, а также пробует свои силы в поэзии. Однажды он показал свою поэму «Любовная комедия» владельцу издательства в котором работал курьером и упаковщиком. Издатель Гашет, будучи человеком опытным и обладавший профессиональным чутьём, сразу разглядел талант Золя, но посоветовал ему отказаться от поэтических опытов и всерьёз заняться прозой. Он даже повысил Эмиля в должности и прибавил ему жалование, чтобы тот мог больше времени уделять литературе. Молодой человек воспользовался добрым советом и стал писать рассказы, а вскоре опубликовал свой первый роман «Исповедь Клода», который он написал под впечатлением собственного романтического опыта. Публика заметила его, он стал известен и популярность его росла. С добрым издателем Гашетом, он, кстати скоро расстался, по причине разногласий относительно его рассказов. В жизни Золя было ещё немало расставаний с близкими друзьями, нередко из-за его поступков.
Интересно, что в первые годы своей писательской жизни он был более популярен в России, чем в родной Франции. Так сложилось, что живя в Париже и начав серьёзно писать, Золя стал своим в кругу столичной богемы и был близко знаком со многими её представителями. Одно время он состоял в компании «пяти», где четверо других были Гюстав Флобер, Альфонс Доде, Эдмон де Гонкур и Иван Тургенев. Во многом благодаря последнему русский читатель познакомился с романами Золя. Первыми его читали представители света, которым не требовался литературный перевод, а со временем, переведённые на русский язык романы, а также критические статьи и работы по теории литературы доходили до массового читателя.
Уже в самом начале своего творческого пути молодой Золя задумал немыслимое – написать многотомную эпопею о современной ему французской жизни на примере нескольких поколений одной семьи. Такой грандиозный замысел не мог исполнить только писатель, для этого требовался учёный. Много времени Золя собирал материал для книг, выезжал на местность, где предполагал развернуть действия романов, планировал будущую работу вплоть до разработки распорядка дня (который в точности выполнял на протяжении десяти с лишним лет работы над циклом) и составления генеалогического древа ключевой для саги семьи Ругон-Маккаров. Он тщательно изучал труды авторитетных современных учёных: доктора Люка «Естественная наследственность», работы антрополога и социолога Шарля Летурно и теорию Чарльза Дарвина, с нуля изучил физиологию. Кроме того, понимая, что с началом работы он не сможет заниматься ничем другим, он заранее обеспокоился о материальной стороне дела и заключил сделку со своим издателем Локруа о том, что будет писать два романа в год, взамен получая пятьсот франков ежемесячно.
В начале 1869 года Золя принимается за работу, которая заняла десять лет, а количество романов в цикле увеличилось с десяти до двадцати. Обладая потрясающей работоспособностью, он проводит по десять часов за рабочим столом. Ежедневно он писал от одной до двух с половиной тысяч слов. В ходе такой масштабной работы неизбежно появление различных трудностей, главной из которых является, говоря современным языком, так называемый писательский блок, но в случае Золя препонами были внешние обстоятельства. Вдохновение, казалось, никогда его не покидало. Как бы то ни было, ничто не могло остановить его на пути к цели. Для него цикл «Ругон-Маккары» (еще его называли роман-река) был намного больше, чем серией художественных романов. Сам Золя признавался, что литературной моделью для «Ругон-Маккаров» послужила «Человеческая комедия» Бальзака, но все остальное было больше научным трудом, нежели литературным. Читатели быстро распробовали вкус романа-реки и с нетерпением ждали продолжения. Двадцать романов о трёх поколениях одной французской семьи, в которой действует около 1200 персонажей, действие которых происходит на территории всей Франции, в том числе в городе Плассон, в котором узнается Экс, город его детства. Это и есть энциклопедия французской жизни времён Второй империи во всех её проявлениях, от парижских салонов до крестьянских и шахтёрских лачуг. Не обходилось без скандалов, учитывая натуралистический подход Золя, но когда скандал мешал настоящей литературе?
Эмиль Золя еще до окончания главного труда своей жизни был признан одним из столпов французской литературы и сам это прекрасно осознавал, возможно это понимание меняло его самого и его отношение к людям, в том числе и близким, но принципам своим он никогда не изменял. Так, его позиция «Платон мне друг, но истина дороже» привела к тому, что была разрушена многолетняя дружба с Полем Сезанном. Но, с другой стороны, эта же позиция в 1898 году напомнила французам, что Золя не забронзовевший памятник самому себе, а человек, заявляющий о своих принципах на весь мир, несмотря на то, что далеко не все, особенно власть имущие, готовы с ними согласиться. Знаменитое дело Дрейфуса в разгар предвоенной истерии в конце 19 века до глубины души возмутило писателя своей явной и бесстыдной несправедливостью по отношению к невиновному человеку, ставшему заложником политической ситуации и корпоративных интересов армии. Недолго думая, Золя пишет открытое письмо президенту Франции (по факту обличительную статью под названием «Я обвиняю») и размещает его в газетах, занимающих критическую позицию по отношению к приговору капитану Альфреду Дрейфусу, обвиняемому в шпионаже в пользу Германии. Статья взорвала французское общество будто бомба. Золя обвинял суд в предвзятости к этническому еврею Дрейфусу, в отсутствии доказательств преступления и в фабрикации улик. Но в этот раз Золя проиграл – теперь на скамье подсудимых оказался он сам и его сторонники. Он был осуждён к году лишения свободы и не дожидаясь ареста спешно уехал в Англию. Золя вернулся на родину после того, как в деле появились новые обстоятельства, ставшие подтверждением его правоты.
Золя ушел из жизни до обидного рано, в возрасте шестидесяти двух лет, в самом расцвете своих творческих сил, не успев реализовать всех своих планов. Умер он в результате несчастного случая, характерного для того времени: во сне отравился угарным газом. Прощаться с ним пришло около 50 тысяч человек, среди которых были все представители французского общества, от аристократов и богемы, до крестьян и шахтёров, те, о ком и для кого он написал свою бессмертную эпопею.
Золя о критиках:
"Один талантливый писатель в ответ на мою жалобу на то, что я не нахожу сочувствия у критики, мудро ответил мне: "У вас есть существенный недостаток, который закроет перед вами все двери: вы и двух минут не сможете поговорить с дураком, не дав ему понять, что он дурак".
