Глядя, как мои маленькие внучки лихо общаются со своими Apple, в которых им всё знакомо и понятно, я вдруг погрузился в воспоминания о временах, когда сам завязывал отношения с вычислительной техникой, а она со мною. Как раз полвека назад я соорудил свою первую неуклюжую программку – это срок для юбилея!
Кто-то припомнит академика Глушкова? Его имя в течение полутора десятков лет было на устах советских СМИ – и то сказать: академик, вице-президент Академии наук, депутат ВерЬховного Совета и т.д. – но самое главное, человек, предсказавший чудо и это чудо активно созидающий во главе сотен тысяч энтузиастов и прихлебателей.
Чудо называлось ОГАС - Общегосударственная автоматизированная система учёта и обработки информации.
План Глушкова был восхитителен! Что может быть проще? Проще не бывает! Создаём на местах – на заводах-фабриках, а потом и в колхозах-совхозах – но это позже - вычислительные центры (ВЦ), и они нам всё считают-считают и печатают-печатают на бумаге! И ещё выводят на перфоленту. Уже хорошо!
Но это, разумеется, не всё. Над этими местечковыми ВЦ ставим ВЦ более высокого уровня – и они подытоживают информацию снизу и считают её считают, печатают-печатают! Просто великолепно!
А над этими возвышенными ВЦ ставим Самый Главный ВЦ – в столице нашей Родины, понятное дело, куда по вертикали стекается всё сосчитанное-распечатанное, и тут начинается главное чудо! Количество берёт – и как-то неизбежно переходит в качество!
Вот как оно выглядит: информация, поступившая снизу вверх, после глубокого анализа наталкивает на некиеважные мысли, и тогда верховный ВЦ выдаёт низовому ВЦ надлежащий управляющий сигнал, и фабрика-завод низового ВЦ начинает работать оптимальнее! Лучше! А после отладки системы – и просто Великолепнее! И коммунизм – не за горами, а где-то уже по эту сторону горвдали синеет.
Каким макаром будут передаваться с места на место исходная информация и чудесные управляющие сигналы, было совсем непонятно, линии связи в стране были таковы, что дозвониться из одного даже областного центра в другой можно было в течение аж двух-трёх часов, ну да ладно, технический прогресс преодолеет все проблемы.
Богатую идею Глушков предъявил премьеру Косыгину, и тот, искренне болея за успехи возглавляемого им народного хозяйства, вдохновился. С совнархозами не вышло ничего путного, так випэм жэ, друзья, за кибэрнэтикэ! Эпохальное решение было принято без скрипа, но и без избытка подробностей, которых явилось сразу много.
ЭВМ наделать побольше надо? Надо! Наделаем - тысячи! Специалисты нужны? Подготовим побольше! В добрый путь, товарищи! На все добрые дела Глушков просил 20 миллиардов рублей, которые вскоре должны были обернуться аж 100 миллиардами прибыли! Дух захватывает!
Наделать много ЭВМ долго не получалось, а вот специалистов принялись заблаговременно продуцировать все больше и больше. Я был один из них, тут глушковскиемиллиарды сработали, мерси.
Кто видел велосипед? – спрашивал наш курс лектор-остроумец, и аудитория отвечала ему лёгким хоровым смешком. Приятно иронизировать над утилитарными вещами!
Шутник не спрашивал, видел ли кто-нибудь ЭВМ, ибо видели её немногие, да и то, если днём - в приоткрытую дверь машинного зала, в ночную же смену фанатичные счастливцы иногда могли подойти к гудящим-гремящимогромным набитым раскалёнными электронными лампами шкафам считающего чуда и поближе, хотя, в принципе, это было запрещено. Ну, в принципе.
А положено вести себя было так: написать программу на бумажке и отдать в набивку, чтобы девочки-операторы оперативно – за день-два - набили её на перфокартах. Автор программы получал завёрнутые в его бумажку перфокарты с дырочками, которые, вообще-то, означали бог весть что, надписи на перфокартах не печатались.
Затем перфокарты сдавались в другое окошко – на просчёт. Им предстояло через перфокарточный ввод быть считанными ЭВМ – и в редчайших случаях программа выполнялась сразу, а её автор получал в окошке через пару дней распечатку её работы и, разумеется, свои перфокарты.
Но такие космические скорости были крайне редки, обычно распечатка туманно сообщала об ошибках в программе, не очень детализируя их суть. К ситуации относились хладнокровно, мало ли что могло случиться:
- раздрызганные перфорационные машины могли набить что ни попадя, особенно если перфокарты были недоброкачественные, а где ж их, доброкачественных, наберёшься?
