Глава 34
Утром, глядя на то, как одевается Денис, думаю о том, что когда была маленькой, то верила в сказки. А ещё представляла, какой будет моя жизнь. Атласное белое платье с кружевами, а ещё обязательно принц в сияющих доспехах на гордом скакуне, который увезёт меня в замок на высоком холме. Я засыпала с полной верой в то, что всё это обязательно случится.
Дедушка Мороз с подарками на Новый год. Зубная фея, которая обязательно даст денежку за каждый молочный зубик, который заберёт из-под подушки. Я искренне в них верила, пока не стала подростком, а потом все эти мечты растворились сами собой. Мама сохранила мои крошечные зубки в особом кожаном пакетике, который лежит сейчас на чердаке в шкатулке. Зачем она их не выбросила? Не знаю. Наверное, собиралась в старости иногда доставать, смотреть и улыбаться, вспоминая всякие забавные моменты.
Да, такая она, взрослая жизнь. Однажды мы открываем глаза, и сказка исчезает. Вместо неё – скучная реальность. И тогда мы придумываем себе игрушки, забавы и прочие развлечения, чтобы хоть на какие-то мгновения снова ощутить себя маленькими, верящими в несбыточное и прекрасное. А ещё, поскольку в душе многие из нас остаются детьми, мы инстинктивно тянемся к тем, кому можем доверять. Вот как я, например, к доктору Шаповалову.
Но на самом деле сложно совсем перестать верить в сказку. У всех остаётся маленький кусочек надежды на то, что однажды они проснутся, и всё сбудется.
Перестав рассуждать, я пошла в ванную, где Денис в это время чистил зубы, и предложила:
– Давай сегодня переночуем у тебя?
Он обернулся с зубной щёткой во рту и прошепелявил через пену:
– Что?
– Почему мы всегда ночуем у меня? – спрашиваю его. – У тебя он вообще-то есть?
– Кто он?
– Дом. Со шкафом, в котором лежат твои вещи. Те самые, которые личные называют.
Пока говорю всё это, Денис быстро умывается, вытирает лицо, выходит в комнату, хватает рюкзак и устремляется к двери. Ласково проводит ладонью по моей щеке, но ничего не отвечает. Спешу за ним, чтобы проводить, и в голове мысль: «Ого, какой смелый стал! Моих соседей больше не стесняется».
Пока мы собираемся наверху, на кухне Наташа, глядя на кучу посуды в раковине, оставшуюся от её вчерашнего кулинарного подвига, глубоко вздохнула.
– Три часа работы, килограмм шоколада, десяток яиц, и всё равно что-то не так, – произнесла она разочарованно.
– Нет, очень вкусно, ну что ты, – поддержал её Виктор, произнося слова с набитым ртом, из которого просыпались крошки шоколадного торта. – Юлия Высоцкая тобой бы гордилась.
– Очень лестное замечание, – иронично хмыкнула девушка. Она отрезала кусочек, попробовала. – Нет, чего-то всё-таки не хватает, – произнесла задумчиво. – Какого-то особенного ингредиента.
Она подошла к шкафчику, достала оттуда кулинарную книгу, открыла на нужной странице и стала искать листочек, на который записала рецепт. Он был не книжный, ей рассказала его мама.
– Блин, ну никак не могу вспомнить… – проговорила интерн.
– Да всё очень просто, – прожевав торт, сказал Виктор. – Позвони маме и спроси.
– Не хочу я звонить ей, – нахмурилась Наташа.
В этот момент входим мы с Шаповаловым.
– Доброе утро! – бодро здоровается доктор.
– Привет, – вежливо отвечает Виктор и протягивает ему тарелку с тортом. – Хотите кусочек? Наташа испекла.
– Нет, спасибо, – говорит Денис и уверенно направляется к шкафчику. Раскрывает его, достаёт оттуда мюсли, которые так любит, и тарелку. – А что? Мне здесь нравится. Ты сама говорила, тебе нравится, когда кругом твои вещи. Ты спишь в своей постели.
Шаповалов продолжает хозяйничать так, словно он здесь всем владеет. Молча наблюдаю.
– Вы помешаны на здоровье, да? Каждое утро едите мюсли, весь на спорте. Да? – спрашивает любопытный Марципанов.
– Вовсе нет, – говорит Денис.
– Ты про мюсли? – отвлекается Наташа от мытья посуды, обращаясь к Виктору, но говорит о хирурге. – Ест, и довольно часто. По крайней мере, семь дней в неделю.
Я слышу в её голосе иронию и зависть.
– Ладно вам. Я не бывал тут неделями, – оправдывается доктор Шаповалов. Потом смотрит на меня и задаёт вопрос с подвохом: – Или нет?
– Видишь? Даже им это кажется странным, – улыбаюсь, имея в виду соседей.
Денис смущается, но не настолько, чтобы перестать есть мюсли, залитые молоком. Мордашка у него при этом становится такая счастливая, как у мальчишки, которому подарили целую коробку шоколадных батончиков. Но смотрит он при этом на меня, и становится понятно, что он на этой кухне считает своей главной вкусняшкой. Точнее – кого.
***
Утром, снова ощутив тошноту, Марина Спивакова сделала то, что в таких случаях должна сделать каждая разумная девушка. Тем более с высшим медицинским образованием. Она взяла сразу два теста на беременность и пошла в туалет сдавать анализы. Когда увидела две полоски на первом, помотала головой, стряхивая наваждение. Прошептала «Не может этого быть!» и тут же стала проводить исследование по-новой.
Второй тест оказался с тем же результатом. Нервно сглотнув, интерн посмотрела на часы. Вышла из туалета, взяла телефон и нашла телефон частного гинекологического кабинета. Пришла туда и заявила, что желает прервать беременность.
– Я проверила расписание, – сказала доктор, изучив данные в компьютерной программе.
– С девятого числа у меня начнутся ЛОР-болезни. Это несложно. Можно записаться на ту неделю? – чуть нервно спросила Марина.
– Боюсь, что нет. Только шестнадцатого. Кроме аборта, есть и другие варианты, – сказала врач. – Усыновление. Уход за ребёнком. Подумайте и перезвоните мне…
– Запишите меня на шестнадцатое, – перебила её Марципанова. – Я подтвержу после того, как поменяю расписание.
– Знаю, это трудное решение, – продолжила гинеколог гнуть свою линию.
– Меня не интересует эта болтовня. Не надо, – жёстко сказала Марина.
С первой секунды, как заметила две полоски на тексте, она мгновенно решила, что рожать не будет. Случившееся – всего лишь ошибка. Вещь непростительная для медика. Залететь лишь потому, что забыла воспользоваться контрацептивами, что может быть глупее, когда у тебя в кармане диплом врача общей практики?! Но Спивакова, будучи человеком мыслящим рационально, просто решила исправить ситуацию. Без слёз, соплей и нервов.
***
Интерн Двигубский вынул шпатель изо рта юной пациентки и спросил:
– Адасса, тебе только что удалили нерв?
– Да, – недовольно буркнула она. – Потом у меня не переставала идти кровь. Так я к вам и попала.
– В чём проблема? – в палату вошёл доктор Михайловский.
– Девушка, 17 лет. Госпитализирована из-за избыточного кровотечения после удаления зубного нерва. Также слышны шумы в сердце из-за температуры. После антибиотиков температура спала, – доложил интерн.
– Если я умру, вы сообщите маме и папе? – спросила Адасса.
– Ты не умираешь, – ответил Пётр Иванович. – Где твои родители?
– В кафетерии. Папе нравится больничная еда, – ответила девушка.
– Ты в отличных руках. Доктор Двигубский возьмёт анализы. А потом мы поговорим с твоими родителями, – хирург перевёл взгляд на Алексея и поручил ему зафиксировать длительность кровотечения.
– Адасса, что это за имя такое? – поинтересовался интерн.
– Родителям нравятся ветхозаветные мифы. Папа по ним кандидатскую диссертацию писал, когда мама меня вынашивала, – сказала пациентка. – Я себя называю Дина.
– Классная юбка, Дина, – улыбнулся Двигубский, обратив внимание на одежду девушки. – Это шотландская?
– С ума сошёл? – решив, что если он с ней на «ты» и молод, то и ей можно вести себя с ним равнозначно, спросила дерзко пациентка. – Никогда не видел ортодоксальных евреев?
Двигубский прикусил язык. Ни в Ветхом Завете, ни в истории Израиля, ни в том, что из себя представляют те, о ком сказала девушка, он не разбирался совершенно. Вообще, если бы его спросили, то Алексей бы и сам не сказал, в чём он, помимо медицины, хорошо разбирается. А если бы задали вопрос с пристрастием, то ответил, что и получение диплома для него стало большой случайностью.
***
– Этому парню место в психушке, – говорит Марина, глядя на снимки на негатоскопе.
– Это подарок тебе. Два дня назад у него был припадок. Ещё один сегодня, – заметил интерн из психиатрии, который принёс результаты МРТ, а заодно привёз пациента с помощью двух дюжих санитаров.
– Здесь сказано, что он разговаривает с мёртвыми, – произношу в лёгком волнении, глядя в карту пациента. – Родственники считают его опасным. И его надо отправить в психиатрию, а это неврология.
– Ты в мединституте не учился? – спрашивает его Марина.
– Да, в отличие от вас, я…
– Ты про Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова? – Спивакова, уперев руки в бока, начинает наступать на коллегу.
– …научился не делать поспешных выводов, – продолжает он невозмутимо. – Мы не можем его забрать, пока вы не проведёте осмотр.
– И ты сваливаешь его на нас? – задаёт Марина новый вопрос.
– Он думает, что его припадки – это видения…
– Это не припадки, я ясновидящий! – слышится из палаты возмущённый голос.
– Ну да, а я курица говорящая, – насмешливо замечает на это Спивакова. – Гений! – кричит она интерну, который успел, пока мы отвлекаемся на пациента, удалиться.
Входим в палату, здороваемся.
– Георгий Сергеевич, мы начнём обследование, – сообщаю ему.
С виду и не скажешь, что чокнутый. Молодой мужчина 29 лет, русые вьющиеся волосы на прямой пробор, большие выразительные голубые глаза. Аккуратно подстриженная бородка. Он мне чем-то напоминает Арамиса в исполнении Игоря Старыгина.
– Обследуйте хоть снизу, хоть сверху. Пустая трата времени, – заявляет он.
– Очень смешно. Сожмите мои пальцы, пожалуйста, – говорит ему Марина.
Пока она этим занимается, я проверяю его зрачковый рефлекс. Стоит выключить фонарик, как Георгий замирает с широко раскрытыми глазами. Они направлены прямо на мою грудь. Но он не пялится, а словно видит что-то внутри, скрытое для всех вокруг, кроме него.
– Марина…
– Георгий Сергеевич, – Спивакова трясёт его за плечо. – Вам плохо?
– Кто-то… – он отмирает, печально вздыхает.
– Что кто-то? – спрашиваю.
– Кто-то сегодня умрёт, – произносит пациент.
– Он точно спятил, – шёпотом говорит мне Марина.
– У меня кружится голова. Но я не глухой. Говорю вам: на четвёртом этаже кто-то умрёт…
В следующую секунду по громкоговорителю звучит, что реанимационная бригада срочно вызывается на четвёртый этаж.
– Скорее! – в коридоре раздаются торопливые шаги.
Мы с Мариной устремляемся на выход. Георгий Сергеевич без улыбки машет нам рукой.
***
Двадцать минут спустя интерн Спивакова сопроводила двух санитаров с каталкой до лифта. На ней лежало тело, до головы закрытое простынёй. После этого Марина вернулась в регистратуру.
– Покойник, – заметил Виктор, когда увидел, как закрываются двери лифта. – Ясновидящий предсказал, что кто-то умрёт на четвёртом этаже.
– Мне 16-го нужно выходной. Прикроешь? – спросила Спивакова, чтобы не продолжать неприятную тему.
– Я хочу отрастить волосы. Может, мне не бриться? – Виктор переключил внимание на Дашу, которая вышла из-за угла, о чём-то мило общаясь с доктором Шаповаловым. – Будет эффект небритости, а что скажешь?
– Витя, ты прикроешь меня 16-го? – спросила Марина строже.
– Да, конечно. А что?
– Не твоё дело, – довольно грубо сказала Спивакова.
– Могла бы спасибо сказать! – проворчал ей в спину Виктор.
Марина же, уходя, подумала о том, что будет катастрофой, если хотя бы Марципанов узнает, для чего ей на самом деле нужно несколько часов 16-го числа. Потому как Витька, он как сито. Ему секреты доверять нельзя – мгновенно разболтает. Причём даже сам не заметит. Уж слишком может увлечься чем-нибудь.
Волосы он отрастить решил. Небритость устроить. Спивакова прекрасно понимала, для чего коллега старается. Хочет быть похожим на доктора Шаповалова. Ну, не глупость ли?! Наивно же полагать, будто если ты станешь внешне напоминать Дениса Дмитриевича, то Даша переключит на тебя своё влюблённое внимание.
***
Пока у нас выдалась свободная минутка, захотелось пообщаться. Я нашла Дениса и сказала:
– Я почти ничего о тебе не знаю.
– Ты знаешь, что я из Нижнего Новгорода. И что мне нравятся разводные мосты.
– Хватит о мостах. А про твоих друзей?
– Я хирург, у меня нет друзей, – отвечает Денис.
– У всех есть друзья. С кем ты проводишь время? Что делаешь в выходные? Это важные вопросы.
– Важные для кого? – задаёт Шаповалов встречный.
– Каждую ночь мы занимаемся сексом. Я имею право знать детали, – продолжаю допытываться.
– Ты и так знаешь больше, чем другие.
– Всё это очень странно. Мне нужны факты. Пока я их не получу, можешь ко мне не приходить.
– Попробуй плыть по течению, будь гибкой, – улыбнулся Денис. – Увидишь, что получится
– Я не гибкая!
Он театрально смеётся.
– Я не согласен, – достаёт телефон, смотрит на экран. – Мне пора. Всё узнаешь в своё время. Это самое интересное. Пенка, так сказать.
– Я о том же! – кричу ему в след. – Не хочу быть пенкой! – и тут же оглядываюсь опасливо. Кажется, слишком громко получилось.