Часть 1. Шаги в безмолвие
Регина проводила мужа, профессора Павла Сергеевича, на работу и осталась наконец одна в просторной, но вдруг показавшейся пустой квартире. Сорок лет назад она могла от души отдохнуть слушая музыку и не думать, что скажут люди. Но со временем научилась быть «идеальной» женой профессора: принимала вместе с ним гостей, обедать в строгих манерах. Теперь, оставшись дома, снова ощутила вкус прежней свободы.
Она налила в чашку горячий, душистый чай, добавила ложечку сахара и дольку лимона. Отпила первый глоток и прикрыла глаза.
— Как же хорошо… — прошептала Регина, позволив себе негромко причмокнуть с детским удовольствием.
С годами, окружённая сухими рассуждениями научной среды, Регина всё реже вспоминала о том, как важно иногда жить для себя. В юности она работала медсестрой и была весьма непосредственной девушкой. Тёплый голос, лёгкая улыбка и умение сочувствовать больным — вот что ценили в ней тогда. Но потом вышла замуж: Павел Сергеевич, ещё молодым аспирантом, успел прославиться своими блистательными выступлениями на конференциях, и они поженились. Брак складывался гармонично. Родился сын Николай. Муж быстро продвинулся по служебной лестнице, а Регина осталась «надёжным тылом» — женой, помощницей, хранительницей уюта.
Она вспоминала это, аккуратно вымыв чашку и поставив её на полку. Затем, посмотрев на часы, вздохнула. В последние месяцы что-то тянуло её на перемены. Она всё чаще подмечала, что муж перестал быть тем скромным, талантливым студентом из глубинки. Теперь на людях он ласково улыбался, позволяя себе легкомысленные интрижки под шумок научных мероприятий. Но всё равно оставался с ней, с Региной, ведь жить ему удобнее было дома, где за всё отвечала жена.
— Нельзя же так… — печально произнесла Регина, отворачиваясь от старого семейного портрета, где они с мужем кажутся такими счастливыми.
Часть 2. Разбитое отражение
Взяв пальто и надев удобные ботинки, Регина вышла на улицу. Февраль дарил оттепель, на тротуарах растекались лужицы, но льдинки ещё попадались под ногами. Шла она осторожно, обходя опасные места.
Сегодня ей захотелось посмотреть что-то новое в магазинах. Скоро весна — может прикупить элегантное платье или даже сделать новую стрижку. Когда-то у неё были роскошные длинные волосы, но время шло: появилась седина, которую она не красила из уважения к собственным годам.
Миновав несколько бутиков с нарядными платьями, она вошла в современный салон красоты. Посетителей почти не было. Мастер, завидев Регину, улыбнулась:
— Что будем делать?
— Хочу что-то короткое, современное… Может, и покрасим слегка? — предложила она, с легка неуверенным голосом.
Мастер кивнула и попросил подождать, пока принесут нужные краски. Между тем в кресле рядом села эффектная молодая женщина с короткой стрижкой, яркими глазами и дерзким макияжем. Она бросила на Регину задумчивый взгляд.
— Простите… — тихо спросила Регина, заметив, что эта женщина как будто её узнала. — Мы встречались?
Яркая незнакомка нахмурилась, потом быстро поправила тонкую шелковую косынку на шее:
— Вряд ли. Но… Меня зовут Валентина. Я работаю на кафедре с вашим мужем. С недавних пор, — добавила она, громко щёлкнув ножницами, лежавшими на тумбе.
— Вот как, — удивилась Регина. — Да он упоминал, что к ним пришёл новый сотрудник, но имени не называл.
— Наверное, счёл ненужным, — холодно усмехнулась Валентина. — Или, может, боялся? Знаете ли… мы с вашим мужем давно не просто коллеги. Мы любим друг друга.
От этих слов Регине стало не по себе. В салоне красоты яркие цвета стали невыносимо ярким, фальшивыми. Она почувствовала, как у неё загораются щёки. Но привычка к сдержанности взяла верх, и она лишь сделала глубокий вдох.
— В самом деле?
— Да, — Валентина ухмыльнулась, понижая голос. — И я беременна. На четвёртом месяце.
Мастер, вернувшись, не заметила напряжения между женщинами и принялась рассказывать Регине о новом способе укладки, но та уже не слышала ничего.
— Я передумала, — вдруг сказала Регина, вскочив и сорвав пеньюар. — Извините, у меня срочные дела.
Она вышла из салона, не попрощавшись. На улице дул сырой ветер, касаясь прядей её седых волос. В душе бушевал ураган.
Часть 3. Нити прошлого
Оказавшись дома, Регина судорожно сняла пальто и бросила шапку на тумбу. Всё, что раньше казалось таким стабильным, вдруг обернулось мраком. «Валентина беременна… Это уже серьёзно. Может ли она шантажировать Павла?» — размышляла она, расхаживая по комнате.
Когда-то она знала о мимолётных увлечениях мужа, но они были именно мимолётны. Профессор возвращался домой с видом сытого кота, уверенного, что его простят или хотя бы впустят в дом. Да, она злилась и ревновала, но терпела ради благополучия, ради сына, ради всех тех лет, что они прожили вместе. Но беременность другой женщины грозила разорвать их спокойную жизнь.
— Сама виновата, — прошептала Регина. — Дала ему полную свободу. Слишком долго была верным ангелом-хранителем, вместо того чтобы за себя постоять.
Старый чемодан с выцветшими нашивками отыскался в кладовке. Когда-то именно с ним Павел Сергеевич приехал из провинции покорять столицу. Регина начала складывать его вещи — аккуратно, методично, чтобы не помять тщательно отутюженные рубашки. Каждый заглаженный рукав словно напоминал, как она старалась, чтобы супруг выглядел идеально.
— Будь ты проклят в своей дешёвой самоуверенности, Павел, — прошептала она в сердцах. Но тут же вытерла дрогнувшие губы салфеткой, устыдившись грубой речи.
Когда в прихожей заскрежетал ключ, Регина ощутила приступ паники и решила быть до конца храброй.
Часть 4. В ловушке сердец
— Региночка, я дома! — громогласно объявил муж. Он ожидал увидеть привычный накрытый стол на кухне.
Но квартира была погружена в полутьму. Только в зале горел одинокий торшер, мягко освещавший чемодан в центре комнаты.
—Что это за цирк? — хмуро спросил профессор, подойдя. — Ты куда собралась?
Регина сидела на диване, уронив руки на колени.
— Ошибка. Куда собрался не я, а ты.
— Не понимаю… — Павел поставил портфель на пол и нахмурил брови. — Я замёрз, голоден, у меня сегодня был тяжёлый день.
— Хочешь правду? Тогда слушай. Твоя Валентина говорит, что вы любите друг друга и что она беременна. Так что вещи я тебе уже приготовила.
Она сделала паузу. Голос её звучал ровно, но внутри всё дрожало. Муж, опешив, смотрел то на чемодан, то на жену.
— Валентина… Она вздумала сейчас же растрезвонить обо всём? То есть… Какого чёрта?! — он сорвался на крик, в его голосе проскользнули злобные нотки. — С ума сошла, стерва? Сама не понимает, зачем всё порушила!
— Зачем так грубо, Павел? — вкрадчиво спросила Регина, чувствуя, что ей самой хочется разрыдаться. — Может, она ждёт от тебя не только отцовства, но и твоих поступков.
— Поступки… — он фыркнул, в глазах вспыхнул огонь, напоминающий о прежнем характере. — Чтоб я всё бросил? Да плевал я на эти сентиментальные сопли! — Слова мужчина звучали грубо даже вульгарно, но он тут же поправился и попытался взять себя в руки. — Прости. Просто весь день пытался закончить статью, а тут…
— Ну, раз плевал, то и иди к ней, — Регина указала на чемодан. — Зачем тебе мой дом?
Павел Сергеевич сжал кулаки. Вся его деланная статусность мигом улетучилась:
— Ты хоть соображаешь, что говоришь?! Мне нужна нормальная жизнь! А эта Валентина… она заманила меня… Дьяволица!
