Из окна было видно, что заселяется к ним в подъезд какой-то дедушка. Он сидел на лавочке, а грузчики выгружали из машины мебель, холодильник, стиральную машинку и какие-то баулы, особенно впечатлил Юлию Михайловну холодильник, он был громадный.
– Зачем он ему одному такой большой. Хотя, возможно, он и не один будет жить, но квартира-то однокомнатная, скорее всего все же один.
До появления нового соседа квартира почти полгода пустовала, одинокая Фаина Ивановна умерла, а ее квартиру унаследовала дальняя родственница, живущая где-то на юге. Вот она и продала ненужную ей квартиру.
На вид деду было далеко за семьдесят.
– Один, без жены, трудно ему будет, – думала она о новом соседе, – тяжело в таком возрасте по магазинам ходить.
Лица нового соседа Юлия Михайловна и не разглядела. Он сидел вполоборота. Да и далековато было. И еще ее удивила его абсолютно неподвижность, Он сидел, как мумия, не шевелясь. Потом она отвлеклась на приготовление обеда. Когда Юлия Михайловна опять посмотрела в окно, то увидела крутую машину вместо той, которая привезла мебель. А возле старика стоял мужчина лет пятидесяти. Вот он взял его под руку и повел к подъезду.
С тех пор старик сидел на лавочке каждое утро с девяти до десяти. Затем он с трудом поднимался по четырем ступенькам на крыльцо и заходил в подъезд. А там ему уже нетрудно было на лифте доехать до своего этажа.
Но иногда нового соседа выгуливал молодой мужчина, судя по всему это был его внук, они где-то полчаса ходили по двору а потом шли домой. Так прошло месяца два.
Но вскоре Юлия Михайловна перестала видеть соседа и сопровождающего его мужчину, прошел день, второй, третий, а он так и не выходил. Она заволновалась и решила подняться в эту квартиру и поинтересоваться не случилось ли что с новым соседом.
Он открыл ей не сразу, а когда открыл, то очень удивился, ведь она принесла ему суп в кастрюльке, и в глубокой миске пюре с двумя котлетами.
– Вы разрешите войти? Я пришла познакомиться, да и угостить вас обедом хочу.
Удивившись, тот отступил в сторону и сказал:
– Проходите на кухню.
Там он и представился:
– Меня зовут Алексей Тимофеевич.
– А я Юлия Михайловна, живу в этом доме на третьем этаже. Мои окна выходят во двор, я вас на лавочке всегда вижу, а тут вдруг исчезли, что-то случилось?
– Да, несчастье у нас в семье, внук мой со снохой попали в аварию, оба лежат в больнице, а дома только сын. Ну как дома, целыми днями он на работе, а потом вечером в больницу бежит, и не до меня ему теперь. Вот я сейчас один, справляюсь как могу.
– Может вам помочь надо?
Алексей Тимофеевич промолчал, а потом стеснительно сказал:
– Да вот продукты у меня что-то совсем закончились.
– Так я схожу в магазин, говорите, что вам надо, а лучше на листочке напишите, так вернее будет. Да и до лавочки я вас обязательно доведу, а потом и назад домой провожу. И за домом у нас вдоль тротуара заборчик, вы могли бы там ходить, держась за него, так как ходить для вас все же полезнее, чем просто сидеть на лавочке.
– Да я знаю, поэтому меня внук и водил. А теперь вот…
И он беспомощно развел руками.
– И серьезные травмы у ваших родных?
– Сын мне ничего не сказал, говорит пока некогда, он ничего не успевает. как сможет, то привезет мне продуктов. Вот тогда, я думаю, все мне и расскажет.
– Но мы его ждать не будем, пишите, что вам нужно. Я сначала в магазин скажу, а потом мы с вами погуляем. Заодно и я похожу. А то ведь ленюсь, – честно призналась Юлия Михайловна, – а пока я буду в магазине пообедайте.
А через час, купив соседу продукты, она уже выводила его из подъезда. Сначала она повела его за дом, он шел аккуратно ступая, чтобы не споткнуться, и все время смотрел на землю, объясняя соседке свою проблему с ногой:
– Это у меня после операции на тазобедренном суставе случилось, что-то там с нервом, как мне объяснили. Но я же в этом ничего не понимаю. Вот я и боюсь самостоятельно ходить, да и боли не дают покоя.
– Да, уж лучше тогда с кем-то, это надежнее. Давайте-ка я с вами буду гулять, и вам хорошо, и мне польза. А за домом у нас замечательно: и тротуар ровный, лучше чем во дворе, да и пыли нет. Значит договорились, Алексей Тимофеевич?
– Договорились, – бодро отвечал он, – а то ведь я совсем духом пал.
– А еще скажите мне, как зовут ваших родных, я схожу в больницу и узнаю все об их самочувствии.
– Ой, правда, было бы хорошо, а то мне кажется, что мой сын скрывает что-то от меня, да и не приходит совсем, а ведь после работы мог бы и забежать.
Погуляв, они чуть чуть посидели на лавочке, чтобы сосед передохнул. И Юлия Михайловна отвела его домой, и, захватив свою посуду, вернулась домой. На следующий день они опять гуляли, а затем уже с другой бумажкой она отправилась в больницу, где и попросила известить ее о самочувствии родственников ее соседа.
– А вы кто? – спросила ее медсестра.
– Я соседка отца мужа той женщины, которая указана в его записке, а мужчина это его внук. Дедушка беспокоится о них.
Медсестра печально глянула на посетительницу и сказала:
– Плохо дело у них.
– Но дедушка будет спрашивать подробности, – воскликнула Юлия Михайловна.
– Скажите, что лежать им еще долго, а вот смогут ли они ходить мне, пока неизвестно, ведь на них налетел огромный грузовик. Ну а дедушке скажите, что состояние у них стабильно-тяжелое. Это все, что я вам могу сказать.
– Да, фраза вообще ни о чем не говорит. Но может им что-то нужно?
– Нет, пока ничего не нужно. К тому же их навещает отец.
– Странно, тогда почему же он не заходит к своему отцу, которому кажется, что сын ему что-то не договаривает, – подумала Юлия Михайловна, и сделала вывод, – но у да, у Алексея Тимофеевича, возраст-то уже солидный, вот он и не хочет его волновать.
А медсестра разоткровенничалась:
– На что только тут мы не насмотрелись. Ведь наши пациенты чаще всего лежат с тяжелыми травмами, а это уже трагедия, и ведь каждому нужно найти те слова, которые помогут ему облегчить страдания.
– Да, вероятно, и сын моего соседа бережет отца от тяжелых вестей. И мне обязательно нужно найти такие слова чтобы ему плохо не стало.
Юлия Михайловна шла домой и думала:
– Как хрупка человеческая жизнь, как мы слабы и беспомощные перед тем явлением, которое называется смерть. Алексей Тимофеевич сейчас это в том возрасте, когда он уже думает о ней, как о неизбежности. А вот его сноха и внук вряд ли задумывались о ней, им обоим еще жить да жить, и дай-то Бог, чтобы так и случилось.
Последние шаги к двери соседа дались ей тяжело, но она все же быстро протянула руку к звонку.
Ждала Юлия Михайловна долго, но не перезванивала, зная, что хозяину идти до двери трудно, и торопить его незачем. И вот наконец дверь открылась, и Юлия Михайловна зашла в квартиру.
– Ну что, что, вам сказали, – спросил Алексей Тимофеевич.
– Да вы не волнуйтесь, Алексей Тимофеевич, с врачом мне не разрешили беседовать, я ведь не родственница. А вот медсестра сказала, что у обоих ваших родственников состояние стабильно-тяжелое, а когда что-то изменится, то они мне позвонят, они мне обещали.
Так говорила она соседу, считая, что ложь во благо, не такой уж большой грех.
– Все мы, Алексей Михайлович, в таких ситуациях обращаемся к Богу, другого выхода у нас нет мы сами ни себе, ни другим, даже родным, помочь не можем поэтому и просим помощи сначала у врачей, надеясь, что они помогут, и только потом у Бога, ведь не зря же считают, что все в руках Божьих.
– Знаешь, Юля, – вдруг перешел на ты Алексей Тимофеевич, – Если бы это было так, если бы он помогал всем, то мы бы умирали строго по порядку. Вот моя жена умерла два года назад, теперь моя очередь, а потом наш сын, его жена, а дальше через много-много лет мой внук. Ну и дальше также. А Бог, к сожалению, не придерживается этого правила, ты не находишь, что это несправедливо. Бог где-то, что-то упустил, и надо исправить эту ситуацию, она противоречит здравому смыслу.
– Я как-то не задумывалась об этом, но ваша мысль кажется мне вполне здравой я почему-то сейчас вспомнила слова актрисы Ольги Аросевой:
– “Не жалейте о том, что стареете, многим в этом было отказано, потому как жизнь дается всем, а старость избранным”. И ведь она права, но почему такая несправедливость, почему дети должны умирать раньше родителей, это неправильно.
– Ты это сама пережила? – с грустью спросил Алексей Тимофеевич, словно он о чем-то догадался.
– Да, мой сын погиб, а я до сих пор не могу с этим смириться.
– Ты права. Действительно это несправедливо, – печально сказал Алексей Тимофеевич. И вдруг он начал читать ей стихи, это было неожиданно, но стихотворение, как то сразу легло на израненную душу Юлии Михайловны. А его голос проникал в ее сердце, заставлял его сжиматься от переизбытка тех переживаний, что опять поднимались в ней откуда-то из прошлого, и совсем далекого и совсем недавнего. Она видела перед собой сына, живого, улыбающегося, он тянул к ней руки, а подойти не мог, какое-то невидимое препятствие мешало обоим подбежать друг к другу.
Как хрупка человеческая жизнь,
Ничтожны сокровенные желания,
Песчинкою горящею прозвенит
И растворится в бездне мироздания.
Что у меня в запасе, день иль год,
Пока не схватит цепкое удушье,
Лишь глупость все и вся переживет
Да вечное людское равнодушье.
Себя считая равной средь людей,
Душа не хочет с гибелью смириться,
С подсчетом ожидаемых смертей
Какое сердце может согласиться.
Кто ближних как себя не возлюбил
В утопии людской поставит точку.
Беда кинжалом сердце холодит
Ведь каждый умирает в одиночку.
Опасность наступает по пятам
Еще не различимая глазами
Но мужество опять вернется к нам
В неведеньи, простершемся пред нами.
И буря стихнет, новый штиль придет
С безоблачным, бескрайним небосводом
И снова жизнь в свои права войдет
С забывчивости праведным каноном.
А за окном холодная весна,
Как будто у зимы взяла отсрочку,
Суровостью и нежностью полна
К пробившемуся первому листочку.
Она ошеломленно смотрела на своего соседа, так как совсем не ожидала, что он вдруг будет читать ей стихи, да еще какие. Она вслушивалась в каждое слово и ее душа разрывалась на части. И в конце концов Юлия Михайловна беззвучно заплакала.
Алексей Тимофеевич обнял ее и сказал:
– Голубушка, плачь, плачь, моя жена прочитала мне его за несколько часов до смерти, а я не разрешал себе плакать. Мне тогда было очень тяжело, я выучил эти стихи и теперь читаю их уже без слез, но сердце болит, очень болит. А стихотворение это написала Бэла Эфрос.
Мои уважаемые читатели, ставьте лайки, пишите комментарии. Я от души желаю вам успехов во всех начинаниях!
Читайте также на канале: