...В конце 2028 года, Самылин вошел в группу, что занималась уничтожением этой паутины. Легендарный диверсант и сталкер по кличке Демон, а ныне - генерал-лейтенант БезКом Дмитрий Иванов, де-факто - правая рука Старинова, координировал всю их работу от начала и до конца. Иных кандидатур на такое безблагодатное поприще не нашлось, вот только Демон сам чувствовал исходящую от врага угрозу: все слишком хорошо помнили кемеровский мятеж, и точечные, но болезненные уколы во время противостояния с наркоманами Штайна.
И сделать предстояло многое.
Уже находясь в секретном центре на южной окраине новосибирского Академгородка, Самылин узнал о десяти операциях Синдиката по обе стороны Оби, о таинственных пропажах людей в Барнауле и секретных полигонах под Омском, о странной дружбе неприметных офицеров из казахстанской клики со штайновскими иерархами - и многое другое. Когда Народно-освободительная армия укрепила свои рубежи в европейской части страны, спецназ и сталкеры около двух лет тщательно ловили людей, что имели сношения с олигархическими структурами, самостийными сепаратистами и эффекторами кукловодов. Вспыли совершенно чудовищные подробности периода первого пост-ядерного года в современной российской истории: едва рухнула вся вертикаль власти, десятки группировок стали в буквальном смысле рвать обугленное тело страны на части. И здесь, что самое печальное, свою лепту внесла СВБ, сыграв роль всеобщего дестабилизатора, по каким-то неведомым причинам пойдя против всех своих принципов и целей.
Ларчик открывался просто. Предательство, жадность и нигилизм. Бывшие безопасники разуверились в своих идеалах - или может, черное нутро Москвы, что десятилетиями морально гнило на щедрых нефтедолларовых и газовых доходах, как-то повлияло на ценности, психологию и мотивацию патриотов-охранителей? Загадка...
Мост через реку Чулым. Берега покрыты льдом. Следы человеческих ног и цепочки собачьих да птичьих отметок. Все еще темно, но Самылин видит ряды серых крестов по обе стороны дороги: здесь хоронили погибших жителей из эвакуационной группы, что попала под налет бандитов много лет назад. Пять автобусов сожгли: дети, женщины, пенсионеры - все без оружия, все еле живые и дерганные, далеко не у каждого с собой сумка и теплые вещи - банально и страшно...
Сколько таких колонн он видел за прошедшие годы? Не счесть. Грязные, больные, запуганные, жмутся друг к другу - и ждут отправки, затравленно озираясь по сторонам, пока злые и вымотанные до предела комитетчики ждут прибытия очередного поезда с вагонами, где в лучших отечественных традициях кое-как соорудили дощатые нары и поставили буржуйки для отопления...
И все же это лучше, чем пускать на самотек, позволяя Фронтиру сожрать миллионы человеческих душ. Бандитов и налетчиков официально перетравили, а по факту - лишь выдавили в рад-зоны и глухомань, где волки с медведями поляну не могут поделить.
Рассвет. Снег становится серым, асфальт наоборот, темнеет: позади буханки сквозь облака пробиваются первые клинья света, но это ненадолго.
Белый Яр. Боготол. Итатский. Нововосточный. Спиленные деревья, патрульные дроны высоко в небе, блокпосты и заснеженные крыши укрепблоков, медленно оживающее дорожное движение: на запад перегоняют спецтехнику для строительства и изыскательных работ. Попадаются даже тягачи с лековушками: кому на хрен нужен личный автотранспорт? Или опять для нужд родного хозяйства мобилизуют все необходимое?
