Глава ✓42
Начало
Продолжение
Закружила светская жизнь барышень Благодатских, завьюжил февраль по улицам Москвы.
Кружилась голова у Натальи Петровны от пылких речей Павла Епанчина. Младший из трёх братьев - лейтенантов Императорского военно-морского флота России совершено вскружил голову старшей из трёх сестриц. Дело дошло у молодежи уже и до объяснений, и до разрешения матушки девицы на сватовство, ждали токмо письма с благословением от родителей будущего жениха.
Если бы не грозные взоры тётушек, влюблённые бы танцевали один танец за другим, ни на минуту не разлучаясь. Да приличия до'лжно соблюдать! Не более двух танцев за вечер.
Так Таша для милого дружка заранее в бальном блокноте ангажировала полонез и мазурку. А все остальные танцы, как и положено, танцевала с другими кавалерами.
Только старшие братцы милого те ещё хитрецы: сговорились, перемигнулись и начали короткими галсами возможных кавалеров от осаждённой крепости отваживать.
И танцы за собой записывали заранее: контрданс с Николаем, а котильон с Иваном.
И смех, и грех!
Не так радостны были Шурочка с Лизонькой.
К Александре относились в обществе как к милому ребёнку, к ней присматривались матроны и лихо крутили перед ней усы гусары, но смешливый нрав и лёгкий характер к серьезным чувствам ещё не были готовы. Зато Лизонька в полной мере оценила штурм потенциальных женихов, хотя сердечко билось о другом, недоступном более. Билось и плакало, как птичка в клетке.
На людях ей ещё удавалось держать лицо. Иное дело в спальне. Елизавета даже пару раз всплакнула тишко'м, подушку тихо мутузя. Машенька в такой момент и подойти к хозяйке забоялась, уж больно злые и горькие слезы из её ясных глаз брызгали.
Не положено по церковному Уставу братьям родным на сёстрах из одной семьи жениться ( два брата Е и две сестры Б). Лишь особым архиерейским дозволением можно того добиться, но не в их случае. Матушка уже с настоятелем Чудова монастыря беседовала на эту тему. Тот только головой качал и страшными карами грозился.
На 7 лет отлучением от Церкви. Страшно жить без причастия, исповеди и покаяния!
А вас бы это остановило? В те времена, когда Церковь была основополагающим нравственным институтом..
Сердечный друг Лизоньки, Ванечка Епанчин, средний братец, тоже ходил нерадостный.
Вот ведь как жизнь кормой повернулась: две сестрицы, два брата, и родители благостно взирают на чувства детей, и милы они друг другу,... Да звон колоколов венчальных не для всех прозвучит.
У Павла с Наташей чувства вспыхнули, как паруса корабельные от брандкугелей, сиречь, бомб зажигательных.
Вот написала, а потом решила проверить! А ведь верно всё. Брандкугель - зажигательный снаряд для мортир образца 1805 года, согласно Большому справочнику оружия.
Самое смешное, что я не помню, откуда я это помню. Много в детстве и юности читала, в том числе о морских сражениях, и не всегда это были романы.
И Николай с Иваном отступили. У них есть исполнившая мечта - море.
А юный гардемарин Павел Епанчин при первом же плавании на берег был списан вчистую: морская болезнь. Жестокая и беспощадная, она едва не погубила парня.
На берегу вы'ходили, так упрямый гардемарин снова на корабль явился - и снова целая спасательная экспедиция понадобилась. С твёрдым обещанием найти место в департаменте Императорского военно-морского флота. Только это и угомонило упрямца.
Потому и отступились братья, пока склонность сердечная в сердечную боль не переросла.
Да кто же знал, как жизнь повернётся
Евпраксия Алексеевна уже с нетерпением ждала Масленицу, когда с началом Великого Поста вся развлекательная часть Сезона утихнет, чтобы ехать в Липецк, на воды.
Доктор её всячески обнадёжил, найдя состояние волевой женщины, полностью придерживающейся строгой диеты, дающим большие надежды. И то сказать: шестой месяц на овсяных кашках, курином бульоне и говяжьем консоме с сухариками. Ей и Пост под запретом: ни грибков, ни солений, ни капустки квашеной.
И батюшка в церкви с доктором в полном согласии оказался. ,,Чистоту души блюсти надобно выше телесной, но при хвори серьёзной о здоровье попечение и послабление поста не есть грех великий!"
А до отъезда решено было сосватать Наталью с Павлом, чтобы сердце материнское за дочь старшую не болело. А там, глядишь, и к Лизавете сваты приедут.
Тем и утешилась..
Да только человек предполагает, а Господь располагает.
Во время одного из балов закружилась от духоты у Таши голова, она на балкон и выскользнула, хотя матушка строго-настрого сие запрещала. Да кто же из молодых советы маменьки слушает, когда от счастья в глазах искорки пляшут?
Морозный ветер мигом остудил разгорячённые щёки, холодные снежинки запорошили кудри, засверкали на тонком муслине индийском алмазной пылью.
И всё вроде бы ничего, вернулась Ташенька в залу ба'льную скоренько, и танцевала дальше. Маша, в людской ожидаючи, о происшествии знать не знала, ведать не ведала.
Морозец к утру ударил неожиданно крепкий, и хотя и шубка была на Таше теплая и жаровню с углями в карету Маша поставила, ничего не помогло. К вечеру у Наташи разболелось горло, к утру кашель рвал грудь.
А там и лихорадка подступила.
Как же билась Машенька у постели расхворавшейся барышни: и тело её слабым уксусом и одеколоном протирала, и барсучьим жиром с молоком и мёдом поила, днём и ночью глаз не смыкала.
Доктор матушкин осмотрев Ташеньку, простукав ей спинку, глаз на Евпраксию Алексеевну поднять не смог. Только руки ей пожал, - "Мужайтесь, сие есть пневмония", - пробормотал и ушёл. Рыдал у постели несостоявшейся нареченной Павел. Металась по комнатам Евпраксия Алексеевна, плакали у постели метущейся в жару и беспамятстве сёстры.
Через 10 дней от злосчастного бала Таши не стало.
Почерневшую от горя мать дочери с великим бережением повезли после похорон в Липецк, на воды.
P.S. Павел Петрович Епанчин выслужился до коллежского регистратора, женился на Елене Петровне Мусиной-Пушкиной и стал отцом пятерых детей.
Один из сыновей, Алексей Павлович Епанчин, по примеру двух дядюшек, стал адмиралом военно-морского флота России. Вот его портрет работы Ивана Тюрина, 1883 год.
Продолжение следует...