Джеймс Кук назвал очередную открытую землю старым именем Шотландии – исторической родины своих предков – Каледонией, только Новой.
До прибытия англичан Новокаледонские острова населяли канаки – чернокожий народ Меланезии. Есть мнение, что «канаки» – презрительное слово, придуманное французами во времена колонизации, для определения всех местных. Но, на самом деле, все было чуточку иначе.
Тот самый зуб!
Как гласит аборигенская легенда, давным-давно, еще до сотворения мира, Луна выплюнула на Землю зуб, который упал в море и одинокой скалой стал возвышаться над волнами. Разрушаясь, зуб давал жизнь земным обитателям: водоплавающие образовывались от намоченных осколков, сухопутные – от частей, не погруженных в воду. Самое важное в этом стоматологическом эпикризе то, что от лунного первородного зуба на свете появился и сам Те Канака – прародитель всех людей Канаков. Тяжелая жизнь была у Те Канаки: то он с духами разными и часто не совсем приятными якшался, чтобы узнать таинства земледелия и охоты, то отправлялся в мир мертвых, чтобы понять суть бытия, то еще кучу подвигов нелепых и чудесных совершал, чтобы народу его будущему жилось легко и вольготно.
Как бы там ни было – жили канаки и не тужили долго-долго, пока к ним европейцы не нагрянули. Кук-то ладно: пришел, власть аглицкую утвердил и ушел. А вот французы, когда островами овладели, стали бедолаг местных всячески притеснять, деклассировать и банально уничтожать. И продолжалось такое окультуривание и принуждение к европеизации почти два века.
Уже только в новейшее время «благородные» французы, вспомнив о коренном населении, возвели в память о канаках культурный национальный центр в виде элементов отдельно стоящих аборигенских хижин.
Теперь внутри этого центра об истории коренных островитян напоминают лишь искусно вырезанные на деревянных столбах и стропилах декоративные элементы канакской культуры, черно-белые фотографии позапрошлого века, а также расставленные в ботаническом саду таблички с историями о жизнедеятельности славного Те Канаки.
Кроме центра, культурное наследие новокаледонцев и населения островов Тихого океана сохраняет и краеведческий столичный музей.
Новая Каледония наших дней – это заморская территория Франции, насчитывающая триста тысяч душ. И хотя на столичных улицах Нумеи встречается большое количество, на первый взгляд, просто разноцветных негров, не только местных меланезийских, но и экспортных, все они, по факту, оказываются французами с европейскими паспортами. Здесь уверенно говорят на французском языке, по утрам с аппетитом уплетают свежие круассаны и хрустят багетами.
От колониального стиля в столичной архитектуре не осталось практически и следа: лишь кафедральный собор, протестантская церковь да пара полуторавековых особняков-музеев. Похвалиться красивыми городскими пейзажами, старыми узкими улочками и французским колоритом Нумеа, к сожалению, не способна.
Познакомиться с национальным рукоделием, сэкономив время на поиски сувенирных лавок в столице, позволяет городская ярмарка. Каждый четверг в городском саду собираются мастера со всех уголков острова.
На развалах и прилавках представлена керамика и искусство резьбы по дереву, мед и косметические средства ручного производства, национальные украшения и одежда, картины и кожаные изделия, а также многое-многое другое. Ни один магазин в Нумеа не может предложить такой разнообразный ассортимент товаров исключительно местного производства.
Географически Новая Каледония – это один большой остров и несколько маленьких вокруг. Главный остров Каледонии вытянут с севера на юг. И, если южная часть уже давно потеряла свой исторический местный контекст, то в его отдаленных северных районах еще встречаются традиционные деревни с канакским укладом жизни и национальными особенностями.
После зеленой Новой Зеландии юг Новой Каледонии кажется немного «суховатым» и голым. Холмистая местность хоть и покрыта растительностью, но растущие деревья мелкие, неказистые и скукоженные, подлеска практически не встречается.
Такая «бедная» флора легко объясняется скудным плодородным слоем тяжелой неблагодарной земли и с лихвой компенсируется заросшим севером. Кроме того, здешние недра богаты бокситами и редкоземельными металлами, добыча которых вывела Новую Каледонию на третье место в мире по производству никеля.
Стоило лишь привыкнуть к пустынному пейзажу вокруг, как дорога принесла внезапный сюрприз после очередного перевала. Вместо красноватой почвы и холмов с невнятной зеленью взгляду открылся внушительных размеров урбанистический "натюрморт" – громадный металлургический завод, что стало весьма неожиданным зрелищем.
Но этот кусочек современной цивилизации ничуть не умаляет природной красоты острова в целом. Ручьи, озера, водопады, горы постоянно радуют взор. А повсеместно расположенные национальные парки и заповедники способствуют проведению активного отдыха на любой вкус: от пешеходных маршрутов до сплавов по рекам.
Кроме того, окруженная многочисленными и протяженными рифами столичная Нумеа может похвастаться самой большой в мире естественной лагуной с богатым подводным миром.
В этом мы убедились сами, когда на следующий день после прибытия обнаружили, что под лодкой вполне себе комфортно обосновалась огромная рыба-прилипала под метр размером. А через пару дней по марине между яхтами вольготно гуляла двухметровая акула.
В конце-концов, Новая Каледония – это еще и небольшие острова, расположенные недалеко от главной земли и открытые для свободного посещения. Каждый островок, уникальный по-своему и пытающийся сохранить традиции и культуру канаков, предлагает для приезжающих свою особую программу досуга – от купания в акульих яслях до мастер-классов по художественной резке по дереву.
В ста пятидесяти морских милях на северо-восток от Нумеи Тихий океан омывает Острова Лояльности, принадлежащие Новой Каледонии и, соответственно, также являющиеся заморской территорией Франции. Но заселенные, в основном, меланезийскими аборигенами, Лояльные Острова мало чем напоминают Европейскую страну, сохраняя свой исторический облик.
Островные канаки продолжают жить в соломенных хижинах, а женщины облачаться в традиционные платья, похожие на ночные сорочки, и обматывать голову цветными платками.
Главный из трех островов именуется Лифу, жители которого, а их около десяти тысяч человек, имеют свой особый диалект, заметно отличающийся от официального государственного языка. Особенностью столичного Лифу является отсутствие массового туризма: добраться сюда возможно только местными авиалиниями или морем в частном порядке.
Наш экипаж на пару дней остановился в небольшой марине 1996 года постройки – искусственной гавани, отделенной волнорезом от приливной зоны. Ошвартовавшись, мы оказались, практически, в экзотическом аквариуме: прозрачная бирюзовая вода в марине позволяла наблюдать за жизнью разнообразных рифовых рыб всех возможных форм и расцветок, активно снующих между ошвартованных лодок.
Лифу – коралловый остров. При этом, коралловые рифы окружают его не только под водой, но каменными горами возвышаются и на суше. Природные нагромождения, словно творения уникального зодчего, украшают рельеф острова многочисленными арками, отдельными столпами, гротами, пещерами и залами с колоннами, поддерживающими свод.
Один из таких коралловых гротов прячется за невзрачной и незаметной тропинкой в зеленую чащу. Если бы не стоящая рядом местная машина, вряд ли бы мы нашли это красивое место без помощи гида. Когда-то живые, а ныне окаменевшие отвесные стены, порожденные морской флорой и фауной, уже изрядно заросли, а местами проросли деревьями, пальмами и лианами, образовав причудливые лабиринты-тропинки из камня и растений.
Часто такие путанные туннели на острове ведут под землю и приводят к пещерным озерам. К подобному озеру мы попали через узкий, ничем не примечательный проход в скале. Протиснувшись в расщелину, очутились в громадном «кратере», густо поросшим разнообразной зеленью. Метров на двадцать вниз уходила крутая лестница, ступенькам которой служили корневища различной толщины. Со дна карстовой воронки, глядя вверх, можно было видеть только зеленую крону растущего здесь дерева-гиганта, частично заслоняющую небо. Само же озеро пряталось еще ниже в подземном гроте, куда совершенно не проникал солнечный свет.
Пляжи на Лифу словно создавались по рекламным проспектам о тропическом отдыхе. Абсолютно пустые и длинные широкие полосы белого мелкого песка омываются голубой прозрачной водой, уходящей вдаль ультрамарином океана. И весь этот знойный ландшафт усиливают повсеместно растущие высокие кокосовые пальмы.
Конечно, похожие пейзажи можно увидеть и на главном острове Новой Каледонии, но он ощутимо офранцуженный. Лифу же, наоборот, имеет свою харизму, сохраняя и оберегая традиционный дух канаков-меланезийцев.
Из Новой Каледонии мы отправились на острова Вануату, где нас ожидали людоеды, охотники за головами, действующие вулканы и многое другое... Читать - ЗДЕСЬ.
Более подробно о кругосветке на Телеграм-канале "К пингвинам или в погоню за Солнцем" https://t.me/k_pingvinam
Подписывайтесь, комментируйте, по возможности отвечу на вопросы.