Тут как раз все просто до безобразия. Не в каждую деревню или село нынче можно доехать на грузовике, по-прежнему не хватает в промышленности - вот и повадились наркомсеги старые тачки ремонтировать, да по прямому назначению использовать, в помощь аграриям. Попадаются совсем уж анекдотические случаи, когда блатные "бэхи" и прочий представительный класс используется для транспортировки картошки или там, везет прицеп с курами или кроликами. Интересно посмотреть на реакцию бывших хозяев: Череп помнил трагикомичный случай, когда некий разнорабочий в укрепблоке N волосы на голове рвал, когда увидал за рулем своего "Ниссана" (потерявшего тонировку и белый цвет, но сохранившего госномер) типичного кузьмича, что гнал тачку с прицепом, груженым разнокалиберной рассадой в сторону колхозных полей. Ну давай, бывший манагер среднего звена, или кто ты там в успешном стартапе был - обращайся, матерись, стучись к районному председателю и колоти понты - это хорошо, если тебя просто пошлют лесом. У нас, батенька, социализм во все поля уже больше пятнадцати лет, все жрущее бензин барахло изъято из частной собственности на средства производства, а за бузу можно пятак схлопотать по пятьдесят восьмой - сменишь восьмичасовой день, паек и соцпакет на ударный труд без выходных и перекуров где-нибудь в районе Сургута, Норильска или Магадана, где всегда нужны рабочие руки.
Скрип колеса истории.
Солнце стремится к зениту. Череп сидит в кресле и спит: позади бессонная ночь и путь от Красноярска-26, где он встречался с Демоном и сверял все расклады аналитиков, изучавших последствия налета на Комитет. Надо полагать, дорога через красноярскую агломерацию закрыта, двигаться пришлось в обход, тратя топливо и время, но правила есть правила. Сейчас солоно приходится всем, кто причастен к железнодорожной катастрофе и отвечал за безопасность правительственного квартала. Летят с плеч погоны, отдельных халатных кадров ждет теплый прием в допросных БезКом, ну и дядя Коля лютует: Комитет чистят в который уже раз от коррупционеров и некомпетентных специалистов в самом его сердце. Тут важно другое: при всех грехах Системы, никто, кроме покойного Альта - пусть земля ему будет пухом - не сможет в сжатые сроки обуздать неповоротливую машину управления. А что касается "Прометея"...
Искусственный интеллект не панацея.
Черепу снилась беседа с либертарным айтишником Лардиным, что вместе с ним был переправлен в "Ядро" за несколько часов до ядерного удара по Украине и АРТП. Тогда этот щуплый малый упирался и не хотел разговаривать, но позже...
Короче, не для глобального управления страной эту штуку разрабатывали. Проект вообще изначально невнятный - экспериментальная платформа, то да сё. А в итоге - от закопанной на сто пятьдесят метров в гранитный короб установки сейчас зависит всё. Буквально всё: Бергер своими действиями дал зеленый свет на тотальный контроль Прометея над экономикой, инфраструктурой, энергообеспечением...
Неизвестно чем это закончится. Люди еще не устарели и способны трезво мыслить и принимать верные решения. Что, если завтра нейросеть замкнет?
Мариинск. Бывшая штаб-квартира БезКом и старая, печально известная на всю округу тюрьма - и спецзоны для одаренных всех мастей.
Черепа лихорадит: он вспоминает картину неубранных останков и черных пожарищ, что превратили городок в дикое кладбище. Кладбище людей и поездов: сюда после великого западного похода стали свозить отжившие свой срок паровозы и вагоны...
Здесь его впервые за весь маршрут остановили: проверка документов. Немолодой мужик в черно-серой форме сверял ксиву и жевал губами: на ближних щитах у вокзала расклеена ориентировка на злого лысого урку, что мордой лица на Самылина отчасти походил. Десять жмуриков на пассажире, серийничек исключительно по бабам да щенкам работает, да и явно не на своих двоих передвигается. Пришлось вытащить спецпропуск и спалить контору - как раз тот случай, чтобы пренебречь своим вечным инкогнито. Игорь улыбается - и безопасник отдает документы, дает своим орлам команду опустить шлагбаум, после чего буханка продолжает свой нелегкий путь.
Снова снег и ветер. Над лесами, что окружают север Кемеровского сегмента, царит вьюга. Сейчас бы забиться в какую-нибудь кафешку придорожную, да поприличней, смотреть на тлеющие в очаге угли да пить крепкий чай, или пропустить пару стопок беленькой: слишком неуютно в окружающем мире - не жалует он одиноких странников. А ведь как было - в одной зимней парке он как-то даже пережидал буран, забившись в сугроб и вытащив из мешка эвакуационное термоодеяло: бушевало ненастье десять часов, кое-где вырвав деревья из корней и перегородив завалами дорогу. Дело было в двадцать пятом году аккурат к юго-западу от этих мест - лютая житуха заставила Игоря податься в центр сегмента на элементарные заработки, пришлось светить рожей и пару раз объясняться с патрулями - благо, за бомжа он тогда очень здорово сошел, а при себе окромя топора да монтировки ничего опасного не было - даже бить не стали, отпустили.
А зима в Кемерово то еще удовольствие. Город мало того что всю жизнь был депрессивный, так ведь постарались старые-недобрые коллеги из НТИ, со своими оперативными мероприятиями.
Зима 2024-25 годов стала суровым испытанием для всех. На западе утихли бои: скованный льдом и снегом Новосибирск превратился в огромную перевалочную базу для десятков тысяч беженцев, а в Кузбассе продолжался набор в отряды Самообороны и трудовые бригады, где вкалывали по десять-двенадцать часов за скудный паек все те, для кого не нашлось мест в укрепблоках.
Оказавшись в таком незавидном обществе, Самылин вкалывал на разгрузке вагонов и едва не загнулся: пришлось ретироваться и грабить продсклад. Это стало последним аккордом его мытарств: в составе лихой ватаги он откочевал на север, к Томску, где позже нашел себе хорошее пристанище и несколько лет не покидал пределы города, став мусорщиком и сталкером, вскрывая брошенные квартиры и старательно обходя ямы и плеши, где до сих пор изрядно фонило радионуклидами...
Верх-Чебула. Николаевка. Красный Яр. Хмурые ряды бараков, вырубленные лесополосы и антенны-передатчики. В сторону Кемерово идут железнодорожные составы и автопоезда: все городские производства восстановлены и работают как встарь. Оборонка и угольные шахты - место относительно стабильное, двойной паек и места для членов семей в обслуживающих предприятиях, начиная от детсадов заканчивая пищевой промышленностью. Растут новые кварталы панельных многоэтажек, да и жизнь собственно, налаживается: столицу Кузбасса не бомбили. Триста пятьдесят километров южной трассы до Бийска - место закладки новых моногородов и расширения старых. Сюда массово переселяли беженцев из центральных областей России, что требовало усиления медицинских служб: где-то четверть новых граждан страдает букетом онкологии из-за длительного пребывания в рад-зонах от Смоленска и до Самары. Спасибо "Октагону" - сотни тысяч больных поднял на ноги, сэкономил огромное количество средств и позволил создать новые рабочие места. Давешнее захолустье в верхнем течении Оби, Бии и Томи превратилось в зону с крайне благоприятными условиями для жизни.
Северо-восточные индустриальные миллионники получили дополнительную аграрную базу: десятки тысяч акров пустующих десятилетиями сельхозугодий ныне приносили богатый урожай, ну а люди...
Люди наконец-то избавились от страха перед будущим. Победили голод и разруху - хотя здесь, в предгорьях Алтая, а значит все делали правильно. Значит, боролись и умирали не за зря. И некогда прифронтовый Барнаул, что испытал на себе настоящую осаду войск РТБ, превратился в город-сад, доведя численность своего населения до миллиона человек, что обеспечило в последние годы практически взрывной рост объема выпускаемой продукции.
Череп сбавил скорость: начинались предместья Березовского, а там и до столицы Кузбасской промышленной агломерации недалече: готовь пропуск и жди хриплой команды со стороны безопасников.
