— У меня к тебе необычная просьба, хочу чтобы ты меня прикрыла, — обратилась Анна Егоровна к своей давней приятельнице Марине. — Да ты садись, кофе сейчас принесут, я уже заказала.
Марина повесила сумку на спинку стула и уселась напротив подруги, подвигая к себе чашку, принесённую официантом.
— Как это прикрыла? — удивилась она. — Ты же у нас вроде вольная птица, ни перед кем не отчитываешься, сама себе хозяйка. Зачем прикрывать-то? От кого тебе шифроваться?, — добавила она с улыбкой.
Анна Егоровна неспешно размешала ложечкой сахар в кофе, отхлебнула горячей жидкости и хитро улыбнулась.
— Не удивляйся, Мариша. Мне надо, чтобы ты притворилась, будто дала мне денег в долг, приличную сумму, — прищурившись, сообщила подруге свою просьбу Анна Егоровна. — Дочь с мужем квартиру в ипотеку берут, им на первоначальный взнос нужна определённая сумма. Я уже дала… под проценты. Но чтобы платили вовремя, сказала, что деньги не мои, а твои.
— Вот оно что... — протянула Марина, продолжая удивляться.
— Да, вот так вот. Ты же понимаешь, знай они, что это мои деньги, начнутся просьбы об отстрочке, мол, в этом месяце надо то, в следующем это... Мол, погоди, мама, мы скоро отдадим. А так — получается, что деньги я сама взяла у чужого человека, подводить неудобно, и будут всё отдавать вовремя.
Марина поставила чашку на блюдце с лёгким звоном и усмехнулась:
— Ну, ты даёшь, мать! И ты считаешь это нормально?
— А что такого? — удивилась Анна Егоровна. — Да, нормально. Абсолютно! Я всего в жизни добилась сама! — в её голосе зазвенели обиженные нотки. — Никто мне не помогал, я сама училась, работала, пробивалась. С ребёнком, между прочим, без помощи мужа и родителей. Что имею — только моя заслуга. Почему я должна свою взрослую дочь обеспечивать? Или зятя? Чужого мне совершенно взрослого мужика? У меня не банк, я деньги не печатаю!
Марина покачала головой:
— Слушай, но это же твоя дочь! Она сейчас в декрете, зима на дворе, ты сама говорила, что ей выйти не в чем. А ты, между прочим, недавно в Турцию слетала, отдохнула... Тебе её не жаль?
— Она взрослая женщина, мать, у неё муж есть, — отрезала Анна Егоровна. — Вот пусть её муж о ней и заботится. Я что, должна её всю жизнь одевать и обувать? Меня саму никто не одевал! Я молодая была, тоже хотелось одеться красиво, а я дочке колготки и книжки покупала. С ребёнком на руках я одна справлялась, а их, между прочим, двое. Пусть выкручиваются. Тем более они сами решили жениться, ребёнка рожать, квартиру брать в ипотеку. Это их выбор — их и ответственность.
Марина нахмурилась:
— Но ты мало того что дала в долг родной дочери, так ещё и с процентами!
Анна Егоровна пожала плечами:
— Ну, я им проценты низкие сделала, в банке бы больше платили. Им выгодно. А я почему доход должна терять? К тому же эти деньги — моя подушка безопасности. Я в старости куплю себе квартирку, сдам её и буду жить на арендные деньги. На пенсию-то нынче не разгонишься. Разве плохо? Я о своей старости думаю, а они пусть о себе думают.
— Но это же твоя дочь! Ты правда думаешь, что она бы перестала отдавать долг, если бы знала, что деньги твои? — Марина пристально посмотрела на подругу.
Анна Егоровна отвела взгляд:
—Ну, не то что уж совсем перестала. Но с матерью ведь можно потянуть… У них вечно денег не хватает, то одно нужно, то другое. А тут вроде как чужому человеку отдавать надо. Поэтому они и платят, хоть и со скрипом.
Марина покачала головой:
— Я бы так не смогла. Если бы моему сыну было тяжело, я бы помогла, чем могла, и без всяких афер и процентов. Родители — это не банк.
— Родители — это тоже люди, Марина, — с нажимом сказала Анна Егоровна. — Я их содержать не обязана. Даже свою дочь, и тем более зятя. Взрослые люди должны справляться сами. Хотят жить хорошо — пусть крутятся.
Марина задумалась, барабаня пальцами по столу.
— Не знаю... — сказала она задумчиво. — А ты не боишься, что такой подход... такие товарно-денежные отношения могут привести к тому, что дочь просто отдалится от тебя? Что станете словно чужие люди друг другу. Ведь ты довольно жёсткая с ней.
Анна Егоровна вздохнула.
— Я не жёсткая, я справедливая. Если я сейчас начну им помогать, это только научит её полагаться на чужие деньги. Пусть учатся жить самостоятельно.
— А если она просто перестанет с тобой общаться? Будет избегать разговоров, чувствовать обиду? — Марина подняла брови. — Деньги — это одно, но родственные отношения дороже денег. Можно ведь потерять связь с дочерью… Разве оно того стоит?
Марина грустно улыбнулась:
— Ты не боишься, что когда ты сама будешь старой, они к тебе так же отнесутся? Скажут, к примеру: мы готовы помочь, но ты, мама, заплати за помощь. У нас лишнего времени и денег нет, нам надо о себе подумать...
Анна Егоровна хмыкнула, но ничего не ответила. А что думаете вы? Права героиня рассказа? Пусть молодые сами на ноги становятся, нечего рассчитывать на чужие деньги?
Читайте ещё рассказы о жизни: