В тот день дождь барабанил по крыше, как будто небо разрывалось от боли вместе со мной. Я стояла у окна, сжимая в руках телефон, и никак не могла поверить в то, что только что увидела. Фотография, случайно попавшая ко мне от подруги, повергла в шок. Руслан, мой муж, обнимал какую-то незнакомку в кафе, которое находилось в противоположной стороне от его офиса.
— Таня, ты уверена, что это он? — спросила Лена по телефону, хотя мы обе знали ответ.
— Уверена, — мой голос звучал странно спокойно, как чужой. — Это его пиджак, его часы, его... предательство.
Пять лет брака. Пять лет, когда я верила каждому его слову. Когда он задерживался на работе, когда уезжал в командировки, когда говорил, что встречается с друзьями...
А его семья? Прокручивая в голове последние встречи с родственниками мужа, я вдруг отчетливо увидела все странные взгляды, усмешки, перешептывания. Теперь мозаика начала складываться.
Неделю назад мы собрались на день рождения свекрови.
Неля Петровна встретила меня с натянутой улыбкой, но теперь я вспомнила, как она переглядывалась с Дашей, когда я рассказывала о планах на отпуск с Русланом. Тот самый отпуск, который мы с таким трудом смогли спланировать из-за его «плотного графика».
— Какая ты наивная, Танюша, — сказала тогда Неля Петровна, и в ее голосе звучала странная нотка. — Всё веришь, что мой сыночек возьмет тебя на море.
Я приняла это за обычную подколку свекрови, но сейчас...
А Даша, сестра Руслана, просто измывалась надо мной. В ванной я случайно услышала, как она говорила по телефону:
— Да, да, она здесь, наряженная, как на парад. Ни о чем не догадывается! — и следом раздался приглушенный смех. — Да нет, Руслан сказал, что она слишком занята своими куклами-пупсами, чтобы что-то заметить.
Я работала воспитателем в детском саду и иногда приносила домой игрушки для ремонта. Это было наше ласковое прозвище с Русланом — «моя кукольница». Или я так думала.
Олег, брат Руслана, был, пожалуй, самым жестоким. Когда я спросила, где Руслан, он не просто соврал — он наслаждался этим.
— Он задерживается на работе, — ответил тогда Олег с едва заметной ухмылкой. — Важный клиент, сама понимаешь.
А потом, когда я отошла к столу с закусками, я услышала, как он шепчет своей жене:
— Важный клиент, ага. Блондинка с третьим размером. А эта дурочка верит всему, что он говорит.
Они смеялись. Все они смеялись. Надо мной, над моей верой, над моей любовью.
Руслан приехал поздно, от него пахло дорогим парфюмом, не моим. Он поцеловал мать, и я заметила, как она подмигнула ему. Обнял сестру, которая что-то шепнула ему на ухо, заставив его улыбнуться. Хлопнул по плечу брата, и тот показал ему большой палец, когда думал, что я не вижу.
Они были как актеры в мерзкой пьесе, где единственным зрителем, не знающим сценария, была я.
— Милый, ты так поздно, — сказала я, обнимая его. — Я волновалась.
— Работа, солнышко, работа… — ответил он, целуя меня в лоб. — Ты же понимаешь.
И я услышала, как фыркнула Даша, как закашлялась, скрывая смех, Неля Петровна, как хмыкнул Олег. Тогда я списала это на что-то другое. Теперь же...
Странно, но первым моим чувством была не ярость и даже не боль. Это было ледяное, кристально чистое осознание – моя жизнь была построена на лжи, а вокруг меня были не родные люди, а злорадствующие наблюдатели моего унижения.
На следующий день Руслан появился дома как раз в тот момент, когда я складывала фотографии нашей свадьбы в коробку. Я не собиралась их выбрасывать, просто не могла больше видеть наши счастливые лица.
— Что ты делаешь? — спросил он, замерев в дверях.
Я подняла на него глаза и не узнала человека, с которым прожила пять лет.
— А что ты делаешь, Руслан? — мой голос был тихим, но каждое слово звенело, как лед, ударяющийся о стекло. — Что ты делаешь, когда говоришь, что работаешь допоздна?
Он побледнел, а потом взял себя в руки. Интересно, как часто ему приходилось это делать раньше? Как давно он превратился в такого хорошего актера?
— О чем ты, Таня? Я правда много работаю...
Я молча показала ему фотографию на телефоне. Его лицо изменилось, пробежала целая гамма эмоций: шок, страх, стыд, а потом... облегчение? Облегчение, что не нужно больше лгать?
— Это не то, что ты думаешь, — начал он, но я покачала головой.
— Не надо, Руслан. Просто не надо. Я хочу знать только одно — твоя семья знает?
Он опустил глаза, и это был лучший ответ.
— Все? — не унималась я. — Даша, Олег, твоя мать? Все знали?
— Таня, послушай...
— Нет, ты послушай! — я вдруг почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Они ведь не просто знали, да? Они смеялись надо мной! Я слышала, Руслан! Слышала, как Олег называл меня дурочкой, как Даша издевалась над моей работой, как твоя мать...
— Мама любит тебя, — неуверенно начал он.
— Любит?! — я рассмеялась, и этот смех был страшнее крика. — Она разве что не аплодировала тебе за спиной! Что ты им такого наговорил обо мне, что они так ненавидят меня?
Руслан сел напротив меня, опустив плечи.
— Я ничего им не говорил, — начал он тихо. — Они сами... Мама всегда хотела для меня другую жену. Из их круга. С деньгами, со связями. А когда я привел тебя...
— Я была недостаточно хороша, — закончила я за него, и вдруг всё встало на свои места. — Поэтому когда появилась эта... другая, они были только рады?
— Они подталкивали меня к этому, — вдруг признался Руслан, и в его глазах я увидела смесь стыда и злости. — Мама постоянно говорила о Веронике, приглашала ее на семейные ужины, когда тебя не было. Даша хвалила ее наряды, ее работу в компании отца. Олег... Олег просто говорил, что я идиот, если упущу такой шанс.
— И ты не упустил, — горько сказала я. — Ты воспользовался им на полную. А они все эти месяцы развлекались, наблюдая, как я ничего не подозревающая жена строю планы на будущее.
Настал тот момент, когда я решила поговорить с родственниками мужа.
Не потому, что надеялась услышать извинения, а потому что хотела, чтобы они знали: я больше не жертва их жестокой игры.
Неля Петровна накрыла на стол, как будто это был обычный семейный ужин. Даша сидела с ухмылкой, которую даже не пыталась скрыть. Олег стоял у окна с бокалом виски, явно скучая. Руслан сидел рядом со мной, но между нами была пропасть, которую уже ничем не заполнить.
— Итак, Таня решила устроить нам всем очную ставку, — начала Неля Петровна с деланной печалью в голосе. — Как драматично.
— Не более драматично, чем то представление, которое вы все устраивали месяцами, — ответила я спокойно. — Развлекались, да? Было весело смотреть, как я верю каждому слову вашего сына?
— Ой, ну хватит трагедии, — закатила глаза Даша. — Подумаешь, мужчина загулял. Первая, что ли?
— Дело не в этом, и ты прекрасно это знаешь, — я посмотрела ей прямо в глаза. — Дело в том, что вы все намеренно участвовали в этом обмане. Вы не просто молчали — вы наслаждались моим неведением. Смеялись за моей спиной.
— А чего ты ожидала? — вдруг вмешался Олег, делая глоток из бокала. — Что мы будем твоими союзниками против собственного брата? Или что мама выберет тебя вместо сына?
— Я ожидала простой человеческой порядочности, — ответила я, чувствуя, как дрожит мой голос. — Но видимо, это слишком много для вашей семьи.
Неля Петровна вдруг встала, ее лицо исказилось от злости.
— Не смей судить нас! Ты никогда не была достойна моего сына! Эта девочка, Вероника — вот кто подходит ему. Из нашего круга, образованная, с перспективами. А ты... — она окинула меня презрительным взглядом. — Воспитательница из детского сада, без гроша за душой. Я с самого начала говорила, что это ошибка!
Я смотрела на эту женщину, которую пять лет называла мамой, и не узнавала ее. Или, может быть, наконец-то увидела настоящую.
— Вероника — прекрасная девушка, — подхватила Даша. — Умная, стильная. А ты, Таня, ты даже не замечала, что Руслан несчастен с тобой.
— А ты, конечно, это видела? — спросила я с горькой усмешкой.
— Все это видели, — вмешался Олег. — Только ты, в своей наивности, считала, что у вас идеальный брак.
Я посмотрела на Руслана, который сидел, опустив голову, не смея вмешаться.
— И ты позволял им так говорить обо мне? Все эти годы?
— Я... я не знал, что они так, — пробормотал он.
— Лжец, — тихо сказала я. — Ты такой же, как они. Возможно, даже хуже.
Я встала из-за стола и направилась к двери. За спиной я услышала голос Нели Петровны:
— Скатертью дорога! Руслан, теперь ты свободен. Можешь официально быть с Вероникой.
Их смех догнал меня уже в подъезде. Они смеялись — смеялись над разрушенной жизнью, над растоптанными чувствами, над моей болью.
Прошло три месяца.
Я сижу в кафе, куда никогда не ходила с Русланом, и смотрю, как за окном падает снег. Он звонит иногда, говорит, что ушел от Вероники, что его семья разрушила всё, что порвал с ними отношения. Не знаю, правда ли это. И, честно говоря, мне уже всё равно.
Коллега по работе, Андрей, приносит мне чашку горячего шоколада и садится напротив. Его улыбка теплая и искренняя, без притворства и жестокости. Мы только начинаем узнавать друг друга, но я уже знаю одно — больше никогда не позволю стать частью семьи, где насмешки и презрение скрываются за фальшивыми улыбками.
Снег продолжает падать, а я грею руки о чашку и думаю о том, что предательство похоже на лавину — сначала тебя накрывает ледяной волной боли, но когда ты выбираешься из-под обломков прежней жизни, то видишь мир совсем другими глазами. И это, пожалуй, единственный дар, который оставила мне эта семья лжецов.
Кафе стало нашим местом. Каждую пятницу мы с Андреем встречались здесь после работы. Маленькое, уютное, с запахом свежей выпечки и приглушенным светом — оно было полной противоположностью тем пафосным ресторанам, куда любил водить меня Руслан, чтобы произвести впечатление на своих знакомых.
— О чем задумалась? — ласковый голос Андрея вернул меня в реальность. Он смотрел на меня так тепло и внимательно.
— О том, как странно устроена жизнь, — я отпила глоток капучино. — Полгода назад я думала, что моя жизнь закончена, а сейчас...
— А сейчас? — он слегка наклонился вперед, и я заметила морщинки в уголках его глаз — следы улыбки, которая так часто появлялась на его лице.
— А сейчас я здесь, с тобой, и мне хорошо, — просто ответила я.
Андрей работал в том же детском саду, что и я, преподавал музыку. Дети обожали его. Впрочем, как и все вокруг.
— Знаешь, я хочу познакомить тебя с моей семьёй — сказал вдруг Андрей, прерывая мои воспоминания. — Мама уже замучила меня расспросами о «той самой Тане, которая так хорошо понимает детей».
Я застыла. Семья. Это слово теперь вызывало у меня смесь страха и отторжения. Перед глазами сразу встала картина: холодная улыбка Нели Петровны, насмешливый взгляд Даши, презрительное фырканье Олега.
— Эй, ты побледнела, — Андрей осторожно коснулся моей руки. — Если не хочешь, то не надо. Я понимаю.
— Нет, я... — я сделала глубокий вдох. — Прости. Просто у меня были нелёгкие отношения с семьей бывшего мужа.
— Я догадывался, — кивнул он. — Я вижу, что никогда не говоришь о них.
Я невольно улыбнулась. Андрей всегда замечал такие детали. Мелочи, которые говорили о человеке больше, чем слова.
— Они были... жестокими, — наконец сказала я. — Знали об измене мужа, смеялись за моей спиной, считали меня недостойной их сына. А я, как дурочка, верила, что они моя семья.
— Они звонят тебе? — в голосе Андрея проскользнула нотка тревоги.
— Только Руслан, — я покачала головой. — Говорит, что все осознал, что порвал с той женщиной, что его семья разрушила нашу жизнь... Знаешь, что самое смешное? Я даже не злюсь на него больше. Просто... ничего не чувствую. Как будто это было в другой жизни.
— Это и была другая жизнь, — он сжал мою руку. — А теперь у тебя есть эта. И моя семья совсем не похожа на семью твоего бывшего мужа. Моя мама — школьная учительница химии, всю жизнь проработала в одной школе. Отец — механик на пенсии, выращивает помидоры на даче и ворчит, что современная молодежь не умеет забивать гвозди. А сестра Оля — ветеринар, спасает всех бездомных животных в округе.
Я невольно улыбнулась, представляя эту семью — обычную, без претензий, без фальшивого лоска, которым так гордилась семья Руслана.
— Звучит здорово, — честно сказала я. — Но я боюсь, Андрей. Боюсь снова довериться, открыться...
— Я знаю, — он кивнул. — И не тороплю тебя. Просто хотел, чтобы ты знала — когда будешь готова, моя семья будет рада тебя принять. Без всяких условий и ожиданий. Просто потому, что ты — это ты.
В его словах была такая простая, незамысловатая искренность, что к горлу подступил комок.
— Спасибо, — тихо сказала я. — Дай мне немного времени, хорошо?
— Сколько угодно, — улыбнулся он. — У нас оно есть.
Звонок раздался, когда я выходила из детского сада.
На экране высветился незнакомый номер, и моё сердце сжалось. Последние две недели Руслан звонил с разных телефонов, и я научилась узнавать эти тревожные звонки.
— Да? — осторожно ответила я.
— Таня? Это Вероника.
Я замерла посреди дорожки. Вероника. Та самая женщина, с которой мне изменял муж. Та, которую так восхваляла его семья. Та, из-за которой рухнула моя жизнь. И вот теперь она звонит мне.
— Что тебе нужно? — мой голос звучал холоднее, чем я сама ожидала.
— Поговорить, — в ее голосе не было ни вызова, ни угрозы — только усталость. — Пожалуйста. Это важно.
— Мне кажется, нам не о чем говорить, — я сделала шаг к остановке.
— Это касается Руслана и его семьи, — она помолчала. — Они... они теперь делают со мной то же, что делали с тобой. И я думаю, ты должна знать некоторые вещи.
Я остановилась и закрыла глаза. Часть меня хотела послать ее куда подальше, но другая часть, та, что до сих пор просыпалась в холодном поту от воспоминаний о насмешливых взглядах и перешептываниях за спиной, хотела узнать правду.
— Хорошо, поговорим… — наконец сказала я.
Вероника была совсем не такой, какой я ее представляла. Никакой гламурной красотки из высшего общества. Обычная женщина, примерно моего возраста, с усталыми глазами и нервными движениями. Мы встретились в том же кафе, где я обычно бывала с Андреем.
— Спасибо, что согласилась, — сказала она, когда официантка принесла нам кофе. — Я не имею права просить тебя о чем-либо…
— Ты сказала, что это касается Руслана и его семьи, — я не стала ходить вокруг да около. — Что именно?
Вероника сделала глоток кофе и поставила чашку. Ее руки слегка дрожали.
— Ты, наверное, думаешь, что я разрушила твой брак, — начала она. — И отчасти это правда. Но не вся. Я познакомилась с Русланом на корпоративе. Моя компания заключила контракт с их фирмой, и нас пригласили на празднование. Он был обаятельным, уверенным в себе, говорил, что у него проблемы в браке, что вы с ним уже как чужие...
— Классика жанра, — горько усмехнулась я.
— Да, — она кивнула. — Я поверила. Знаешь, почему? Потому что его семья подтвердила все это. Неля Петровна пригласила меня на семейный ужин, расхваливала своего сына, говорила, какой он несчастный в браке с воспитательницей, которая не понимает его амбиций. Даша показывала мне фотографии, где вы с Русланом на каких-то мероприятиях, и комментировала, как ты неуместно выглядишь рядом с ним.
Я сжала зубы. Значит, они не просто знали — они активно помогали Руслану разрушить наш брак.
— Но потом... — Вероника глубоко вздохнула. — Потом я сама стала объектом их манипуляций. Когда вы с Русланом расстались, я думала, что все будет иначе. Но его мать стала контролировать каждый мой шаг, критиковать мою одежду, мои привычки, мои решения. Даша распускала обо мне сплетни среди общих знакомых. А Олег... он просто наслаждался всем этим, как каким-то спектаклем.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — спросила я, чувствуя странную смесь эмоций: злорадство, что она получила по заслугам, и сочувствие, потому что я слишком хорошо знала, на что способна эта семейка.
— Потому что Руслан снова начал мне изменять, — она подняла на меня глаза. — С какой-то девушкой из их круга. И его семья... они знают. Они поощряют это. А мне в лицо говорят, что я должна стараться больше, чтобы удержать такого мужчину.
Я молчала, переваривая услышанное. История повторялась, с теми же действующими лицами, только в новых декорациях.
— И еще одно, — продолжила Вероника, доставая из сумки конверт. — Это я нашла в столе Нели Петровны, когда помогала ей с уборкой. Думаю, тебе стоит это увидеть.
Я открыла конверт. Внутри были распечатки сообщений — переписка Руслана с его матерью, сестрой и братом. Они обсуждали меня, мою наивность, мою доверчивость. Планировали, как заставить меня поверить в различные истории Руслана о задержках на работе. Смеялись над моими попытками стать частью их семьи.
«Эта дурочка сегодня опять принесла свои пироги. Серьезно, она думает, что путь к сердцу мамы лежит через желудок?» — писала Даша.
«Скажи ей, что у тебя конференция в выходные. Можешь поехать с Вероникой на дачу, я прикрою» — это было от Олега.
И самое страшное, от Нели Петровны:
«Сынок, ты слишком долго тянешь. Эта девочка не для нашей семьи. Я уже присмотрела тебе подходящую партию. Дочь моей подруги Клавдии. Семья с положением, связями. Пора думать о будущем».
Это было написано за два года до того, как я узнала об измене. Два года они все планировали, как избавиться от меня.
— Зачем ты показываешь мне это сейчас? — мой голос дрожал.
— Потому что ты должна знать, — просто ответила Вероника. — И потому что я хочу извиниться. Я не знала всей правды, когда начала встречаться с Русланом. Но это не оправдание. Я разрушила твою жизнь и теперь расплачиваюсь за это.
— Моя жизнь не разрушена, — вдруг поняла я. — Она просто стала другой. Возможно, даже лучше, чем была.
Вероника удивленно посмотрела на меня.
— Ты... не злишься?
— На тебя? — я покачала головой. — Уже нет. Ты тоже стала жертвой этой семьи. А на них... — я подняла глаза и вдруг почувствовала, как с меня спадает тяжесть, которую я носила все эти месяцы. — Знаешь, я благодарна им. Если бы не их подлость, я бы до сих пор жила в иллюзии, верила фальшивым улыбкам, стремилась заслужить одобрение людей, которые изначально считали меня недостойной. А теперь я свободна.
Мы проговорили еще час. Две женщины, чьи судьбы странным образом переплелись из-за одной токсичной семьи. Когда мы прощались, Вероника крепко сжала мою руку.
— Что ты теперь будешь делать? — спросила я.
— Уйду от него, — твердо сказала она. — Начну с чистого листа. А ты?
