Серия Scham!, посвящённая военным и военно-техническим провалам и позорам Третьего Рейха продолжается. Изначально я собирался в новой части писать об истории с германскими авианосцами – и ещё непременно вернусь к этой теме, благо материал богатый. Но, обдумывая её, я понял, что начать нужно с более общего пункта, с глобального вопроса и претензии к Кригсмарине, которая лежит в основе, в том числе и проблемы авианосцев. Хорошей иллюстрацией здесь могут послужить т. н. «карманные линкоры» – тяжёлые крейсера типа Дойчланд. В этой главке не будет однозначного и чёткого мемуарного свидетельства, а сам позор и провал будет не столь явен, как торпедный кризис. Чтобы его осознать нужна некоторая работа ума. Но, я надеюсь, мои рассуждения здесь окажутся достаточно развёрнутыми и убедительными.
Для начала стоит в который уже раз сказать как важен для исторического, да и всякого другого анализа контекст. Так, для русскоязычного читателя, открывающего какой-нибудь морской справочник, или книгу по истории боевых действий на море в ВМВ, словосочетание “карманный линкор” смотрится и звучит скорее положительно – возникает образ эдакого компактного, но весьма крепкого орешка, который при скромных размерах и тоннаже многое может. Определённости мало, но в целом, кажется, довольно удачные корабли. В реальности авторство сего хлёсткого определения принадлежало британской довоенной прессе и носило характер сугубо иронический, если не сказать издевательский. Понятно, что стиль и слог газет Владычицы морей образца 1930-х был далёк от нынешнего, но сейчас это звучало бы примерно как линкоры-покемоны.
Если взглянуть на цифры, то главный калибр в 283 мм, броня, не превышающая нигде, вплоть до рубки и башен ГК толщины в 150 мм, тоннаж около 15 000 т (да, около, ибо все три крейсера вышли ещё и весьма разными – но об этом позже) – это, конечно, никак не линкоры. Такие корабли и на линейные крейсера не тянут. Возьмём для примера даже не знаменитый Худ, а линейный крейсер Ринаун 1916 года постройки. При том, что согласно ранней концепции линейных крейсеров, он строился, считался в Гранд Флите и, в общем, реально был довольно “картонным”, но даже у него броня рубки – 254 мм, башни – до 229 мм – куда как крепче. Главный калибр – 6 381 мм орудий. При этом реально для Ринауна и близких к нему концептуально кораблей уже в 1916 – на момент Ютландского сражения возможность вести успешный линейный бой оказалась весьма сомнительна. Если же сравнить Дойчланды с настоящими линкорами ПМВ, а тем более, сверхдредноутами-ровестниками 1930-х годов постройки, то станет просто смешно. Это не линкоры. Даже карманные.
А что это? Тяжёлые крейсера? Да, 1930-е – период строительства т. н. Вашингтонских крейсеров, вошедших в моду в результате заключения ограничительных Вашингтонских морских соглашений, но по меркам этих кораблей Дойчланды всё же слишком крупные, при том что, не вдаваясь в подробности, Вашингтноцы сами по себе великоваты для реально необходимого функционала крейсера. 203 мм главный калибр артиллерии – своеобразный вашингтонский стандарт здесь явно и существенно превышен. То же и по водоизмещению. Если обычные Вашингтонцы колебались на границе 10 000 тонн, как правило несколько до неё не дотягивая, то Дойчланды превосходили её на целую треть. Причём цифра в 10 000 тонн – не случайная – именно она является формальным пределом для класса тяжёлых крейсеров по тексту соглашения. Перевес в сотню или две тонн могли простить – но в 5 000… Наконец, сами немцы до 25 января 1940 года числили их в боевом составе флота под названием панцершифф — броненосец. Часто, когда пишут об этих кораблях, в литературе можно встретить слово рейдер. При этом, если взглянуть на то, какие суда являлись рейдерами в Первую мировую, да и во Вторую мировую войну, то мы выясним, что это были т. н. вспомогательные крейсера, в действительности — ни что иное, как вооруженные торговые и пассажирские суда, желательно быстроходные.
Так что же такое эта самая серия Дойчланд?
Перед тем как ответить на этот вопрос, мы должны будем отступить несколько назад, оценить в целом картину, а главное выяснить коренную, принципиальную вещь – какова была доктрина Кригсмарине перед вступлением Германии в Войну? Отталкиваться мы будем от периода, когда флот Германии только-только начал превращаться в сколь либо значимый и для самого государства и для внешних игроков на международной арене фактор. А именно с последнего десятилетия XIX века. Можно очень по-разному оценивать немецкую Большую кораблестроительную программу, концепцию Флота открытого моря, развязанную Тирпицем гонку морских вооружений с Британией. Да, вместо того, чтобы достичь паритета и “вынудить” англичан к сотрудничеству, вместо того, чтобы подтолкнуть их к необходимости поиска точек соприкосновения и общих с Германией интересов, эта гонка морских вооружений так разъярила и одновременно напугала их, что они стали всерьёз верить в фантастическую перспективу германского натиска на моря и колонии. Настолько, что они пошли в итоге на союз с такими странами, как Франция и Россия – своими главными врагами на протяжении всего века, со странами, с которыми, в отличие от Германии, англичане успели повоевать и с которыми стояли на грани войны: в 1870-х и 1880-х – с Россией, и в 1890-х и даже начале 1900-х – с Россией и Францией.
Понятно, что в основе всего была экономика, фатальная конкуренция усиливающейся промышленности Германии и теряющей позиции глобального лидера промышленности Англии, но без дредноутной гонки парламенту и кабинету было бы очень трудно внушить стране и монархии мысль о необходимости покончить с политикой Блестящей изоляции, влезть не континент, поддержать французов и русских, а в итоге и вовсе стать стороной в самой кровавой войне в истории Британии вообще (даже Вторая мировая в этом смысле для Англии Первую не переплюнет). Дредноуты подставили Германию политически, сожрали массу денег, в том числе и тех, которые могли бы пойти на закупки для сухопутных сил. Кто знает, будь у немцев в 1914 меньше на 2 – 3 линкора с их тяжёлыми морскими пушками, но больше на 50 – 100 тяжёлых сухопутных и лишний пехотный корпус, чем закончилась бы кампания во Франции? Это уж не говоря о позиции англичан. Флот так и не смог сокрушить английский Ройал Нейви в генеральном линейном сражении, или даже потопить действительно значимую его часть. После Ютландского боя 1916, где немцы проявили себя весьма достойно, но ничего реального не добились, флот, не считая Балтики и подлодок, тот самый, большой линейный флот – Флот Открытого моря просидел остаток войны в своих базах. И даже стал дополнительным фактором немецкого поражения, когда его матросы стали важнейшими деятелями революции. Зная это, приходишь к выводу, что, пожалуй, рациональнее было бы не уходить из Ютландского боя, даже и без шансов на общую победу – и просто топить, “разменивать” корабли. В любом случае это заставило бы англичан перебросить существенную часть сырья и производственных ресурсов на воссоздание потерянных морских вооружений – и косвенно дать облегчение сухопутным силам Второго Рейха в грязи и болтах Фландрии. Так же под самый исход войны флот стал скорее обузой.
Но забудем всё это. Пусть так. Пускай в попытке отобрать прямой силой морскую корону у Британии немцы потерпели поражение, но стратегическая концепция совершенно ясна. Ставка делается на всемерное и ускоренное развитие линейного флота, который должен догнать и перегнать (нет, не Америку) Британскую империю по общему числу и весу залпа кораблей, а в случае войны навязать британцам генеральной сражение и выиграть его, захватывая господство на море. Сомнительно, да, но это – план. И немцы со свойственной им методичностью его исполняли не без некоторых успехов. Нет, они никогда не превосходили Англию, но, чёрт возьми, они почти что с нуля встроили себе третий, а то и второй в мире флот, причём не из бумажных тигров, а из таких судов и экипажей, которые крепко себя покажут даже и наследникам Нельсона. Стратегический выбор был неверен, план не сработал – а может и не мог сработать, но он был, а как знают многие интересующиеся военным делом и военной историей, даже плохой план почти всегда лучше, чем никакого.
Потом был Версаль. Конец линейного и подводного флота для немцев. Драконовские ограничения. В их числе совершенно издевательские – не свыше 6 “линкоров” с водоизмещением в 10 000 тонн и главным калибром в 280 мм. Погодите, погодите! Несколько знакомые характеристики, не правда ли? Да, история Дойчландов начинается здесь. Но вновь о Версале. Много и часто любят говорить о том, что немцы ловко и умело обходили его ограничения, что армия Германии поразительно быстро вновь взлетела при Гитлере, что орёл не случайно так скоро и широко расправил крылья. Поминают школу в Казани и вообще всячески смакуют советско-германское военное сотрудничество (при том, что мы, с уверенностью могу это сказать, выгоды от него получили много больше немцев). Куда реже вспоминают внезапно резко усилившийся в межвоенный период ВПК Швеции, переехавшую в Голландию авиационную фирму Фоккер, или строившиеся там же опытные подлодки. Да, всё это было. Да, немцы сразу не смирились с Версалем, стали умело и организованно выходить из положения, выделять деньги из секретных фондов, отправлять за границу инженеров, оформлять полуфиктивные заказы и много чего ещё. Но не стоит преувеличивать их возможностей в этом смысле!
Проще всего было с пехотой – огромная масса имеющих боевой опыт ветеранов, объединённых в не имеющие формально ни малейшего отношения к армии организации фронтовиков, вроде Стального шлема, отряды СА и СС у нацистов, Трудовой фронт – всё это дало будущему Вермахту огромный скрытый резерв. Легальный же Рейхсвер стал потрясающей по своей задумке и исполнению кузницей кадров, где каждый майор служил и воспитывался с прицелом на полковничьи, а то и генеральские погоны в светлой перспективе возрождённой силы Рейха. Хорошо выкручивалась артиллерия, Крупп, создавший массу превосходных артсистем – все до одной «образца 1918 года». В 1926 году была создана Люфтганза, появился массовый запрос на самолёты, пусть и гражданские, но кое-где со скрытым военным прицелом. Гидроавиация, иностранные заказы, авиатехника, собиравшаяся для всевозможных состязаний и рекордных полётов, ну и да, СССР тоже свою роль сыграл – орёл Люфтваффе, пусть и с большими сложностями, тоже готов был в будущем вылупиться из яйца. А вот с Кригсмарине всё было гораздо хуже. Известна поговорка – шила в мешке не утаишь. Так вот, линкор на верфи утаить ещё труднее. Можно тайно разработать и даже выпустить танк, проводя его по бумагам трактора. Но укрыть или выдать за что-либо другое стоящий в доке корпус крупного боевого корабля решительно невозможно. Как невозможно и вывезти скрытно такого рода производство за границу. Можно испытать в Голландии U-ботте, а вот внезапный спуск на воду дредноута… понятно, что такая вещь не может не вызвать вопросов.
Что же оставалось? Либо ограничиться сугубо теоретическими разработками в чертежах, либо построить нечто дозволенное, но с идеями, прицелом и заделом на следующее поколение кораблей. И вот здесь мы опять подходим к сути, к основе. А каких кораблей? Какие корабли вообще нужны Германии? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно ответить на иной – а кто является для Германии противником? Некогда я уже писал об этом, но здесь повторю вновь – армия индустриальной эпохи удивительно не универсальна. Она верстается под цель, под конкретного неприятеля, затачивается и рассчитывается на его слабости. Невозможно построить всё, быть сильным везде, создавать технику с максимальными величинами по всем критериям – это верный путь к тому, чтобы надорваться и, выиграв на качестве и универсальности, с треском проиграть на количестве и специализации. Если вы, в самом деле, имеете возможность разрабатывать, а главное производить оружие с расчетом на любого противника, значит вы уже близки к положению победителя и гегемона. И даже в такой ситуации это обычно заканчивается плохо.
Наиболее вероятным противником для Германии – до Версаля, после него, при Гитлере, да и вообще во всей её истории как единой страны была Франция. Другим весьма агрессивным и непредсказуемым соседом была союзная французам Польша. Если взглянуть на реальную ВМВ, то именно с Польской и Французской кампаний для немцев всё началось – а многие в конце лета 1940 года думали, что и закончилось. Для сухопутных сил и для Люфтваффе это задало определённые задачи и рамки. Но что флот? Польша, при всей своей безумной амбициозности, не пыталась никогда реально вырваться в ведущие морские державы, но главное – даже не это. Весь выход Второй Речи Посполитой в море – это пресловутый Польский коридор, который гораздо проще, разумнее и эффективнее перерезать сухопутными силами, нежели блокировать флотом. Франция. У неё флот в 1920-х – 1930-х был довольно сильным. Но он в основном располагался в Средиземном море – в Тулоне, Марселе, Африке. И опять – всем без исключения было ясно, что исход противоборства с французами будет решаться на суше, силами сухопутных войск, при очень скромной роли флота. Если идти так, как и следует – от противника, то выходило, что в возможной будущей войне флот Германии вообще не очень нужен. Приход к власти нацистов поставит на повестку дня в качестве противника Советский Союз. Но и здесь было совершенно ясно, что любые действия немецких военно-морских сил в глубоко гипотетическом походе на Восток будут весьма скромной составляющей успеха. Так что остаётся?