- карточный ввод мог зажевать перфокарту;
- операторши ЭВМ, замученные флиртами, жарой и грохотом, могли уронить и рассыпать колоду, все же мы люди, правда? Соберёшь свою колоду и сунешь ещё раз или два в окошко;
- и чаще всего ошибался сам автор программы, и не раз!
Книг по программированию полвека назад практически не существовало, нам читали лекции по языку ЯСК (язык символического кодирования, советский ассемблер).Изучать алгоритмический язык по лекциям весьма томительно и малоэффективно, не стоит пробовать! – откудав те годы так быстро в стране набралось несколько сот тысяч программистов всякой квалификации, есть великая мистическая тайна.
В машзале, а был он огромен, стояла тропическая жара, кондиционеров как таковых ещё не водилось, девочки-операторы сновали по территории в куцых белых халатиках на подвспотевшее голое тело, что дополнительно влекло вычислительных фанатов в ночные походы на запрещённую территорию. Возникали романы! Можно было и без глубоких чувств, но испытывавшая лёгкую приязнь операторша, слегка поманерничав, таки совала в ЭВМ колоду ласкового просителя без очереди.
Электронщики ночной смены интеллигентно пили в своём закутке спирт, оптимально разбавленный водою, и в события не вмешивались. Нормальный производственный ритм.
Важнейшее понятие той причудливо-героической эпохи именовалось МАШИННЫМ ВРЕМЕНЕМ.
Дорого оно, машинное время, отчётливо понимали все пользователи ЭВМ. Процессор-то один, а вокруг него вонсколько ещё шкафов наворочено, и без каждого из них вычислительный процесс не обойдётся. А электроэнергии сколько уходит! А зарплаты бесчисленного коллектива в какую цифру выливаются! Хотя зарплаты были маленькие, зато коллектив трудился многолюдный – для выполнения примитивной задачи необходимо было участие человек шестидесяти. Во-первых, у каждой ЭВМ имелся НАЧАЛЬНИК МАШИНЫ. Над ним царил начальник ВЦ со своими заместителями, под ними находились электронщики, механики, операторы ЭВМ, операторы – набивщицы перфокарт и перфолент, уборщицы, снабженцы, контролёры, партийный лидер, профсоюзный лидер, его величество программист системный, многочисленные программисты обычные, завхоз! и т.д. И всё это скопище работящего народу круглосуточно по-своему трудилось над расчётами, которые теперь играючи на своём ноутбукеделает любая из моих маленьких внучек почти мгновенно! И без посторонней помощи.
ВЦ работал круглосуточно, выключать ЭВМ-то было несложно, а вот чтобы вновь запустить её, остывшую, в работу подчас требовались многие часы: ножки электронных ламп, остыв, теряли контакт с гнездами, в которые они были вставлены. Тысячи ламп! Можно было и пошатать лампы поочерёдно, чтобы нащупать контакт, но как же это долго!
Народная смекалка электронщиков подсказала выход: была сооружена крупная деревянная кувалда (побольше баскетбольного мяча), обитая войлоком на манер валенка, умелый электронщик брал этот отладочный инструмент за длинную ручку и колотил им по металлическим шкафам, утратившим работоспособность – рано или поздно это давало искомый результат - контакт! Или не давало – тогда приходилось-таки лампы шатать, сопровождая процесс выражениями эмоций.
Впрочем, длительные отключения были нечасты. За неимением кондиционеров кое-как спасались от жары огромным вытяжным вентилятором. Его раструб метрового поперечника выходил во внутренний дворик института, горячий воздух дул вниз прямо на деревце дикого абрикоса, который в результате очаровательно цвёл в конце февраля!
Ровно полвека назад самую старую машину списали и долго выносили-выбрасывали в этот самый дворик. Рядом с абрикосом громоздились уже навсегда остывшие отслужившие своё шкафы бывшего Урал-, если не путаю, 2.Затем за ним последовал чуть более юный Урал - 4.
Пытливые студенты портфелями и мешками растаскивали по домам пресловутые диоды – вдруг пригодятся для собственной ЭВМ? Хватило выносить надолго.
Пытливая фантазия эвээмщиков (гулял такой термин) в минуты праздности обращалась и на вещи утилитарные – раскрашенные перфоленты по праздникам изящно свисали с разных потолков и ёлок, из перфокарт мастерились коробочки для всякой мелочёвки, квадратные блюдечки для пищи-закуски. Мастера рукоделия мастерили даже стаканы, удивительно неплохо, но недолго способные содержать в себе некий напиток. При немедленном употреблении содержимое такого стакана не вытекало понапрасну.
Начал складываться некий новый социальный отряд, на членов которого со стороны поглядывали в основном ссимпатией, иногда с белой завистью. Об этом в следующем выпуске.