Я улыбнулась, думая об Андрее, о его приглашении познакомиться с семьей, о теплоте в его глазах.
— А я, кажется, уже начала.
***
Дом родителей Андрея оказался именно таким, как я представляла: уютным, теплым, пахнущим свежей выпечкой и книгами. Анна Сергеевна, его мама, встретила меня крепким объятием, а Виктор Павлович, отец, пожал руку с такой искренней радостью, что все мои страхи растаяли.
— Танечка, наконец-то мы познакомились! — воскликнула Анна Сергеевна. — Андрюша столько о тебе рассказывал! Проходи, садись, я тут пирогов напекла.
— Не обращай внимания на их суету, — шепнул мне Андрей на ухо. — Они просто очень рады тебя видеть.
— Я тоже рада, — ответила я, и это была чистая правда.
За ужином мы говорили обо всем на свете: о детях в саду, о книгах, о политике, о путешествиях. Никто не оценивал мою одежду, не закатывал глаза, когда я высказывала свое мнение, не перешептывался за моей спиной. Это была настоящая семья — такая, о которой я всегда мечтала.
Когда мы с Андреем вышли на крыльцо перед уходом, он обнял меня и тихо спросил:
— Ну как?
— Твоя семья... они замечательные, — честно ответила я. — Спасибо, что познакомил нас.
— Они тебя уже обожают, — улыбнулся он. — Особенно отец. Он потом отвел меня в сторону и сказал: «Не упусти эту девушку, сынок. У нее глаза умные».
Я рассмеялась, представляя, как серьезный Виктор Павлович говорит это своему сыну.
— А знаешь, что мама сказала? — продолжил Андрей. — «Эта девочка многое пережила, но не сломалась. Береги ее».
— Откуда она знает? — удивилась я. — Я ничего не рассказывала о...
— Мама тридцать лет проработала с детьми и родителями, — ответил Андрей. — Она видит людей насквозь. Но не волнуйся, она никогда не будет лезть в твою душу без приглашения.
Мы стояли на крыльце под звездным небом, и впервые за долгое время я чувствовала себя по-настоящему защищенной. Не от внешних угроз, а от страха снова довериться, открыться, полюбить.
— Знаешь, — вдруг сказал Андрей, глядя мне в глаза, — я хочу, чтобы ты знала одну вещь. Что бы ни случилось между нами в будущем, я никогда не позволю никому причинить тебе боль. Ни моей семье, ни друзьям, ни... мне самому. Ты заслуживаешь только счастья, Таня.
И в этот момент я поняла, что готова оставить прошлое позади.
Все эти месяцы я несла в себе страх, что история повторится, что я снова окажусь среди людей, которые будут смеяться за моей спиной, обсуждать мои недостатки, считать меня недостойной.
— Иногда мне кажется, что я не заслуживаю тебя, — тихо сказала я. — Ты такой... цельный. А я всё еще собираю себя по кусочкам.
— Эй, — он бережно взял мое лицо в ладони. — Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. И самый достойный любви. Именно такой, какая ты есть.
Я прижалась к нему, чувствуя, как бьется его сердце. Мое будущее больше не пугало меня. Даже если в нем будут новые ошибки, новые падения — я знала, что больше никогда не позволю никому заставить меня чувствовать себя недостойной любви.
— Поехали домой, — сказала я, и это слово — «домой» — впервые за долгое время звучало правильно.
Мы шли к машине, держась за руки, а над нами раскинулось звездное небо — то же самое, что видело мои слезы полгода назад, а теперь освещало новый путь. Путь к семье, которая принимает тебя таким, какой ты есть. К любви, которая не требует соответствия чьим-то стандартам. К жизни, в которой нет места фальшивым улыбкам и злым насмешкам за спиной.
Телефон в кармане завибрировал — снова незнакомый номер. Но в этот раз я не почувствовала ни страха, ни тревоги. Я просто выключила его и крепче сжала руку Андрея. Прошлое больше не имело власти надо мной.