А остаётся Англия. И здесь ситуация переворачивается. Если даже Версальского Рейхсмарине вполне хватает чтобы разгромить флот поляков, если в гипотетической схватке с Францией флот не очень и нужен, но в целом достаточен, чтобы прикрыть вход в Балтийское море и подходы к своим базам в Северном, оставив остальное на долю сухопутных сил, то схватка с Королевским флотом – это верное, быстрое и гарантированное самоубийство. Разрыв колоссален. И в качестве, и в числе. Хуже того, всякая попытка преодолеть его вызовет ответные действия англичан – а дальше смотри дредноутную гонку до ПМВ, только здесь у Британии ещё больший гандикап, а немецкая промышленность не может отдать такой жирный кусок своей стали флоту. При этом, однако, Британия – это противник, для войны с которым флот необходим критически. Остров просто нельзя победить, как континентальные Францию и Польшу, не имея могучих ВМС. В добавок, до 1933 года деятели Веймарской Германии видели в Англии не противника, а может быть даже союзника против наглеющих французов, да и после 1933 Гитлер очень долго не желал конфликтовать с британцами. Свою роль здесь сыграл целый комплекс факторов – психологических, экономических, военных (в том числе трезвая оценка возможностей Кригсмарине), но до самого конца фюрер не хотел видеть Британскую империю своим противником (и, пожалуй, имел здесь некоторые шансы). В 1938 году, например, он и вовсе прямо сказал на одном из совещаний представителям армии и флота, что войны с Англией ни в коем случае не будет, так как это “было бы гибельно для Германии”. Примем это за своеобразную константу и вернёмся к флоту.
До самого последнего момента адмиралы Кригсмарине будут тешить себя иллюзиями, что Королевский флот с ними сражаться в перспективе не будет. Во всяком случае, в ближайшей. Их можно понять – психологически назначить себе во враги знаменитого силача, будучи, прямо скажем, довольно хилым трудно – это требует и смелости и смекалки. Опять же, взяв в записные соперники Британию, очень непросто станет представлять свою работу начальству – всякий успех, любая, даже и в самом деле превосходно исполненная работа будет смотреться убого на фоне сохраняющейся огромной диспропорции. Но это всё равно не оправдывает того, что реально сделали немецкие адмиралы в 1930-х годах. Первейшая обязанность военного планировщика – реально смотреть на вещи, готовиться к плохому варианту, а не к хорошему, ставить себе ту цель, которой требует политическая власть и общие военно-стратегические обстоятельства, а не ту, которую удобно исполнять. И да, в любом случае, всё это было шито белыми нитками – все в Кригсмарине и Рейхсмарине понимали, что вариант конфликта с Англией возможен. А значит нужно продумать парадигму действий.
Что вообще можно делать? Что нужно для победы над Англией? Первый вариант – классика, условный путь Тирпица – отстроить такой флот, который будет сопоставим по мощи с английским (а в идеале его превзойдёт), принудить англичан к решающему морскому сражению, выиграть его, а потом, одержав победу в этой главной битве на море, занять господствующее положение в водах около туманного Альбиона, чтобы подготовить и высадить десант. Удавалось ли такое когда-нибудь и кому-нибудь? Нет! И больше всех на этом погорели сами же немцы. Причём теперь общая стратегическая и экономическая ситуация ещё меньше благоприятствовала гонке дредноутов – на неё просто не хватало металла, денег и времени без риска фатально подставить сухопутные войска. И здесь ещё не учитывается то технологическое отставание в области морских вооружений которое стало реальностью за годы действия версальских ограничений, нехватка квалифицированных кадров в этой области, неготовность проектов. До немцев на этой идее погорел Наполеон в период 1800 — 1805. Казалось бы, от неё нужно было чётко и однозначно отказаться. Как мы увидим дальше, этого сделано не было.
Другой вариант действий предложил всё тот же Император всех французов – пусть нет возможности вырвать у Британцев море решительным рывком – их можно ослабить и удушить длительным воздействием на коммуникации. Организовать блокаду островов, подорвать основу могущества Англии – торговое судоходство. Сам Бонапарт довести до конца эти идеи не смог – помешала Русская кампания 1812 года и её глобальные последствия. Но англичан они крепко испугали. В Первую Мировую, когда стоивший стольких усилий Флот Открытого моря принёс очень мало выгод, подлодки и рейдеры в 1915 – 1917 заставили Англию очень и очень сильно озаботиться вопросом охраны судоходства. Со времён Наполеона изменилось многое. Если уже в начале XIX века Англия изрядно страдала от ограничения ввоза, то в XX веке подобная перспектива становилась для неё явно гибельной. Производство Метрополии было рассчитано на сырьё Империи, а главное – без ввоза давным-давно «скормившая овцам» своих крестьян урбанизированная Англия начала бы просто голодать. Понятно, что Королевский флот не стал бы сидеть сложа руки, но каковы в этой ситуации были бы его возможности?
Если вспомнить часто цитируемую мной в двух предыдущих частях книгу Дёница, то основой основ для подплава Кригсмарине была борьба за тоннаж. Лодки должны были топить – не имеет значения кого, как и где – важно чтобы много. В идеале – больше, чем способна спускать на воду британская судостроительная промышленность. Как минимум – отбивая по тоннажу и стоимости потопленного стоимость и возможность утраты задействованных лодок. Это – не война флотов. Это – прямо война экономик. Если бы вдруг в ходе ВМВ случилась невозможная ситуация и все подлодки Кригсмарине вышли бы в некоем квадрате Атлантики против всех противолодочных сил Англии, а, тем более, против всего Королевского флота, то это стало бы днём чудовищного избиения немецкого подплава. В реальности, разумеется, такого быть не могло. Лодки были скрытными, тихими, и, это самое главное, рассеянными по огромным водным пространствам. Вот — единственный реальный способ нивелировать британскую мощь. Да, англичане очень сильны, но и они не бог Посейдон. Они не могут господствовать во всех точках океана одновременно. Да что там – практика показала, что даже охранять сколь либо протяжённый водный маршрут на всей его длине есть задача совершенно непосильная. Можно свести суда в конвой, но их много, этих судов, много маршрутов, от которых без критических потерь во времени и логистике нельзя отказаться. И вот уже отдельно взятый конвой, даже с учётом охранения, становится целью, которая вполне по зубам морским волкам на U-ботте.
В основе же всего, повторю, даже не тактика – экономика. Германия, как континентальная держава, могла бы себе вообще условно позволить разменять весь свой флот на тот же тоннаж английского. Для немцев это будет по своему болезненно, но вот Англию поставит на край гибели. Если же будет возможность, абстрагировавшись от всего остального, регулярно менять 1000 своих тонн на 10 000 вражеских, то это путь к победе в войне. Какие суда топить у британцев, как уже было сказано, немцам решительно всё равно – судостроительные мощности у них всё равно одни, а задача – просто опустить тоннаж ниже известного уровня. Тогда процесс станет самоподдерживающимся – разлад в поставках и нехватка сырья снизит производительные возможности верфей. А вот что немцам важно, так это то, какие свои тонны менять – дешёвые и быстро воспроизводимые, чтобы накал морской войны и общая масса отправленных на дно судов никогда надолго не уменьшалась. Хороший пример – подлодки. Немцы потеряли их за всю войну, если не брать финальные затопления апреля-мая 1945 около 1000, больше всех других воюющих флотов. Так что, волки Дёница плохо воевали? Нет! Они воевали наиболее интенсивно. Тонули сами, но отбивали свою гибель сторицей.
Другим же мечом в этой войне мог и должен был стать рейдер – именно в оригинальном, правильном понимании – вспомогательный крейсер. Быстрое, мореходное, но дешёвое судно. Гражданский корабль, вооружённый в достаточной степени, чтобы потопить любой другой гражданский корабль. А если встретятся силы охранения, если конвой, если потопят – не жалко, во всяком случае, не критично. Экономически он на дне с лихвой стоит находящихся там же 5 – 10 британцев сходных тоннажей. В это же время вооружат, а то и построят новый, такой же. А теперь представьте, что вместо такого вот корабля рейдерство поручается “карманному линкору”, якобы специально для него построенному? Или даже натуральному линкору, вроде Бисмарка, который уходил в свой первый и последний поход с задачами рейдера!? Задачами абсолютно, вот настолько, насколько это возможно вообще для линкора не подходящими. Здоровенный, заметный, заставляющий гоняться за собой половину Королевского флота, пусть он успел бы до своего конца потопить не Худ, что во многом было случайным, а 5, 10, да даже 30 торговых судов – иными словами, выполнить ту задачу, с которой его послали. Было бы оправдано экономически разменивать его на эти корабли? Стоило бы их его собственное потопление? Нет! Никогда!
И схожая история для Дойчландов – карманных линкоров. Тип судов, который строится по 4 – 6 лет, не может быть рейдером! Корабль, который стоит сотни, а то и двух сотен транспортных судов в денежном эквиваленте, в эквиваленте трудозатрат не может быть рейдером! Дойчланд стоил вдвое дороже, чем любой британский тяжёлый крейсер предвоенной постройки! Поход Бисмарка дал пример и воинской удачи в эпизоде с Худом, и храбрости погибающих в своём конце, но глобально это – позор! Позор совершеннейшей предвоенной идейной немочи руководства Кригсмарине, которое из возможных двух стульев в итоге не выбрало ни одного и село в лужу на пол. Подробнее об этом и о карманных линкорах – в следующей части.