— Вы, мужчины, обычно любите обещать, а потом жалуетесь на чужую подлость, — заметила Регина негромко. — Знаешь, Павел, а я устала быть вечно мудрой, вечно спокойной. Уходи.
На его лицо вдруг набежала мертвенная бледность. Он схватился рукой за сердце, задержал дыхание, словно испытал боль.
— Регина… подожди… — простонал он, опускаясь на диван. — Я… сердце…
— Павел! — Она метнулась к нему и вызвала «скорую». Возненавидев себя за эти минуты агрессии, за чемодан на полу, она, тем не менее, не могла скрыть шока: муж с трудом дышал, хватался за её руку.
Машина скорой помощи прибыла оперативно. Врачи молча забрали профессора и повезли в больницу. Регина поехала с ним, сидела в салоне автомобиля, стараясь сохранять спокойствие. Когда приступ боли на мгновение отпускал, Павел тихо произносил извинения:
— Прости… не выгоняй…
Она лишь вой сирены и молилась, чтобы всё обошлось.
Часть 5. Стужа прощения
Реанимация встретила их ярким светом ламп. Павла Сергеевича без промедления увезли в палату интенсивной терапии. Регина осталась в коридоре, растерянная. Там же она столкнулась с доктором, которого знала по прежним научным мероприятиям мужа.
— Скорее всего, инфаркт. Он просил позвать вас. Вне расписания пущу, но только на несколько минут, — тяжело вздохнул врач.
Когда она вошла, муж лежал, подсоединённый к проводам и мониторам. Лицо было бледным, но в глазах зажёгся робкий огонёк радости при виде жены.
— Регина… я не хотел… не думал, что всё так… — прошептал он, натягивая кислородную маску.
— Тсс… молчи. Сначала поправься, — мягко сказала она и осторожно провела рукой по его седым волосам. — У нас ещё будет время… поговорить.
Павел попытался улыбнуться, но судороги боли перекосили губы. Увидев это, она чуть опустила взгляд, стараясь не показывать слёз. Но прощение уже заполняло её сердце вместе с горькими обидами.
Вернувшись домой, Регина поняла, что не может просто вычеркнуть из жизни этого человека, с которым связали её годы. Да, он ошибался, был эгоистом, обманывал, но в минуту беды снова тянулся к ней. Каждый стук в её груди вторил: «Без него пустота».
Чемодан она тихо убрала в кладовку. Затем надела простой домашний халат, шлёпанцы и разрешила себе слабость — прилечь на диван, включив старую настольную лампу. Напряжение последних часов вымотало её, но странное спокойствие окутывало душу.
На следующий день она позвонила в больницу. Доктор сообщил, что состояние мужа стабильное, но тяжёлое.
— Он вас ждёт, — сказал доктор серьёзным тоном. — Кажется, вы ему нужнее всех на свете.
— Может, и я без него не могу, — ответила Регина, не без грустной улыбки.
Перед выходом она посмотрела на своё отражение в зеркале — волосы без укладки, глубокие морщинки, которые раньше старательно маскировала. И вдруг, к собственному удивлению, улыбнулась своему возрасту:
— Вот и настало время быть самой собой.
Заключение
Прошло несколько дней, и в палату преподавателя-профессора Павла Сергеевича наконец стали пускать посетителей. Валентина тоже приходила, но вскоре уехала в неизвестном направлении. Беременна ли она на самом деле, оказалось тайной. Регина же каждый день привозила бульоны, следила, чтобы муж вовремя принимал лекарства. В холле больницы она шутила с медсёстрами, рассказывала анекдоты, словно компенсируя себе все годы упущенной радости. Глядя на жену, Павел понимал, что перед ним женщина, которую он уже не сможет променять на любые мимолётные увлечения. Серебристое зеркало судьбы вернуло ему собственное отражение — с поблёкшей, но любящей улыбкой рядом.
«Истинная любовь никогда не иссякает, потому что питается ею же самой.»
(Автор: Жан Жак Руссо)
Елены Стриж ©
Нравится рассказ? Тогда поддержите его. Автору будет приятно видеть ваши репосты, рекомендации друзьям, комментарии и лайки... )) Ну и конечно, не забудьте подписаться на канал!