Звон бокалов, громкий смех, музыка и запах дорогих духов. Я смотрела на счет, который положил передо мной официант, и чувствовала, как земля уходит из-под ног. Сорок две тысячи рублей. В голове не укладывалось. Я перевела взгляд на мужа – Илья сидел с потемневшим лицом, барабаня пальцами по столу. Мы остались одни в шикарном зале ресторана, где еще десять минут назад веселилась наша "дружная" семейка.
— Как тебе, Ирочка, сюрприз? — сквозь зубы процедил муж.
Я вздохнула. Если бы кто-то сказал мне утром, чем закончится этот праздничный вечер, посвященный 8 марта, я бы рассмеялась ему в лицо. Но сейчас было не до смеха.
Все началось три дня назад.
Звонок свекрови раздался, когда я готовила ужин.
— Ирочка, золотко, — голос Надежды Львовны сочился приторной сладостью. — Как ты смотришь на то, чтобы отметить 8 марта в «Палаццо»? Ты же знаешь, какой там шикарный вид на реку...
Я чуть не выронила нож. «Палаццо» был одним из самых дорогих ресторанов города. Мы с Ильей там были всего раз — на годовщину свадьбы, и тогда скромный ужин на двоих влетел нам в копеечку.
— Надежда Львовна, но это же... дорого, — осторожно ответила я, прижимая телефон плечом к уху и продолжая нарезать овощи.
— Ой, да ладно тебе! — рассмеялась свекровь. — Вы с Илюшей так хорошо зарабатываете! Ему же повышение дали в прошлом месяце, да и ты со своим интернет-магазином...
Да, Илье действительно дали повышение, но вместе с этим появились и новые расходы — кредит на машину, ремонт в детской, не говоря уже о том, что мой "успешный бизнес" пока едва окупал себя. Но спорить со свекровью было бесполезно.
— А кто будет? — спросила я, пытаясь прикинуть масштаб бедствия.
— Ну как кто? Я, ты, Илюша, — начала перечислять Надежда Львовна. — Дядя Ваня с тетей Олей, конечно же. Миша с новой девушкой хотел прийти. Вика с мужем и детьми...
Мое сердце ушло в пятки. Это уже тянуло на десять человек минимум! А учитывая, что дядя Ваня никогда не отказывал себе в удовольствии заказать самый дорогой коньяк, а дети Вики обожали десерты...
— Может, лучше у нас дома? — предложила я, судорожно соображая, как выкрутиться из этой ситуации. — Я приготовлю что-нибудь вкусное, купим шампанское...
— Ирочка, ну что ты как маленькая! — укоризненно произнесла свекровь. — Какой дом? Международный женский день! Праздник! Хочется чего-то особенного. К тому же, ты и так вечно на кухне торчишь. Отдохнешь хоть раз.
Я попыталась поймать взгляд Ильи, который в это время лежал на диване, уткнувшись в ноутбук, но он сделал вид, что не замечает моих знаков.
— Хорошо, — сдалась я. — Только давайте тогда заранее обговорим, как будем оплачивать.
На другом конце провода повисла пауза.
— Господи, Ира, ну о чем ты говоришь в праздник? — свекровь явно была недовольна моим меркантильным подходом. — Разберемся на месте. Мы же семья!
Именно эту фразу она всегда использовала, когда хотела избежать конкретики. "Мы же семья" обычно означало, что платить будем мы с Ильей.
После разговора я подошла к мужу. Он сидел с таким видом, будто ничего не слышал, хотя по его напряженной спине я понимала — прекрасно все слышал.
— Илья, — я скрестила руки на груди. — Твоя мама опять за свое. Ты же понимаешь, что в «Палаццо» на десять человек — это минимум тысяч тридцать?
Он наконец оторвался от ноутбука и посмотрел на меня с видом пойманного врасплох школьника.
— Ир, ну что ты начинаешь? Может, каждый за себя заплатит, — без особой уверенности произнес он.
Я фыркнула.
— Когда это было? Помнишь день рождения Вики в прошлом году? Или Новый год у дяди Вани? Кто каждый раз платит по счетам?
