Сумерки потихоньку сгущались, но Валя не торопилась домой. Конец месяца дался ей тяжело, ее коллега Ольга ушла на больничный, у нее заболел сынишка, и Валентине пришлось работать за двоих. А тут еще и отчеты, они просто вымотали ее. И сейчас она после работы хотела просто прогуляться перед сном и снять с себя эту накопившуюся “цифровую усталость”, как говорила обычно Ольга. Она шла привычно прихрамывая, ее врожденная хромота чисто физически не мешала ей. За свои двадцать шесть лет Валя уже привыкла к ней, и практически ее не замечала. Но зато ей постоянно напоминали об этом людские взгляды, порой жалостливые, но чаще любопытные. А сейчас в приятной летней темноте встречные люди не смущали Валентину, ведь она не видела выражение их лиц.
Валентина была обычной деревенской девочкой, по желанию ее родителей отправленной в город, чтобы получить “хорошую специальность”, которую они сами ей и выбрали. Так вот и стала она бухгалтером. Родители жалели ее, понимая, что в городе ей будет легче. Они купили ей однокомнатную квартиру, и бывший их односельчанин и друг ее отца устроил ее сразу после окончания колледжа бухгалтером на кирпичный завод, где сам занимал должность начальника цеха. Отец тогда наказывал дочери:
– Ты, Валюша, старайся, не подводи ни его, ни меня.
И Валя старалась, всю себя отдавая работе, ведь она уже давно поняла, что в ее жизни будет только работа, а о себе нужно забыть, ведь она “хрОмушка”, так ее, любя, звали все в школе, и одноклассники, и учителя. Она была доброй, покладистой и старательной девочкой. Помогала всем с математикой, у нее с первого класса по этому предмету были одни пятерки.
Нет, она вовсе себя не похоронила, Валентина ходила в театр, на различные концерты и выставки, одно время посещала бассейн, ездила даже по путевке в Москву. Но увы, все это не давало ей того, что она безумно хотела. А хотела Валя простого женского счастья, то есть семью. Она вечерами, ложась в постель, мечтала о том что у нее вот-вот появится муж и дети: мальчик и девочка, именно так мальчик и девочка, а не сын и дочь. Она нередко задавала себе такой вопрос:
– Но почему я даже в мечтах прошу у Бога именно мальчика и девочку?
Годы шли, а мечты так и оставались мечтами. И она всю себя посвящала работе, а вот два года назад Валентину вызвал к себе в кабинет главный бухгалтер Пал Палыч и поставил ее перед фактом:
– Или ты, Валечка, идешь учиться дальше, или куковать тебе до пенсии простым бухгалтером.
Валя хотела было отказаться, а потом, подумав как следует, согласилась, ведь после колледжа ей учиться-то не так и долго. Вот она уже два года и отучилась, это оказалось не так уж и трудно. Конечно, ей помогало и ее трудолюбие, и ее опыт работы. Да и деньги на учебу у нее были, ведь она получала неплохую зарплату.
К своему подъезду она подошла вместе с соседом. Тот, как всегда в последнее время, был слегка пьян. Вообще-то он был неплохим парнем, но недавно от него ушла жена и он начал пить, ведь жена, во-первых, ушла сразу к другому, а во-вторых, оставила ему дочку. И теперь к нему из деревни приехала мать, она и сидела с двухлетней Наденькой. Но сейчас, когда они поднялись на свой этаж, Валентина увидела, что в его двери торчит записка.
Федор, так звали соседа, стал звонить, не замечая ее. А Валя вытащила записку и прочитала:
– “Мы уехали в Берестянку, ключи забрали с тобой. Живи, где хочешь, и как хочешь, мама.”
Валя взяла соседа под руку и повела к своей двери, понимая, что он может устроить “веселый вечер” всему подъезду. Открыв свою дверь, она завела его к себе в квартиру и повела к дивану, где и уложила его спать, сняв с него обувь. Было неприятно, но она переживала за Зинаиду Львовну из четвертой квартиры, та болела и страдала бессонницей. И лишний шум точно ее разбудит, если она все же уснула. Но непривычный к выпивке Федор как-то быстро уснул. Валя поужинала, и с часик почитав книгу, тоже собралась спать. Она легла на своей кровати, которая стояла в нише, огороженной плотной шторой. Легла на всякий случай одетой, все-таки в доме находится чужой, да еще и пьяный мужчина.
Утром Валя проснулась чуть свет, но Федор уже сидел на кухне с тем самым листком в руках, который оставила ему Валя на полу возле дивана, чтобы проснувшись он сразу увидел его.
– Валя, извини за беспокойство, я постараюсь сегодня сменить замок, – виновато сказал Федор.
– И все? – удивилась Валя, – сменишь замок и будешь продолжать пьянствовать, да? Легкое решение. Но мать-то не для этого уехала, или ты этого не понял, накачивая себя алкоголем.
– Но она на звонки не отвечает, – раздраженно сказал Федор.
– И я бы не отвечала, у нее там дома столько дел накопилось за это время, что она у тебя жила, а ты пей дальше…Это же так прекрасно, думать ни о чем не надо, она же и за тебя подумала, и за Наденьку, а ты…
– А я дурак, – перебил ее Федор, – совсем дочку забросил, она даже в садик последние две недели сама ее водила, ей за меня стыдно было, а она все равно водила. Но я не могу уехать к матери, у меня сегодня рабочий день.
– Ну хорошо, отработаешь и переночуешь у меня. Но трезвый. И в субботу уедешь, понял?
– Понял.
– Кого понял? Меня или мать?
– Обеих, – опять виновато сказал Федор.
– Ну ладно, пойдем завтракать.
– Я не хочу, – застеснялся Федор.
– Ну тогда кофе попей, я сейчас приготовлю. И сразу отправляйся на работу. Дома я буду в половине шестого. А ты зайди в садик, может там какое-то заявление надо писать о том, что дочка пока не будет посещать садик. А потом жди меня у подъезда, если хочешь жить по-человечески. Или ты не мужик?
Она сказала последнюю фразу таким презрительным тоном, что Федор покраснел, ему было стыдно.
Валентина знала, что он чуть старше ее, но квартиру заработал сам. Он закончил колледж, потом ушел в армию, а после армии женился и отправился с женой на Север и пробыл там три года, а в прошлом году вернулся с женой и ребенком. И сразу купил вот эту самую квартиру.
Вообще-то он парень, хороший, добрый, всегда помогал соседям, особенно Зинаиде Львовне, она была одинокой, никаких родственников у нее не было. И сама Валя всегда помогала ей, правда, только по хозяйству. А вот Федор даже ванную комнату ей отремонтировал: заменил плитку, поставил там вместо ванны душ, чему она была очень рада.
– А сейчас вот испортился, – так недавно сказала Вале баба Зина, она хотела, чтобы Федор еще поручни в ванной комнате и на кухне сделал. Валя сейчас вспомнила об этом, и сказала:
– Федор, ты меня не жди, а иди сразу к бабе Зине. Ей бы поручни сделать, а то она с трудом ходит по квартире. Вы до моего прихода решите, где и сколько ей сделать этих поручней, а в субботу мы с тобой сходим и купим их. Жалко ведь бабу Зину.
– Ладно, я так и сделаю, я уж было собирался к ней идти, а тут вот какие дома дела произошли…
– Хорошо, давай забудем все, что ты последнее время творил, а я видела. И подумаем сейчас о Зинаиде Львовне, – спокойно произнесла Валя и протянула Федору руку.
Тот, улыбаясь, пожал ее.
А вечером они встретились в квартире у бабы Зины. Федор был трезв и у него уже был листок со списком того, что нужно им завтра приобрести. Зинаида Львовна выделила им деньги, но их явно было мало, определила Валя, но Федор так внимательно на нее посмотрел, что она тут же поняла: если денег не хватит, то он добавит свои. И Валя решила, что тоже внесет свой вклад и купит Бабе Зине продуктов. Она периодически делала это, но покупала понемногу, говоря, что это подарок от нее, чтобы бабушка не ощущала чувства жалости по отношению к ней со стороны молодой соседки.
И вот в субботу, закупившись в магазине сантехники, и забежав за продуктами, они отправились сразу к бабе Зине. Федор тут же приступил к работе, и, пока женщины готовили обед, он почти все сделал. А после обеда доделал и все остальное, и уже к четырем часам он все закончил. Но Федора очень угнетало то что, ему опять надо было ночевать у Валентины, поэтому он сказал ей перед сном:
– Валя, а давай мы завтра вместе поедем в Берестянку за мамой и Надюшкой, я боюсь, что я не смогу один убедить ее вернуться.
Валя вспомнила, что Таисия Федоровна давно уже приглашала ее в гости, но она как-то стеснялась, но тут вдруг подумала, что с удовольствием развеется от рабочей рутины, от душного города, от своего тоскливого одиночества.
И она тут же согласилась, словно боясь того, что Федор передумает.
– Только возьми с собой купальник, мы, я думаю, успеем и на речку сходить, в нашей местности такая чудесная природа, особенно возле речки.
И он тут же замолчал, а потом вдруг засмеялся:
– Только мне придется в трусах купаться, домой же я не попаду.
Валя тоже прыснула от смеха, а потом они засмеялись оба. И после этого, поужинав, они еще долго сидели на балконе, и Федор рассказывал ей о работе на Севере. Но в десять часов они отправились спать, так как первый автобус был очень рано.
И вот они уже подъезжают к Берестянке, здесь, действительно, красиво. Валя вспоминает свои родные места, где вокруг их деревни только степи, которые красивы только весной, а потом жаркое солнце словно выжигает их зелено-тюльпановую красоту. Небольшая речушка у них тоже есть, вот только вдоль нее и можно видеть деревья и кустарники. Правда, речка далековато от их деревни, каждый день туда не находишься.
Их, конечно, никто не ждал. Отец Федора Алексей Иванович увидев его с женщиной очень удивился, и, познакомившись с гостьей, повел их в дальний конец двора, где Таисия Федоровна стояла в кустах смородины и обрывала ягоду, а Надюша, разглядывала муравьев, снующих возле своего муравейника. Она сидела на корточках спиной к ним и не видела, как тихонько подошли отец и Валя.
– Здравствуйте хозяюшки, – почти пропела Валя, – вздрогнув, Таисия Федоровна оглянулась и вскрикнула:
– Валюша, вот так неожиданность.
Мои уважаемые читатели, буду очень рада вашим лайкам, комментариям, мыслям по поводу прочитанного.
Предлагаю вашему вниманию и другие мои рассказы: