Звонок в дверь прозвенел ровно в тот момент, когда я вытаскивала из духовки праздничную лазанью. Капля соуса упала на новый фартук — маленькое алое пятнышко, как предзнаменование.
— Откроешь? — крикнула я Саше, балансируя с горячей формой.
— Уже бегу! — отозвался муж из гостиной.
Я слышала, как распахнулась входная дверь, как загремели чемоданы, как низкий голос произнес:
«Сашка, братишка!», а затем — звуки крепких мужских объятий. Кирилл приехал.
Поставив лазанью на подставку, я вытерла руки о фартук и вышла в коридор. Там, заполняя все пространство своим массивным силуэтом, стоял двоюродный брат моего мужа — человек, которого я видела лишь на свадебных фотографиях и в редких видеозвонках.
— А вот и Марина! — воскликнул он, раскрывая объятия. — Наконец-то познакомимся вживую!
Я неловко улыбнулась, позволяя заключить себя в медвежьи объятия. От Кирилла пахло дорогим древесным одеколоном, сигаретами и чем-то еще — неуловимым, тревожащим.
— Добро пожаловать, — сказала я, отстраняясь. — Ужин как раз готов.
— О, это божественно пахнет! — Кирилл театрально втянул воздух. — Я так и знал, что Сашка выбрал себе настоящую хозяйку!
Саша просиял, помогая брату снять пальто:
— Кирюха у нас на пару дней, максимум на три. Дела в Москве, а потом он возвращается в Питер.
— Да-да, не хочу стеснять молодоженов, — подмигнул Кирилл. — Переночую, а там по обстоятельствам.
Я кивнула, возвращаясь на кухню. Что-то подсказывало: Кириллу можно не верить, но я отбросила эту мысль. В конце концов, это брат Саши, почти родной человек. Мы гостеприимные люди. Что может пойти не так?
Первый тревожный звоночек прозвенел уже на следующее утро.
Я проснулась в шесть — привычка работать с раннего утра не отпускала даже в выходные. На цыпочках прошла на кухню, стараясь никого не разбудить, и замерла на пороге.
Кирилл, одетый в шелковый халат (откуда у него в чемодане халат, если он приехал «на пару дней»?), восседал за столом с чашкой кофе и моим ноутбуком.
— Доброе утро, ранняя пташка! — приветствовал он меня так, словно это была его кухня, а я — неожиданный гость.
— Доброе, — растерянно ответила я, глядя на ноутбук. — Ты... нашел всё, что нужно?
— О, прости! — Он закрыл крышку компьютера, но без тени смущения. — Нужно было срочно проверить почту. Надеюсь, ты не против?
Я против. Я определенно против того, чтобы кто-то без спроса брал мои вещи.
Но вместо этого я сказала:
— Всё в порядке. Просто... предупреждай в следующий раз.
Кирилл усмехнулся, словно я сказала что-то забавное:
— Конечно-конечно. Слушай, а у вас есть что-нибудь к кофе? Может, круассаны? Я обычно завтракаю круассанами.
Круассанов у нас не было. Как и планов идти за ними в шесть утра. Но почему-то я услышала собственный голос:
— Я могу испечь булочки. Это займет минут сорок.
— Было бы здорово! — оживился Кирилл. — А то Сашка говорил, что ты отлично готовишь. Хочется убедиться.
Я замешивала тесто, а в голове крутился вопрос: как я так легко согласилась? Ведь можно было просто предложить тосты или хлопья. Но что-то в тоне Кирилла, в его манере смотреть — не давило, нет, — мягко подталкивало в нужном ему направлении.
Саша появился на кухне, когда булочки уже золотились в духовке.
— Вы уже на ногах? — зевнул он. — Кирюх, ты же собирался на встречу сегодня? В десять, кажется?
Кирилл отмахнулся:
— Перенес на завтра. А может, вообще решу вопрос по телефону. — Он потянулся и добавил как бы между прочим — Кстати, Сашка, можно я задержусь до понедельника? Хочу еще немного побыть с вами.
Саша просиял:
— Конечно! Чем дольше, тем лучше! Правда, Марин?
Я выдавила улыбку:
— Разумеется. Чувствуй себя как дома.
— О, я уже чувствую, — промурлыкал Кирилл, и на секунду мне показалось, что его глаза блеснули, словно у хищника в темноте.
Понедельник наступил и прошел, а Кирилл и не думал уезжать.
Более того, его чемоданы, сначала скромно стоявшие в углу гостевой комнаты, теперь раскрылись, выпуская на волю содержимое. Его вещи, словно захватчики, осваивали новые территории: полотенца в ванной, крем для бритья на полке, какие-то коробки в шкафу.
— Саш, — начала я осторожно, когда мы остались наедине. — Ты не спрашивал у Кирилла, когда он планирует...
— Он сказал, что ему нужно уладить еще пару вопросов в Москве, — перебил Саша. — Кирюха такой деловой стал, весь в разъездах. Я рад, что он хоть немного побудет с нами.
— Но он почти не выходит из дома, — заметила я. — Какие дела можно решить, не вставая с дивана?
Саша нахмурился:
— Ты что, следишь за ним? Он мой брат, Марина. И он тебе ничего плохого не сделал.
Я прикусила язык. Действительно, что конкретно сделал мне Кирилл? Пользовался моим ноутбуком? Просил приготовить ему особенные блюда? Занял ванную на час?
Каждое из этих действий по отдельности казалось мелочью, но все вместе они складывались в тревожную картину.
А еще была эта манера смотреть — внимательно, изучающе, словно я была экспонатом в музее. И то, как он говорил с Сашей — будто они были заговорщиками, а я — посторонней.
В тот вечер, войдя в квартиру после работы, я услышала смех из гостиной. Кирилл и Саша сидели с бокалами виски — того самого коллекционного виски, который мы привезли из свадебного путешествия и берегли для особого случая.
— А вот и наша хозяюшка! — воскликнул Кирилл. — Мариночка, присоединяйся! Мы тут вспоминаем детство.
В его устах моё имя звучало как-то неправильно, словно он примерял его и находил, что оно ему жмет.
— Спасибо, но я устала, — ответила я. — И завтра рано вставать.
— Да ладно тебе, Марин, — Саша протянул мне бокал. — Кирюха такие истории рассказывает! Кстати, он решил остаться до следующих выходных. У него появились интересные перспективы в Москве.
Я застыла:
— Но у нас же планы были... Твоя мама приезжает.
— Всё нормально, — махнул рукой Саша. — Кирилл поживет в гостиной. Они с мамой сто лет не виделись, она будет рада.
Кирилл поднял бокал:
— За гостеприимство этого дома! И за тебя, Мариночка. Сашка — счастливчик.
Мне показалось, или в его словах мелькнула зависть? А может, ирония?
Я взяла бокал, пригубила и поставила на стол:
— Прошу простить, но мне действительно нужно отдохнуть.
Уходя, я слышала, как Кирилл говорит Саше:
— Строгая у тебя жена. Но это правильно, мужчине нужна твердая рука.
А Саша смеялся в ответ, словно услышал остроумную шутку.
Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что должна была проявить твердость с самого начала. Но в том-то и дело: Кирилл не делал ничего такого, что можно было бы назвать явным нарушением. Он был безупречно вежлив, часто хвалил мою готовку, иногда даже пытался помогать по дому (хотя его «помощь» обычно создавала больше работы).
А еще он умел вовремя отступить. Стоило мне проявить раздражение, как он сразу становился обходительным, понимающим, почти извиняющимся. А потом, когда я расслаблялась, снова начинал свою тихую экспансию.
Неделя превратилась в две, потом в месяц.
Его вещи теперь занимали не только гостевую комнату, но и часть кладовки. Он перенес часть своей работы (какой именно, оставалось загадкой) в нашу квартиру. Теперь в гостиной стоял его монитор, а в углу — непонятные коробки, которые нельзя было трогать.
— Проекты, — туманно объяснял Кирилл. — Очень перспективные. Скоро всё окупится, вот увидите.
Саша верил. А я всё чаще ловила себя на мысли, что наша квартира перестает быть нашей. Она становилась территорией Кирилла, где мы с Сашей были скорее гостями, чем хозяевами.
Мама Саши приехала и уехала, а Кирилл остался. Более того, после её визита он сказал:
— Таисия Петровна — замечательная женщина. Она сказала, что я могу оставаться сколько угодно.
«Ты же семья», — так и сказала.
Я промолчала, хотя внутри всё кипело. Свекровь не спросила моего мнения, а ведь это и мой дом тоже!
История моих отношений с Кириллом — это история тихой капитуляции. Капля за каплей, шаг за шагом я уступала территорию. Сначала физическую — пространство в квартире, потом эмоциональную — право чувствовать себя комфортно в собственном доме, и наконец, самую важную — отношения с мужем.
Саша всё больше времени проводил с братом. Они смотрели футбол, обсуждали какие-то деловые планы, вспоминали детство. Я была лишней в этом мужском клубе. Когда я пыталась присоединиться, разговор вежливо, но неумолимо менялся, становясь более общим, менее интересным.
— Сашенька, будь добр, принеси нам с Мариночкой чай, — мог сказать Кирилл посреди такого вечера. И Саша шел, как послушный мальчик. А я оставалась наедине с Кириллом, который смотрел на меня так, словно оценивал покупку.
— Хорошая ты, Марина, — говорил он иногда. — Повезло Сашке. Эх, найти бы и мне такую...
И в его словах всегда слышалась какая-то двусмысленность, от которой по спине бежали мурашки.
К концу второго месяца пребывания Кирилла я поняла, что больше не могу. Что-то должно было произойти. Или я скажу всё прямо, или...
Но я не успела. В тот вечер Кирилл сам начал разговор:
— Марина, Сашка, сядьте. Есть разговор.
Мы сели напротив него, как школьники перед директором.
— Я подумал и решил, что пора мне осесть в Москве, — сказал он, глядя больше на Сашу, чем на меня. — Хватит мотаться туда-сюда.
У меня внутри всё оборвалось. Неужели он...
— И знаете что? Я присмотрел квартиру недалеко отсюда! — Он широко улыбнулся. — Буду вашим соседом!
Я не смогла скрыть облегчения:
— Поздравляю! Когда планируешь переезжать?
— О, это самое интересное, — он подмигнул Саше. — Там нужен ремонт. Месяца три, не меньше. Но ничего, я потерплю у вас. Зато потом будем ходить друг к другу в гости!
Саша радостно хлопнул брата по плечу: — Отличная новость! Правда, Марин?
Я смотрела на них обоих и вдруг с кристальной ясностью поняла: это никогда не закончится. Квартиры может не быть вовсе. Или ремонт растянется на год. Или появятся другие причины. Кирилл никуда не уйдет, пока сам не захочет. А он не захочет.
— Правда, — эхом отозвалась я. — Просто замечательно.
Кирилл посмотрел мне прямо в глаза — впервые за всё это время открыто, без маски. И я увидела в его взгляде холодное удовлетворение хищника, загнавшего добычу в угол. Он знал, что я всё поняла. И ему это нравилось.
— Кстати, Мариночка, — проворковал он. — А не испечь ли нам в честь такого события твой фирменный пирог? Сашка так расхваливал твою выпечку...
Я медленно встала:
— Конечно. Почему бы и нет?
Идя на кухню, я размышляла о том, как легко и незаметно чужой человек может просочиться в твою жизнь, заполнить её, как вода заполняет пустоты, а потом замерзнуть, расширяясь и разрушая всё изнутри.
Но лёд можно растопить. Нужно только найти правильный огонь.
Я открыла ящик с кухонными принадлежностями и достала блокнот. Пора было составить план. Потому что это моя квартира, моя жизнь, мой муж. И я не собиралась всё это отдавать без боя.
Гость, который не уходит, встретит хозяйку, которая не сдаётся.
Неделю я вела дневник.
Каждая страница — новое доказательство тихой оккупации: сколько времени Кирилл проводит дома, как манипулирует Сашей, как искусно подрывает мою уверенность. Факты, даты, цитаты. Не эмоции — голая статистика вторжения.
В пятницу вечером я разложила перед собой план квартиры и обвела красным всё, что уже негласно принадлежало Кириллу. Получилось почти две трети нашего пространства. Слишком много. Недопустимо много.
Действовать нужно было решительно, но хитро. Кирилл умел выворачивать ситуацию так, что я всегда оказывалась неправой, мелочной, негостеприимной.
Напрямую сказать Саше "твой брат должен съехать" — проигрышная стратегия.
— Ты сегодня задумчивая, — заметил Кирилл, заходя на кухню, когда я убирала свои записи. — Проблемы на работе?
— Нет, — ответила я, прямо глядя ему в глаза. — Просто размышляю о будущем.
Что-то в моем тоне заставило его насторожиться. Он склонил голову, изучая меня, словно неожиданно столкнулся с новым видом добычи.
— О, будущее — интересная штука, — протянул он с той особой интонацией, которую берёг для наших редких схваток. — Знаешь, я тоже недавно думал о будущем. И хотел с вами поговорить.
Саша как раз вошел на кухню, и Кирилл обернулся к нему с сияющей улыбкой:
— Братишка! Отлично, что ты здесь. У меня идея — я хочу вложиться в ваше жилье. Помочь с ремонтом, может, расширить немного пространство. Раз уж я задержался...
Я похолодела. Вот оно. Следующий шаг — из гостя в совладельцы.
— Щедрое предложение, — сказала я прежде, чем Саша успел ответить. — Но я как раз собиралась обсудить с тобой кое-что, дорогой.
Я повернулась к мужу, игнорируя напрягшегося Кирилла:
— Помнишь, мы говорили о том, чтобы навестить твою маму на следующей неделе? Я созвонилась с ней сегодня, и она так обрадовалась! Сказала, что приготовит твои любимые пирожки.
Лицо Саши просветлело:
— Правда? Было бы здорово! Давно хотел показать тебе наш дачный участок.
— Вот и замечательно, — я улыбнулась. — Только есть одна проблема. Кому-то нужно присмотреть за квартирой.
Кирилл моментально уловил угрозу:
— О, не беспокойтесь обо мне. Я могу пожить у друзей пару дней.
— Нет-нет, — возразила я. — В том-то и дело. Мне бы не хотелось, чтобы ты ютился по друзьям. И вообще... — я сделала паузу, — мне кажется, нам всем нужно прояснить ситуацию.
Я достала папку с документами и выложила на стол три листа бумаги.
— Что это? — нахмурился Саша.
— Три варианта, — ответила я спокойно. — Первый: мы находим Кириллу квартиру для аренды рядом с нами — здесь список подходящих вариантов и контакты риелтора. Второй: если Кирилл правда хочет вложиться в недвижимость, вот проект договора о покупке квартиры двумя этажами ниже — она как раз продаётся. Третий: я переезжаю к родителям, а вы с Кириллом живёте здесь. Выбирайте.
Наступила оглушительная тишина. Саша смотрел на меня так, словно увидел впервые. Кирилл слегка побледнел.
— Ты это серьёзно? — наконец выдавил муж.
— Абсолютно, — я посмотрела ему прямо в глаза. — Я люблю тебя, Саша. Но я не могу больше жить вот так. Два месяца я молчала, надеясь, что ситуация разрешится сама собой. Не разрешилась. Теперь решать нам.
Кирилл резко встал:
— Послушай, Марина, ты всё неправильно поняла. Я никому не навязываюсь. Если я мешаю...
— Ты не мешаешь, — перебила я. — Ты вытесняешь. Есть разница.
И тут Саша неожиданно для всех расхохотался. Мы с Кириллом уставились на него, как на сумасшедшего.
— Господи, — выдохнул он, вытирая слёзы, — это же в точности как в детстве! Помнишь, Кирюх, как ты "временно" перебрался в мою комнату, когда твою ремонтировали? И остался на три года!
Кирилл дёрнул уголком рта:
— Преувеличиваешь. Максимум на год.
— Два с половиной, — отрезал Саша. — Мама постоянно говорила: "Кирилл умеет располагаться". И знаешь, она права.
Он повернулся ко мне:
— Марин, прости. Я должен был заметить раньше. Просто... это же Кирюха, понимаешь? Мы всегда так жили.
— Но мы — это не вы, — твёрдо сказала я. — У нас своя семья.
Кирилл смотрел на нас, и впервые за все это время его лицо было открытым — без маски, без игры. Он выглядел почти растерянным.
— Вы серьёзно думаете, что я специально...? — начал он.
— Неважно, специально или нет, — ответил за меня Саша. — Результат один и тот же. — Он поднял первый лист. — Я за вариант номер один. Найдём тебе отличную квартиру рядом.
Кирилл сглотнул, потом медленно кивнул:
— Хорошо. Если вы оба считаете, что так будет лучше...
— Будет, — твёрдо сказала я. — И мы всегда будем рады видеть тебя в гостях. В гостях, Кирилл.
Неделю спустя мы помогали Кириллу переносить вещи в его новую квартиру в соседнем доме. Я лично проследила за тем, чтобы все коробки покинули наше жилище. Когда последняя сумка была вынесена, я почувствовала, как пространство вокруг расширяется, наполняется воздухом.
— Спасибо за помощь, — сказал Кирилл, стоя на пороге своей новой квартиры. — И, Марина... — он замялся, — ты молодец. Не каждый бы решился противостоять.
— Просто защищала свою территорию, — ответила я без улыбки.
Он кивнул с неожиданным уважением:
— Заходите на ужин в пятницу? Я закажу что-нибудь.
Саша посмотрел на меня, и я согласно кивнула:
— Только на пару часов. И мы принесём десерт.
Когда мы вернулись домой, Саша обнял меня крепче обычного:
— Прости за всё это. Я не понимал, как тебе было тяжело.
— Всё хорошо, — ответила я, расслабляясь в его объятиях. — Просто запомни: некоторых гостей нужно выпроваживать до того, как они разложат чемоданы.
В тот вечер я смыла алое пятнышко с фартука. Предзнаменование не сбылось — я победила. Не криком, не скандалом, а спокойной решимостью и чётким планом. И хотя Кирилл теперь жил по соседству, между нами была граница, которую он больше не осмелится пересечь.
Я снова стала хозяйкой в своём доме. И в своей жизни.