Илья вздохнул. Конечно, он помнил.
В нашей семье уже давно сложилась негласная традиция — кто предлагает мероприятие, тот его и оплачивает. Вот только каким-то магическим образом инициатором всегда выступал кто-то другой, а платили в итоге мы.
— Поговори с матерью, — твердо сказала я. — Объясни, что мы не потянем такие расходы сейчас. Предложи складчину.
— Хорошо, — нехотя согласился Илья. — Поговорю.
Но я уже знала, что разговора не будет. Илья боялся расстраивать мать. С тех пор как умер его отец, Надежда Львовна виртуозно манипулировала чувством вины сына, и он раз за разом уступал ее капризам. А заодно и капризам всех остальных родственников, для которых мы с Ильей почему-то считались "богатенькими".
День 8 марта начался без цветов.
Я, конечно, не ожидала охапку роз, но хотя бы символический букетик от мужа был бы приятен. Вместо этого Илья с самого утра был на нервах, без конца поглядывал на часы и огрызался на детей.
— Ты поговорил с мамой насчет ресторана? — спросила я, когда мы остались наедине.
Илья отвел глаза.
— Не успел. Был завал на работе. Но я сегодня с ней обсужу, прямо в ресторане, — пообещал он, хотя мы оба понимали, что обсуждать что-либо при всех родственниках — затея бессмысленная.
В «Палаццо» мы приехали к шести вечера. Остальные уже были там — шумная компания за огромным круглым столом у окна с видом на реку. Дети Вики носились между столиками, дядя Ваня громко рассказывал анекдот, а Надежда Львовна восседала во главе стола, словно королева на троне.
— А вот и наши молодожены! — воскликнул дядя Ваня, хотя мы с Ильей были женаты уже восемь лет. — Давайте, присаживайтесь! Мы уже по маленькой пропустили!
Я обратила внимание, что на столе уже стояло несколько открытых бутылок вина. На мгновение у меня мелькнула надежда, что раз уж они начали без нас, то и заказывали сами. Но надежда растаяла, когда тетя Оля со счастливой улыбкой объявила:
— Надюша сказала, что сегодня вы нас угощаете в честь праздника! Как мило с вашей стороны!
Я посмотрела на свекровь. Та как ни в чем не бывало помахала нам рукой.
— Илюшенька, Ирочка! Мы вас заждались! Садитесь скорее, мы уже и меню посмотрели, столько всего вкусного!
Я перевела взгляд на Илью — он стоял бледный, с застывшей улыбкой на лице. Мы обменялись быстрыми взглядами.
В его глазах читалось: "Только не устраивай сцену".
Мы сели. А дальше началось настоящее безумие. Дядя Ваня заказывал одну бутылку коньяка за другой, Вика с мужем выбирали самые дорогие стейки и салаты, дети требовали мороженое, пирожные, картошку фри и наггетсы, а брат Ильи, Миша, все время подзывал официанта и просил "еще вот этого" и "вот того попробовать".
Я считала каждое блюдо, каждый напиток, и в голове у меня крутились цифры. "Это уже точно тысяч сорок", — думала я, наблюдая, как тетя Оля заказывает третью порцию креветок.
Аппетит у меня пропал. Я ковыряла вилкой салат, пока остальные наслаждались праздником.
— Ирочка, ты чего не ешь? — Надежда Львовна заметила мое состояние. — Такие деликатесы, а ты даже не пробуешь!
— Я не очень голодна, — ответила я, стараясь сдержать раздражение.
— Да ладно тебе! — махнула рукой свекровь. — В такой день нужно себя побаловать! Официант! — она подняла руку. — Принесите нам еще вот этих замечательных морских гребешков! И бутылочку шампанского, похолоднее!
Илья под столом сжал мою руку, безмолвно прося не возражать. Я сделала глубокий вдох. «Все равно уже все заказано, — подумала я. — Спорить бессмысленно».
Вечер продолжался.
После десерта начались танцы — ресторан предоставлял небольшую площадку для гостей. Дядя Ваня с тетей Олей отплясывали Ламбаду так, словно им снова было по двадцать лет. Золовка Вика с мужем присоединились к ним. Даже Надежда Львовна не усидела на месте и, подхватив какого-то незнакомого мужчину, пустилась в пляс.
Мы с Ильей остались за столом. Я видела, как он нервно постукивает пальцами по скатерти.
— Мы не сможем оплатить весь этот банкет, — прошептала я ему. — У нас не хватит денег.
— Я поговорю с мамой прямо сейчас, — решительно сказал Илья и встал.
Но в этот момент к нашему столику подошел официант.
— Извините, вы не видели остальных гостей из вашей компании? Дама в красном платье попросила принести счет к столу.
Мы растерянно огляделись. Танцпол опустел. За соседними столиками сидели незнакомые люди.
— Они только что были здесь, — пробормотал Илья.
Я вышла в холл — пусто. Выглянула на улицу — никого из наших родственников. Вернувшись в зал, я увидела, как официант кладет перед Ильей кожаную папку со счетом.
— Возможно, ваши друзья в уборной? — предположил он.
Но мы оба уже понимали, что произошло.
Они сбежали. Все до единого. Оставили нас расхлебывать эту кашу.
Я вернулась за стол и взяла в руки счет. Сорок две тысячи рублей. Практически вся наша месячная зарплата.
— Как тебе, Ирочка, сюрприз? — сквозь зубы процедил Илья.
И в этот момент мой телефон звякнул. Сообщение от свекрови:
«Спасибо за чудесный вечер, дорогие! Все было волшебно! Вы настоящие молодцы! Мы решили не мешать вам романтично завершить этот праздник вдвоем. С 8 марта тебя, Иришка!»
Я показала сообщение мужу. Его лицо медленно менялось — от шока к гневу, а затем к решимости.
— Звони своей матери, — сказала я твердо. — Прямо сейчас. И скажи, что если они в течение часа не вернутся и не оплатят свою часть, это будет последний семейный праздник. Навсегда.
Илья кивнул и достал телефон. Его рука больше не дрожала. Что-то изменилось — в нем, во мне, в нас обоих. Мы оба наконец поняли, что больше так продолжаться не может.
Быть семьей — это не значит быть банкоматом для родственников. И сегодняшний вечер, каким бы дорогим он ни был в финансовом плане, стал бесценным уроком для нас обоих.
Я смотрела, как Илья решительно набирает номер матери, и впервые за весь день по-настоящему улыбнулась. Возможно, это 8 марта все-таки принесло мне лучший подарок — мужа, готового наконец отстаивать наши общие интересы.
После того мартовского вечера в нашей семье многое изменилось. Илья впервые за всю нашу совместную жизнь по-настоящему разозлился на свою мать. Помню, как он говорил с ней по телефону — твердо, без обычных извинений и оправданий.
— Мама, вы все должны вернуться и заплатить свою часть, — его голос звучал незнакомо, со злыми нотками. — Это не шутки. Вы поставили нас в ужасное положение.
В трубке я слышала возмущенный голос Надежды Львовны: «Что значит вернуться? Мы уже все разъехались! К тому же, ты же сам предложил всех угостить, Илюшенька!»
Илья посмотрел на меня с таким выражением, что я поняла — ложь свекрови достигла своего апогея.
— Мы никого не приглашали за свой счет, — отрезал он. — И ты прекрасно это знаешь.
После долгих препирательств удалось добиться только того, что дядя Ваня перевел нам пять тысяч, а Миша — три. Остальные отделались туманными обещаниями «отдать при встрече». Мы влезли в кредитку, чтобы расплатиться с рестораном.
Следующие два месяца звонки от родственников стали реже.
На семейных посиделках у свекрови мы бывали только по необходимости, причем теперь приносили с собой ровно столько еды и напитков, сколько планировали съесть сами. Видели бы вы лица родственников, когда Илья открыто заявил: «Это наша бутылка вина, мы её принесли для себя. Вам не хватит».
