Уличные парижские торговцы, заслышав скрип двухколесной расшатанной тележки, принимались отбирать из кучи фруктов, зелени и овощей непригодный, подгнивший товар, который выкинуть не жалко. Продавцы мяса выкладывали на прилавок загодя приготовленные ими мясные обрезки, которые разве что бездомным собакам отдать.
Она, близоруко улыбаясь, грузила все эти «богатства» в тележку. Благодарила и удалялась, шумя своими огромными тяжелыми башмаками и шелестя длинными, темными одеждами.
В России
Лизонька Пиленко пока что купается в лучах родительской ласки. Безмятежна, весела, беззаботна и мечтает о светлом будущем. Впрочем, как и все её ровесники.
До 1895 года семья Пиленко — она, папа с мамой, старший брат — жила в Риге, где у них был собственный красивый дом. Затем, когда отец Лизы вышел в отставку, они переехали в Крым. Там, под Анапой, от дедушки Елизаветы осталось имение с виноградниками.
Её отец — Юрий Дмитриевич, так увлекся этими виноградниками и виноделием, что его успехи заметили на самом верху. Через десять лет его назначили директором Никитинского ботанического сада. Семья переехала в Ялту, где в 1906 году 15-летняя Лизонька окончила 4-й класс Ялтинской женской гимназии.
В этом же году Юрия Дмитриевича пригласили на службу в столицу, но выехать ему туда было не суждено. В июле 1906 года он внезапно умирает, а родные, убитые горем, в августе, уже без него, перебираются в столицу.
Там Лиза продолжает обучение. Сначала в частных гимназиях, а затем на высших Бестужевских курсах, в первом женском высшем учебном заведении России. Начинает увлекаться поэзией.
Знакомится с Гумилёвым, Ахматовой, Алексеем Толстым. Выпускает сборник стихов, редактором которых был Александр Блок. Её уже знают. Она входит в круг творческой богемы.
Февральскую революцию она встретила Елизаветой Кузьминой-Караваевой. «Бестужевская» дама успела выскочить замуж и родить дочь. На «перепутье» долго не стояла и примкнула к эсерам.
Уехала в Анапу — город её детства, где на посту заместителя главы города занималась вопросами здравоохранением и народным образованием. А когда в 1918 году большевики установили свою власть в городе, примкнула к ним.
Хотя, как сказать. Взглядов их она не разделяла. Она просто видела, что творится вокруг. Грабежи, насилие. Ей казалось, что эта власть сможет наконец-то навести порядок в городе.
Когда Деникин захватил Анапу, то её, как комиссара по здравоохранению и народному образованию, арестовали. Перевезли в Одессу, бросили в тюрьму. Ничего хорошего там Елизавету не ожидало. Впереди маячил расстрел.
Но нашлись заступники, в том числе из её, так называемого «литературного мира». В марте 19-го дело Кузьминой-Караваевой рассмотрели в военно-окружном суде и приговорили всего лишь к двум неделям ареста.
Тогда ей очень помогли писательница Надежда Тэффи, сестра генерала Николая Лохвицкого, близкого соратника адмирала Колчака. А также Даниил Скобцов, казачий деятель, имевший связи в штабе Деникина. Он кстати, после того, как Елизавета оказалась на свободе, сделал ей предложение. Она согласилась.
Во Франции
В 20-м году Скобцовы эмигрировали. Сначала, как и многие их соотечественники, в Константинополь. Потом перебрались в Сербию. Во Францию они переехали только в начале 1924 года.
Долгая дорога в Париж не прошла для Скобцовых бесследно. У них родился мальчик Юра и девочка Настя.
Через два года, в 1926 году, четырёхлетняя Настенька умирает от менингита. В душе Елизаветы всё перевернулась. То влечение к Богу, которая она впервые почувствовала после того, как в далёком 1906 умер горячо любимый ею отец, вернулось к ней.
Вот оно! Вот то, чего мне хватает! Именно тогда, после смерти младшей дочери, она решила посвятить свою жизнь служению Господу и простым людям.
До 1931 года Елизавета Скобцова активно участвует в различных общественных христианских движениях, читает лекции в эмигрантских кругах. Окончила Свято-Сергиевский православный богословский институт в Париже.
Есть мнение, что Елизавета приняла постриг после того, как в Москве в 1936 году умерла от брюшного тифа её старшая дочь Гаяна. Она уехала в Советскую Россию в 1935 году, выйдя замуж за торгового атташе советского посольства Георгия Мелия.
Это не так. В 1932 году Елизавета Скобцова оформила церковный развод и приняла постриг. Что интересно, гражданский развод так и не был оформлен и по сути до конца своих дней Елизавета была всё еще супругой Даниила Скобцова.
Мать
Она получила имя Мария. Занялась благотворительностью. Вместе с Бердяевым организовала братство «Православное дело». Это был своеобразный приют для тех, кому плохо, кто нуждался в добрых словах и совете.
Позаботилась она и об одиноких женщинах, организовав для них общежитие. Затем открыла больницу для больных туберкулёзом.
Сиделка, уборщица, повариха. Она ничем не гнушалась. Бралась за любую работу. Средств часто не хватало, и она, чтобы накормить больных и страждущих, брала тележку и отправлялась на парижский рынок, где для нее отгладывали чуть подгнившие овощи и фрукты, а мясники делились обрезками.
Крупная, в чёрных стоптанных мужских башмаках, с очень русским краснощёким лицом. Она никогда не сидела без дела. Даже на заседаниях и лекциях всегда что-то шила, вязала, подшивала, штопала.
Мать. Так её в последнее время все называли.
Многие с жалостью, глядя на заскорузлые руки и морщив носик от исходящего от неё запаха нищеты, кислой капусты и клопов.
Многие откровенно ненавидели. Большей частью отставные алкоголики и штабс-капитанские вдовы. Писали на неё доносы в церковные инстанции. Мол, и святость то у монахини не та. Да и не смиренна она, как полагается быть монашкам.
Оккупация
Поздно вечером мать Мария включала на чуть слышную громкость старенький радиоприёмник, и с замиранием сердца слушала — что там на Восточном фронте? Держится ли Россия?
Ей удалось наладить связь с французским Сопротивлением. Прибавилась еще одна забота. Вместе с другими монашками они собирали продуктовые посылки и передавали их заключённым.
В 1943 году мать Марию вместе с сыном Юрием бросили в застенки форта Роменвиль. Затем их этапировали в Германию. Её поместили в женский концлагерь Равенсбрюк, снискавшего дурную славу, а сына в Бухенвальд.
Вскоре и там, в фашистских застенках, мать Мария снискала себе славу мужественной женщины. Она стала опорой для многих отчаявшихся. Так полюбившуюся многим «Катюшу» она перевела на французский, и вместе со всеми пела эту песню в бараке по вечерам.
До Победы оставалось всего месяц, как в очередной раз явились надзиратели и зачитали громким гортанным языком их номера. «Raus mit den Dingen» (на выход с вещами). Все уже понимали, что они больше не вернуться и прощались друг с другом.
Мать Мария давно приглядывалась к этой молодой русской. Она чем-то напоминала её покойную дочь Гаяну. Такого же цвета волосы, такой же задумчивый взгляд. Высокая, как и она.
— Снимай быстро свою одежду, — чуть слышно проговорила Мария на ухо незнакомой ей женщине. — Да поторапливайся ты!
Она буквально чуть ли не силой стащила с удивлённой женщины лагерную полосатую робу. Быстро надела её на себя, окинула всех прощальным взглядом, улыбнулась и пошла на выход.
В последний путь. В газовую камеру.
Сын Марии — Юрий, годом раньше погиб в Бухенвальде. Об этом она, конечно же, не могла знать.
Митрополит Сурожский Антоний сказал о ней: «Она прожила в разрывающих душу и плоть противоречиях сострадания и ответственного несения своего христианского имени: любовью Любви ради, в умирании ради Жизни, в отдаче своей жизни ради правды Царствия Божия. Ее образ будет становиться светлей и светлей, ее духовное значение будет для нас все возрастать по мере того, как и мы начнем понимать последний смысл Любви воплощенной и распятой».
📌 Вашему вниманию:
