Лариса — не сухарь. Иногда невозможно удержаться, чтобы не всплакнуть. Например, провожая сына в город. Или когда муж подруги Люды по ее просьбе забивал свиней. Но те слезы — они совсем другие. А сегодня в доме Лары случился потоп.
Давид сидел на диване, насупив брови. Он приготовился к жаркой перепалке, которая перерастет в большой скандал. Они с матерью, которая выставила его любимую девушку из дома, разругаются в пух и прах.
Начало истории
Но Лариса, пряча взгляд, промчалась мимо. Ничего не сказала. А должна была вставить едкое словцо. Давид проводил ее зрачками, услышал скрип кровати, а затем раздался громкий плач. Надрывный, горестный, раздирающий душу. Мать судорожно всхлипывала и шептала в подушку:
- Господи! За что?
Давиду сейчас не лучше. Он до сих пор не мог поверить и принять, что с Викой им не по пути. Искал какой-то выход, решение, но в силу слабого характера мог только сидеть, бездействуя, обижаться на маму и тяжело вздыхать.
- Мам, - Давид проникся жалостью и состраданием. Он присел на краешек кровати и погладил маму по спине. - Не плачь. Все же обошлось. Муромов уехал. Опасность позади.
Он понимал, кто был причиной ее слез. Геолог собрал все вещи и ушел. От него остались лишь букетик полевых цветов, примятая трава на поле и кострище. Больше ничего.
- Мам, - жалобно сказал Давид, не добившись от нее ответа. - Не плачь. Что ты хочешь? Я все сделаю.
- Принеси воды, - тихо попросила та. Давид вскочил, обрадовавшись легкому заданию. - Еще накорми свиней и баню затопи. И свинарник давно пора почистить.
Он развел руками. Дурак! Сам напросился. Лучше бы молчал. Лежал бы сейчас на диване и страдал по Вике. Давид с неохотой взялся за дела. А потом так разошелся, что полил все грядки и подмел полы.
Лариса уже не плакала. Эмоции выплеснулись на подушку и впитались в нее мокрым пятном. Лара смотрела в стену и уговаривала себя собраться с духом. Она — сильная женщина. С характером. Ей любое дело по плечу. Но сейчас сил хватало лишь на то, чтобы перевернуться с одного бока на другой.
- Мам, может поедим? - беспомощно спросил Давид.
- Поешь, - отстраненно ответила Лариса.
- А ты?
- Я не хочу.
- Мам, так нельзя! Я никогда тебя такой не видел. Ну? Встряхнись! Жизнь продолжается. Еще не все потеряно! Ты думаешь, мне сейчас лучше? Я места себе не нахожу. Вика на звонки не отвечает. - Давид в очередной раз набрал ее номер и озадаченно чертыхнулся, - недоступен. Отец, наверное, заставил ее номер поменять. Мам! И что теперь делать? А? Хоть ты мне подскажи?
- Забыть, - равнодушно ответила Лариса.
- Забыть? А ты-то сможешь своего Сереженьку забыть?
Он подошел к окну.
- Смогу.
Давид уставился на поле, замер и вдруг задорно хохотнул:
- Нет, мам. Походу не сможешь. Иди сюда. Посмотри на это зрелище! Ого! Вот это поворот!
Что там? Любопытство подстегнуло Лару встать. Голова немного закружилась. Она пошатнулась, поморгала, приводя себя в чувства, и подошла к окну.
Каменный булыжник, каким стало ее сердце, вновь забился. Учащенно, сильнее, чем когда-либо еще. Перед взором Ларисы открылась знакомая картина. На поле выросла палатка. Мужчина в камуфляже разводил костер. А на обочине был припаркован его автомобиль.
- Ты смотри! - С жаром воскликнула Лариса, ощущая прилив необычайных сил, - тоже мне! Геолог недоделанный. А сказал, что пришел из леса! Аферист! Врал на каждом шагу.
- Мам, ну прости ты его! - Замолвил за него словечко сын, - он все-таки помог. С Муромовым разобрался. Узнал, где находятся часы. Он нас спас.
- Ага! Спас он! - Лариса состроила надменное лицо. А внутри все вспыхивало, полыхало, чувства разрослись настолько, что не умещались в ее сломленной душе. - Он — шпион. Была бы на моем месте другая дура, он бы и с ней…
Переспал. Это слово Лара проглотила. Но смысл фразы никуда не делся. Сергей приехал, чтобы укротить кобылку, которую никогда не видел и не знал. Как же это горько! Как больно и обидно! Понимать, что, ради задания, ради денег, он готов был переспать с любой.
- Мам, Сергей — хороший человек….
- Он не человек! Нормальные, порядочные люди так не поступают. Посмотрите на него! Расселся, как в ни чем не бывало. Ненавижу! - Выпалила Лара, отворачиваясь от окна, - и никогда его не прощу!
Но при этом устремилась к зеркалу. Боже! На кого она похожа! Глаза покраснели, распухли от слез. Лара достала из морозилки лед, завернула в полотенце и попеременно приложила под глаза. Затем умылась, причесалась, собрала волосы в пучок, выпустила две кокетливые пряди и надела самый красивый в ее гардеробе сарафан.
- Мам, ты куда намылилась? - Ухмыльнулся сын.
- Во двор. Надька, наверное, все глаза просмотрела. Ждет последних новостей.
И верно. Надежда маячила возле забора, поджидала соседку. Лара, невозмутимо улыбаясь, вышла на крыльцо. Надя поперхнулась ядом. Эту Лариску ничто не сломит. Она живучая и наглая, как таракан.
- Ларочка! - Натянуто улыбнулась Надя, - я все пропустила. Говорят, к тебе полиция приезжала. И еще какой-то важный человек. А геолог опять на поле переехал. Что у вас произошло?
- Мда, Надюш, - Лариса потянулась, разминая мышцы, - теряешь сноровку. Меньше нужно с мужиком своим ораться.
Надя озадаченно насупилась. Как она могла такое пропустить? И как теперь узнать? Лариска не расскажет. Будет дальше притворятся, что у нее все хорошо.
Лариса прогулялась вокруг дома. Намеренно остановилась в палисаднике, сделав вид, что засмотрелась на цветы. Краем глаза она заметила, что шпион вскочил с бревна и, не теряя времени, помчался к ней.
Сергей подошел к забору и виновато сдвинул брови. Лара предпочла его не замечать. От запаха нарциссов у нее кружилась голова. Нет, скорее от волнения. А от голоса Сергея перевернулось все нутро.
- Лар, - хрипло произнес Сергей, - прости меня. Я понимаю, я совершил чудовищный поступок. Я должен был рассказать тебе всю правду. Но я не мог. Я хотел уехать, раскатать Муромова, уволиться и вернуться. К тебе.
Молчание. Лара с невозмутимым видом рыхлила землю и с наслаждением нюхала цветы.
- Лар, ну представь, если бы я сказал тебе, как есть. Ты подозревала. Я видел по твоей реакции, что ты такое не простишь. А я не хотел с тобой расставаться. И сейчас не хочу. Лар, мне с тобой было очень хорошо. Так хорошо, что я в какой-то момент забыл про это чертово задание. А когда увидел твоего Давида, понял, что все провалил. Лар, я бы никогда тебя не предал. Слышишь? - Он мягко улыбнулся, - милая моя. Нежная. Любимая. Прости.
Ларисе никто и никогда не говорил настолько откровенных слов. Лживых слов. Она резко обернулась, выпалила с пренебрежением:
- Иуда!
И ушла.
Как простить? Это невозможно. И как после такого доверять? Была бы она наивной дурой, которую легко одурачить, которая готова переступить через собственную гордость ради мужика, наверное, простила бы. Но характер не сломить.
Ненавидела, страдала по нему, скучала, снова ненавидела. Эмоции сменялись каждую минуту. А к Сергею уже спешила Надька. Разумеется, не с пустыми руками, с каким-то свертком, взяв который, Сергей грустно улыбнулся и поблагодарил.
- Подкармливает! - Пробубнила Лара, подсматривая из-за шторы, - вот змея!
- Мам, ты снова в разведчицу играешь? - посмеялся сын.
- Да больно надо! - Оскорбилась Лара, вспыхивая новым гневом, когда Сергей освободил бревно. Надька уселась, как на трон. - Вот же какая! Посмотри-ка на нее! А муж куда смотрит? Шары, наверное, залил, дрыхнет. А жена гуляет! Еще в палатку залезь к нему. Бесстыжая! Смотреть противно. Тьфу!
- Так не смотри, - зевнул Давид.
Как не смотреть? Когда Сергей подсел на корточках к ее соседке, так близко, что у Лары поплыло перед глазами. Она едва не разревелась, глядя, как они мило воркуют, словно голубки.
И правда! Лучше не смотреть. Лара ушла на кухню, взялась за грязную посуду, но все валилось из рук. Нет, сейчас точно разревется. Лариса села, закрыла ладонями лицо.
В дверь громко постучали. Слезы тут же высохли, и Лара, умирая от волнения, вышла в коридор. Неужели, он осмелился зайти?
- Кто там?
- Ларочка! - Любезно проговорила Надька, - это я — Надежда. Я пирог постряпала. Решила угостить.
Надо же! Какая добрая! Лариса с неохотой отперла. Действительно, в руках соседки была тарелка с прикрытым полотенцем пирогом.
- Ну… входи, - растеряно сказала Лара, - чай попьем.
- А мне бы чего-нибудь покрепче, - сконфуженно отозвалась Надежда, - сама понимаешь, я из-за Олега даже выпить не могу. Мне много ли надо? Грамм пятьдесят. А этот все допьет.
Пока Надька пробиралась на кухню, пытаясь обойти шипящую на нее Муську, Лара выудила из холодильника бутылку красного вина.
- Хорошая кошечка, - уговаривала Надя Муську, обходя ее боком вдоль стены.
- Муська! - прикрикнула Лариса, - место!
Та зыркнула на хозяйку и притаилась за углом. Щас! Разбежалась! Ей еще нужно цапнуть босую ногу вредной Надьки под столом.
Выпили. На душе потеплело от некрепкого вина. Потом еще. Разговор зашел про дом, про огород.
- Ты знаешь, Лар, - призналась захмелевшая Надежда, - а я всегда тебе завидовала. В огороде у тебя порядок, дома… вон какая чистота. И сама всегда ухоженная, светишься от счастья. Мы с тобой вроде как одного года, а я выгляжу старее тебя на десять лет. И дома вечный срач. Я уж молчу про огород. И муж у меня пьющий. Хотя вчера не пил, сегодня тоже. А я на него наорала, - сокрушенно выдохнула Надя, - надо было похвалить.
- Да, ладно тебе, Надюш. А кто из нас не без греха? Есть и похуже. Мы по сравнению с ними ангелочки во плоти. Давай лучше выпьем. А они пусть катятся ко всем чертям.
Выпили. Надя посмотрела на Ларису и обеспокоено пробормотала:
- Лар, ты уж прости его. Ну, приврал немного. Не со зла же. Он хотел как лучше. Хороший же мужик. Где такого найдешь? Такие на дороге не валяются.
- Да как же не валяются? - ухмыльнулась Лара, кивая на окно, - вон он. Сидит. Бери не хочу.
- Будешь выкобениваться, подберут.
- И пусть. Ему все равно с кем кувыркаться. На кого начальник пальцем укажет, на ту и залезет. Шпион!
- Ты пургу-то не неси! Сергей в тебя по уши влюбился. Лар, а какие у него глаза. Грустные, несчастные. У меня сердце дрогнуло. А как он про тебя говорит! Самая милая, говорит. Самая красивая. Да мне муж таких слов никогда не говорил.
- Так и говорит? - снова ухмыльнулась Лара. А в ее глазах блеснули слезы.
- Клянусь! - перекрестилась Надя, - так и говорит. А еще сказал, что с места не сдвинется, пока ты не простишь.
- Ну что ж… - рука Ларисы дрогнула, наполняя рюмки, - зимы у нас снежные, холодные. Лишь бы только не окочурился. Геолог чертов.
- Ну, и характер у тебя! Ларис! Да засунь ты уже свою гордость куда-нибудь подальше!
- Не могу я, Надя… - обреченно выдохнула та, - не могу. Как простить? Нельзя начинать отношения с вранья. Ничего хорошего из этого не выйдет. Я же ему потом при каждой ссоре буду его вранье припоминать.
- Так а вы не ругайтесь, - сообразила Надежда. И сама расхохоталась вслед за Ларой.
Бедный Давид накрыл голову подушкой, когда непримиримые соседки принялись горлопанить песни на весь дом.
Расставались, как лучшие подруги. Долго прощались, обнимались на крыльце. Лариса проводила Надю до калитки. И там они снова обнялись. Сергей вскочил с бревна, а Надька хохотнула:
- Лар, а может забежим на огонек?
- Вот еще! - ответил за Лару горячительный напиток. И она сказала нарочито громко, - я лучше завтра Генку в гости приглашу.
Сергей предупредительно ударил по ладони кулаком. Намекнул, что Генка даже за калитку не зайдет. Ни Генка, ни Аркашка, ни одна мужская особь не проникнет в ее дом.
Утром голова Ларисы гудела от похмелья. Она почти не пьет. А тут налакалась с горя, еще и ревела полночи, глядя на палатку, в которой спал Сергей. Несколько раз порывалась выйти, разворачивалась у порога. Понимала, если выйдет, тем более в таком неадекватном состоянии, либо отмутозит предателя, либо простит.
И хорошо, что не вышла. Потому что злости почти не осталось. Она могла проснуться в ласковых объятиях Сергея, расточая по палатке жуткое амбре.
В горле так дурно! Бабушка часто повторяла, что работа — лучшее лекарство от похмелья. И Лариса с энтузиазмом взялась за дела.
Она навела порядок в доме, в огороде. В палисаднике не появлялась, чтобы душу не травить. Достаточно того, что Лара полчаса подсматривала за Сергеем из окна. Тот сидел, опираясь локтями на колени, и пристально смотрел на дом.
Зачем он это делает? Душу рвет на части.
- Давид! - Со стороны калитки раздался громкий бас. - Давид!!!
Это — Сергей. Лара тут же разогнулась. Насторожилась, предчувствуя беду. Поспешила к калитке, опережая сына, который вышел на крыльцо.
- Что? - Давид прищурился от солнца.
- Что случилось? - натянуто спросила Лара. Потому как Сергей был очень напряжен. Он посмотрел на нее без прежней нежности во взгляде, потом на ее сына, который шлепал до калитки босиком.
- Плохие новости, - сообщил мужчина, - Муромов в аварию попал.
Лариса ахнула, переметнула изумленный взгляд на сына. Тот ошарашенно выпучил глаза.
- А… В...вика? - глухо уточнил Давид.
- Вика… - Сергей нахмурился, - ей сделали операцию. На позвоночник.
- На… позво… что? - Сын всполошился, побледнел, как полотно, - она что… ходить теперь не будет?
- Я всех подробностей не знаю. Мне только что сообщили. Муромов находится в тяжелом состоянии. Дочь получила травму, но она жива. - Сергей нахмурился еще сильнее, глядя на Давида, - что застыл? Нужна тебе эта девушка? Или больше не нужна?!
- Конечно, нужна!
- Тогда поехали.
- Куда?
- В больницу! Собирайся! Я жду.
Давид умчался в дом. Лариса проводила его обеспокоенным взглядом, посмотрела на Сергея. Первая мысль, которая посетила ее голову — он сейчас уедет. И возможно навсегда.
- Я… - заговорила Лара. И вдруг замолчала.
Не о том она подумала. Попахивает очередной подставой. От этого шпиона можно ожидать чего угодно. Например... Сергей мог получить очередной приказ.
- Куда ты везешь моего сына? - недоверчиво прищурилась Лариса.
- В городскую больницу.
Сомнительно. Рискованно. После пережитого потрясения, она никому не доверяла. И уж тем более ему.
- Я поеду с вами, - решительно сказала Лара, - я сына одного не отпущу...