Я думала, что это конец нашим мучениям. Но не тут-то было.
Конец апреля выдался теплым. Я сидела на балконе и пила ароматный кофе. И вдруг звонок в дверь. Такой настойчивый, как будто что-то случилось. Открыла дверь. Пришла тётя Оля - наша затейница и красавица. Она была в ярком цветастом платье и с новой стрижкой.
— Иринка! — она подскочила ко мне и расцеловала. — Как же я соскучилась за тобой! А где Илюша?
— Здравствуйте, тетя Оля, — я старалась сохранять вежливость. — Илья в гараже, машину чинит. А что случилось?
— Ничего не случилось, милая! — она уже проникла в квартиру и по-хозяйски устроилась на кухне. — У меня потрясающая идея! Девятое мая на носу! День Победы! Великий праздник! Надо отметить!
Я внутренне напряглась, предчувствуя недоброе.
— Мы собирались скромно отметить, дома, — начала я.
— Дома? — тетя Оля всплеснула руками. — В такой-то день? Нет-нет-нет! Я уже обо всем договорилась! Представляешь, в «Империале» для ветеранов и их семей специальная программа! Концерт, праздничное меню! И места еще есть!
«Империал» был не менее дорогим рестораном, чем «Палаццо». Я почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— А при чем тут ветераны? У нас в семье нет ветеранов войны, — осторожно заметила я.
— Дедушка Ильи воевал! — парировала тетя Оля. — Конечно, его уже нет с нами, но мы же чтим память! К тому же, скидка на всё меню 15 процентов! Это же выгодно!
В этот момент вернулся Илья — в старых джинсах, с маслянистыми пятнами на футболке. Увидев тетю Олю, он слегка нахмурился, но тут же натянул на лицо вежливую улыбку.
— Тёть Оль! Какой сюрприз!
— Илюшенька! — она кинулась обнимать его, не обращая внимания на его запачканные руки. — Я тут Ирочке рассказываю — мы на Девятое мая собираемся в «Империале»! Все будут — и Надежда Львовна, и дядя Ваня, и Миша с этой своей... как её... ну, неважно. И Вика с семейством. Ты же знаешь, у её мужа двоюродный дед тоже воевал! Мы всех уже оповестили!
Я перехватила взгляд Ильи и еле заметно покачала головой. К моему удивлению, муж вдруг улыбнулся — широко и, как мне показалось, немного хищно.
— Отличная идея, тетя Оля! Мы с Ирой обязательно придем.
Я чуть не подавилась чаем. Что происходит? После того фиаско в «Палаццо» мы же решили...
— Правда? — тетя Оля просияла, явно не ожидав такой легкой победы. — Вот и чудненько! Тогда в шесть, 9 мая, в «Империале»! Я побежала, мне еще Сидоровых нужно обзвонить!
И так же стремительно, как появилась, она выпорхнула из нашей квартиры, оставив после себя шлейф сладковатых духов и лёгкое ощущение урагана.
Когда дверь закрылась, я повернулась к Илье:
— Ты с ума сошел? Опять то же самое? Они же снова всё на нас повесят!
Илья подмигнул мне и сделал жест, призывающий говорить тише.
— У меня есть план, — загадочно произнес он. — Пусть думают, что мы снова попались на их удочку. А мы им устроим... сюрприз.
Я скептически посмотрела на мужа:
— Какой еще сюрприз?
Илья понизил голос до шепота, хотя мы были одни:
— Мы придем. Позволим им заказать всё, что душе угодно. А когда принесут счет — встанем и уйдем. Пусть сами расхлебывают.
Мои глаза округлились:
— Но это же... жестоко.
— А то, что они с нами сделали — не жестоко? — Илья впервые за долгое время выглядел по-настоящему воодушевленным. — Поверь, нам нужно их проучить. Иначе это никогда не закончится.
В глубине души я понимала, что он прав. Но мне было страшно.
— А если они вызовут полицию? Или придут потом к нам разбираться?
Илья обнял меня за плечи:
— Ира, они не пойдут в полицию. Им будет стыдно признать, что они хотели снова оставить нас с чеком. А что касается «разбираться» — ну, пусть приходят. Нам есть что им сказать.
Весь оставшийся вечер мы обсуждали детали плана. Постепенно я загорелась этой идеей. Наконец-то мы дадим отпор. Заставим их уважать наши границы.
***
День Победы выдался солнечным и по-летнему теплым.
Я надела свое лучшее платье — темно-синее, с белыми акцентами. Илья выбрал строгий костюм. Мы выглядели так, словно собирались не в ресторан, а на важный деловой ужин.
— Ты готова? — спросил Илья, когда мы сели в машину.
Я кивнула, чувствуя, как внутри всё сжимается от волнения:
— Готова. Только... не передумаешь?
— Нет, — твердо ответил он. — Я слишком долго позволял им манипулировать нами. Пора положить этому конец.
В ресторане «Империал» было многолюдно. Праздничные украшения, георгиевские ленты, звучали песни военных лет. Наша компания заняла большой стол в центре зала — видимо, родственники хотели, чтобы их видели все.
— Вот и наши золотые детки! — воскликнула Надежда Львовна, когда мы подошли. Она уже была слегка навеселе. — Садитесь, мы вам места оставили!
За столом собрались все те же «подозреваемые» — дядя Ваня с тетей Олей, брат Ильи Миша с новой девушкой (какая-то молчаливая блондинка, имя которой я так и не расслышала), золовка Вика с мужем и детьми. Плюс еще какие-то дальние родственники, которых я знала только по фотографиям в альбоме свекрови.
— Как хорошо, что вы пришли! — тетя Оля расцеловала нас. — А то Надюша уже переживать начала, что вы не появитесь!
— Почему же? — Илья излучал спокойствие и доброжелательность. — Мы бы никогда не пропустили такой важный праздник.
Я заметила, как быстро переглянулись Надежда Львовна и дядя Ваня. На мгновение в их глазах мелькнуло удивление, но они тут же вернулись к своим радушным улыбкам.
Началось застолье.
Как и ожидалось, наши родственники не стеснялись в заказах. Дядя Ваня требовал самые дорогие напитки, Вика выбирала изысканные блюда для своих капризных детей, Миша с энтузиазмом перечислял официанту всё, что хотел бы попробовать. Я следила за растущим списком заказов и мысленно подсчитывала сумму. К середине вечера она уже превышала пятьдесят тысяч.
Мы с Ильей ели мало и пили только воду. Я чувствовала, как напряжение нарастает внутри меня, и старалась не выдать своего состояния.
— Что-то вы сегодня не веселитесь, — заметила свекровь, придвигаясь ко мне. — Проблемы?
— Нет, всё прекрасно, — я натянуто улыбнулась. — Просто немного устала.
— Да брось! — она попыталась налить мне вина. — В такой день нужно отдыхать! Расслабиться! Илюшка, что ты жену не развеселишь?
Илья обнял меня за плечи и спокойно ответил:
— Мама, у Иры был тяжелый день. Не все же могут себе позволить не работать в праздники.
В этой фразе был явный укол — Надежда Львовна никогда не работала, живя сначала на зарплату мужа, а после его смерти — на неплохую пенсию и постоянную помощь от сына.
— Ну вот, начинается, — свекровь мгновенно надула губы. — Я, значит, бездельница, а вы трудоголики несчастные.
— Никто этого не говорил, — мягко возразил Илья. — Просто давай не будем заставлять Иру веселиться, если она не хочет.
К моему удивлению, Надежда Львовна не стала развивать конфликт. Вместо этого она переключилась на тетю Олю, и они углубились в обсуждение какой-то сериальной новинки.
Вечер тянулся медленно. Играла музыка, вокруг царило праздничное оживление, но я чувствовала себя как на иголках. Илья под столом сжимал мою руку, безмолвно поддерживая.
Наконец, после десерта, дядя Ваня начал громко рассказывать очередной анекдот, а Надежда Львовна незаметно кивнула официанту. Тот направился к нашему столику с кожаной папкой в руках.
Настал момент истины.
Официант положил счет прямо перед Ильей — вероятно, по указанию свекрови. Илья взял папку, медленно раскрыл её и присвистнул:
— Шестьдесят восемь тысяч семьсот рублей. Впечатляюще.
За столом вдруг повисла тишина. Все взгляды обратились к нам.
— Да уж, недешево, — нервно хихикнула тетя Оля. — Но праздник того стоит, правда?
Илья улыбнулся — такой открытой, искренней улыбкой, что я залюбовалась им.
— Безусловно, — сказал он, всё еще держа папку со счетом. — День Победы — великий праздник. И знаете, что еще великое?
— Что? — растерянно спросила Вика.
— Справедливость, — Илья положил счет на середину стола. — И сегодня справедливость восторжествует.
Он встал, помогая подняться и мне.
— Что ты делаешь? — шипящим шепотом спросила Надежда Львовна.
— То, что следовало сделать давно, — спокойно ответил Илья. — Мы уходим. А счет оставляем вам. Всем вам, — он обвел взглядом застывших родственников. — В конце концов, вы же семья? Вот и разбирайтесь.
— Но... как же... — дядя Ваня побагровел. — Вы же нас пригласили!
— Неправда, — я наконец обрела голос. — Тетя Оля пришла к нам домой и сообщила, что вы уже всё решили. Мы никого не приглашали.
— Это возмутительно! — Надежда Львовна попыталась схватить Илью за рукав, но он мягко отстранился.
— Возмутительно было то, что вы сделали с нами в марте, — сказал он. — И то, что делали с нами годами. Но это закончилось.
Мы направились к выходу под ошеломленными взглядами родственников. За спиной я слышала возмущенные восклицания, но они становились всё тише по мере того, как мы удалялись.
Уже у дверей нас догнал Миша.
— Илья, постой!
Мы обернулись. Лицо брата выражало смесь удивления и... уважения?
— Вы это серьезно? — спросил он. — Вот так просто уйдете?
— Абсолютно серьезно, — кивнул Илья. — Вы поступили так с нами. Теперь почувствуйте, каково это.
Миша помолчал, а потом неожиданно усмехнулся:
— Знаешь, а ведь я всегда ждал, когда ты наконец дашь отпор. Особенно маме.
Илья удивленно приподнял брови.
— Она слишком привыкла командовать, — продолжил Миша. — И использовать тебя как кошелек. Я... я рад, что ты наконец поставил границы.
Он протянул руку, и Илья, помедлив, пожал её.
— Я сам заплачу свою часть, — сказал Миша. — И постараюсь убедить остальных. Но... это будет непросто.
— Мы знаем, — я улыбнулась ему. — Спасибо, Миша.
И мы вышли из ресторана — с прямыми спинами и легким сердцем. Что бы ни случилось дальше, мы знали: этот вечер изменил правила игры навсегда.
Уже в машине Илья посмотрел на меня и рассмеялся — так заразительно, что я не могла не присоединиться.
— Видела их лица? — он заводил двигатель. — Бесценно!
— Думаешь, они нас теперь возненавидят? — спросила я, когда мы отъехали от ресторана.
— Возможно, — пожал плечами Илья. — Некоторые — наверняка. Но знаешь что? Я впервые за много лет чувствую себя по-настоящему свободным.
Я взяла его за руку:
— Я горжусь тобой. Правда.
Он улыбнулся:
— А я горжусь нами.
Мой телефон зазвонил. На экране высветилось имя Надежды Львовны. Я показала его Илье.
— Не отвечай, — сказал он. — Пусть подумают над своим поведением. Завтра будет новый день, и мы установим новые правила.
Я отключила звук на телефоне и откинулась на сиденье, глядя на вечерний город за окном. Впереди нас ждало много непростых разговоров с родственниками, возможно, скандалы и обиды. Но внутри меня царило удивительное спокойствие. Наконец-то мы перестали быть ковриком, о который все вытирают ноги.
И знаете что? Это чувство стоило каждой копейки, которую мы не заплатили сегодня.