Здесь изменилось многое. Посажены новые сосны и тополя, убраны завалы из разбитых автомобилей, уложен новый асфальт, да и дома прошли реконструкцию: нет больше гнезд для деклассированных элементов, а частные сектора застроены типовыми панельками. Кое-где правда хватает проблем: кочующие группы населения.
Известная народность с жаждой странствий в крови, а также успешно торгующая наркотой, до сих пор являлась костью в горле у Департамента общественного развития и всех ближайших наркомсегов в радиусе тысячи километров.
Что характерно, субэтносом побрезговали продуценты в эру своего максимального распространения - а дошли гады как известно, от Томи до Волги.
Неясно, но почему так вышло: едва стихли пожарища над кварталами Кемерово и на запад пошли бронепоезда с реверс-дельтой, как из-под земли нарисовались ушлые мадамы с пониженной социальной ответственностью в цветастых юбкам и с характерным запахом немытого тела (что по нынешним временам явлением был распространенным, но и в этом вопросе, любители развести на карточных раскладах очередного лоха, перещеголяли бомжей и прочих вольноопределяющихся граждан).
Далее, среди общественности, любящей колючие шали и золотые украшения, началась волна мора. Что там за сезонная болячка - а пес его знает. Вот только ближе к Ленинску-Кузнецкому, где традиционно хватало всяких хворей, образовался настоящий очаг заразы. В Белово объявили карантин, но зараза распространялась с быстротой горящего бензинового ручейка. А дело было зимой - самое опасное время. И методы нашлись - как всегда, ультрарадикальные.
Кассад отправил Корбута, тот делегировал полномочия Харину - и понеслась.
Черные солдаты ББ жгли дома и людей. Уничтожались предметы обихода, постельное белье и одежда. Над центром Кузбасса стоял смертный вой и пеплом стелился небосвод: штурмовики работали по схеме, опробованной еще в Томске, когда искусственно создавались линии распространения огня: сплошь экономия горючего, так ведь и частные сектора у нас в массе своей из дерева построены.
Представители кочующей общности пробовали жаловаться, но на самом верху вопрос поставили ребром: или летят головы всего руководства сегментом, или от носителей заразы останется лишь пепел и прах.
С задачей ББ справилось, записав на свой счет еще один акт локального геноцида: Череп лично наблюдал за последствиями "работы", когда сожженные кварталы обносили колючкой и мины противопехотные ставили: нехай шариться где попало. Справедливости ради отметим: инфекционные госпитали развернули и начали массово производить вакцину: болячка явилась очередной версией коронавирусной инфекции, ну а к текущему моменту у Диктатората уже имелась полноценная медицина с необходимой инфраструктурой, пусть и дышащей на ладан.
Солнце движется к закату. Позади - Топки и Шишино, а буханка стоит у КПП Юрги: промышленный город до сих пор в особом режиме въезда-выезда после ноябрьских художеств Алферова. Тут собственно и говорить не о чем: все достаточно чинно и мирно. Кое-кто даже помнит о рейде Вишневского летом двадцать третьего года: погибший главком продемонстрировал местным доходягам методы химической войны против банд и мутантов, после чего город и его коммуны смогли относительно сносно жить - до рокового рейда РТБ. Впрочем, технофашам никто не дал здесь развернуться, а ракетный удар по наводке Татьяны Степненко похоронил весь восточный поход штайновских заправил на корню - такая вот простая арифметика высокоточного террора при помощи "Калибров"*...
Большое путешествие не слишком маленького человека завершалось. Заснеженные поля предместий Новосибирска отдавали синевой: родное и надоевшее место жительства и работы встречало лазурной благодатью хмурящего от усталости брови Самылина. Остался последний рывок - и отдохнув, он к ночи прибудет на место. А дальше пусть все идет своим чередом.
Писк коммуникатора в очередной раз заставил Черепа вздрогнуть: прочитав сообщение, он вдарил по газам. Система подтвердила статус и координаты искомого объекта.
Продолжение следует...
