В феврале свой юбилей праздновала зав. отделом комплектования, научной обработки и электронных каталогов библиотечной системы ГУД Татьяна Шарова. Мы навестили ее прямо на рабочем месте и попросили поделиться деталями своей биографии, особенностями работы библиографа, прогрессивной историей библиотеки ГУД и рассказать, как комплектуется книжный фонд.
– Библиотека университета – чем она отличается от других библиотек?
– Существует несколько категорий библиотек. Самые распространенные массовые библиотеки – городская или сельская – ориентированы на широкий круг читателей, содержат научно-популярную и художественную литературу. Есть библиотеки-гранды: научные, национальные, республиканские. Есть Российская государственная библиотека – Ленинка. Мы относимся к учебному типу, они подразделяются по специализациям и ступеням обучения. Из-за большого количества разных факультетов и направлений исследований комплектование может быть универсальным, и в библиотеках таких вузов, как наш, очень широкий спектр литературы.
– Каким путем шло развитие нашей библиотеки?
– Она на год старше университета: основана в 1993 году. Я начала работать в 1996 году, практически сразу после института. Уже тогда у заведующей Валентины Григорьевны Черепановой были планы сделать библиотеку автоматизированной и компьютеризированной, чтобы быть на острие новых технологий. Наш коллектив задал свой вектор развития и активно участвовал в общей автоматизации библиотек России.
– Какими силами?
– Нашего отдела, чье полное название – «отдел комплектования научной обработки литературы и электронных каталогов», и отдела библиографии. Традиционно комплектование и каталогизация разделены. Но поскольку библиотека была новая, мы хотели все делать по-новому и объединили два процесса в один. Это оправдано, когда создаешь электронный каталог: ты тут же комплектуешь и обрабатываешь – так исключаются ошибки при печатной каталогизации и ручном вводе.
– А как вообще попадают книги в библиотеку?
– По-разному. В случае вузовской библиотеки в основном идет бюджетное финансирование. Но, например, был период в 1990-е годы, когда комплектование шло через частные гранты и фонды. На книжном рынке в то время был бурный рост. Так как ГОСТы и правила не соблюдались, у нас, каталогизаторов, до сих пор целый квест описать книгу выпуска 1994–1999 годов. Но при этом было много переизданий действительно редкой литературы. В 2000-е годы все более-менее стабилизировалось, выделялись бюджетные и внебюджетные средства, на которые мы размещали заказы в издательствах и покупали, можно сказать, по себестоимости. А после выхода федерального закупочного закона № 44 стали комплектоваться через аукционы или в издательстве по исключительным правам.
– Были ли какие-то другие способы пополнения фонда?
– Частные коллекции. Люди сейчас активно избавляются от своих библиотек. На моей памяти у нас было два «крупных» случая. Первый это библиотека профессора математики Генриха Тумаркина: после его смерти родственники уехали за границу и библиотеку отдали нам, завезли в мешках – аж пару машин – и, пока решались наследственные дела, книги лежали в разоренной казарме бывшего училища, ныне 4-м корпусе. Туда входили издания XVIII – начала XX веков. Именно из этой частной библиотеки состоит основной костяк нашего редкого фонда.
Вторая библиотека, переданная в 2000-х годах, – Альберта Чеченицкого – дубненского ученого с мировым именем, преподававшего в США астрофизику. Она уникальная – за изданиями из нее обращаются из Ирана, Дальнего Востока, Российской государственной библиотеки, Государственной библиотеки Белоруссии. Мы сканируем требуемые отрывки и пересылаем. Еще были поступления из библиотек Н.В. Короновского, И.Б. Шатуновского, В.С. Пономарева, А.Н. Сисакяна, Ливана Глонти.
– Вы сказали, что библиотека на год старше университета, как так?
– Университет создан на месте Волжского высшего военного строительного командного училища (ВВВСКУ). Здесь была специализированная библиотека. И после расформирования училища она была передана нам. Ее библиотекари, Софья Михайловна Василенко и Людмила Георгиевна Грабаренко, перешли в создаваемую библиотеку университета.
– Расскажите про автоматизированную систему библиотеки и ее вкладе в развитие библиотек страны.
– Это очень интересная история. В 1994 году компьютеризация организаций только-только начиналась. Но в нашей библиотеке уже в 1996 году было аж два персональных компьютера. Понятия «сеть» не было. Были дискеты и автономная библиотечная программа «Мека», написанная в МГУ и купленная нами. Валентина Григорьевна очень прогрессивно смотрела в будущее и сразу отказалась от бумажной каталогизации в пользу электронной. Работа строилась так: делали электронную библиографическую запись в программе «Мека» с каталожных карточек училищных книг, включенных в фонд, и новых поступлений, заносили инвентарный номер, таким образом формируя электронный каталог. Потом я архивировала базу данных каталога, делила архив на тома, копировала на дискетки и переносила информацию на все компьютеры, чтобы синхронизировать данные – вначале на четырех компьютерах, далее шести-восьми.
Однажды к нам пришел Юрий Крюков (впоследствии – проректор по научной работе ГУД – прим. ред.) и сказал: «давайте все объединим в сеть». Таким образом, первая компьютерная сеть в университете появилась именно в библиотеке. Это был восторг – можно было копировать с одного компьютера на другой, не прибегая к дискетам. Следующим этапом стал выбор сетевой информационной библиотечной системы. В 1998 году была куплена АИБС «Марк» для DOS, разработанная «Информсистемой». Мы тесно работали с разработчиками, и они даже обкатывали на нас отдельные технологии, внедряя их потом в других библиотеках. Технологически было сложно замкнуть круг «книга-электронная запись-выдача-читатель». Но в 1999 году мы наконец-то полностью перешли на автоматизированную систему. Я могу с уверенностью сказать, что в том году ни одна библиотека в России полностью с книговыдачей автоматизирована не была, хотя электронная каталогизация развивалась очень быстро.
– Как вы видите, в чем причина такого значительного отрыва в сравнении с другими библиотеками?
– У нас была фора: мы были новой библиотекой, и весь фонд заносили сразу в электронный каталог. Создали базу данных читателей. За два года проставили штрих-коды на книги. И, кстати, мы придумали, как проставлять их на книги дешевым способом: купили этикетки на А4, а университетский программист Павел Васильев написал программку для генерирования штрих-кодов и их печати на заданном формате этикетки. Этим мы пользуемся уже 25 лет. Кроме того, у нас штрих-код соответствует инвентарному номеру книги, и это тоже большое отличие от других библиотек.
Мы много лет участвовали в различных библиотечных форумах, в том числе Крымской международной конференции. И в начале нулевых ездили туда с докладом о том, что замкнули все библиотечные процессы, т.е. полностью автоматизировались. В кулуарах к нам подходили и спрашивали, каким образом мы этого достигли.
– Я смотрю, как вы заряжены идеей автоматизации: ваше техническое образование помогает вам?
– Да, безусловно. Я ракетостроитель, окончила МАИ. И если бы не мое техническое образование, ничего бы этого в моей карьере не было. Поскольку я окончила институт в 1994 году, то оказалась ненужной как специалист – это был период турбулентности в нашей истории, были тяжелые времена для страны и меня лично, у меня был маленький ребёнок. Меня пригласили сюда на должность библиотекаря, я не знала, чем буду заниматься. Единственное, что вселяло уверенность – я очень люблю читать, и мне всегда было интересно узнать, как же функционирует библиотека. Мне и в детстве было это интересно: дома расставляла книги то по картинкам, то по авторам, то по заглавиям. В библиотеке я открыла для себя целый мир, и совсем не жалею о том, что у меня не сложилась карьера ракетостроителя. Я все равно реализовалась как инженер, но только в области автоматизации.
– А специализированное библиотечное образование вы получали?
– Да, проходила курсы повышения квалификации по библиотечному делу как гуманитарной дисциплине, технические моменты изучаю самостоятельно. В Российской государственной библиотеке много семинаров, она ведет просветительскую деятельность, но мне кажется, ее недостаточно. На моей памяти два раза проводили опрос сотрудников библиотек России по работе с библиотечно-библиографической классификацией (ББК), и, как ее практик, я выступала с обоснованной критикой. ББК применяется как для быстрого и точного профессионального поиска, так и упорядоченного хранения документов (книг, журналов и т.п.) в фондах.
– А какие замечания у вас были к ББК?
– Классификация достаточно полно отражает современное состояние всех отраслей знаний. И какая она сейчас, мне очень нравится. Они учли многие замечания, мы тоже немножко поучаствовали в ее развитии. ББК создавалась в 1930-х годах, а с середины 1990-х годов модернизировалась под редакцией Э.Р. Сукиасяна. Мы с ним даже переписывались. Как человек с именем он воспринял мою критику несколько болезненно. На тот момент я критиковала 32-й отдел «вычислительная техника», который очень отставал от бурного развития технологий. Тем не менее чуть позже раздел был переработан.
– Прислушались к вашим замечаниям?
– Прислушались, уверена, не только к моим. Многие замечания касались областей знаний на стыке разных отраслей. Например, искусственный интеллект – это что: и психология, и технология, и нейролингвистика, и самообучающаяся система. Просто выделить в раздел «программирование» невозможно. Да и само программирование сейчас делится на многие области знаний.
– Расскажите о своем отношении к библиотечному делу.
– Профессия библиотекаря считается умирающей. Потому что печать книги все больше выходит из обихода, библиотеку посещают все реже, люди читают в основном в электронном виде. Я надеюсь, что однажды профессия библиотекаря станет вновь востребованной, а библиотека займет достойное место в нашем бытии.
Текст: Юлия Цепилова
Фото: из личного архива Татьяны Шаровой
