Я помню, как мы выбирали эту машину. Тогда ещё был снег, и мы с Володей шагали по автостоянке, оставляя на нём цепочку следов. Я водила руками по капотам, заглядывала в салоны, вдыхала запах новой обивки. "Вот эта!" – сказала я тогда, и он лишь улыбнулся: "Твоя машина – твой выбор".
Шесть лет она была мне верной подругой. С ней я ездила на дачу, возила внуков в парк, иногда просто выезжала за город, чтобы подумать. Я даже разговаривала с ней – как с живым существом. Просила её завестись в мороз, благодарила за мягкую езду. А теперь её нет.
– Как нет? – переспросила я, когда Володя сказал это, будто говорил о пустой бутылке молока. – Где она?
– Продал. Маме деньги нужны были…
В комнате стало тесно. Слова слиплись во рту, не могли выйти. Я смотрела на него, словно передо мной стоял чужой человек.
– Ты… продал? Без меня?!
– Ну, чего ты, Лид? Я ж для семьи! Мама приболела, на лечение… да и вообще, тебе всё равно редко нужна. Ездишь-то раз в неделю.
Как-то сразу ссутулилась, замёрзла в двух шагах от него. Что-то тянуло к полу, будто мешок камней на плечи надели. В груди закипало странное чувство – смесь гнева, разочарования и… опустошённости.
– А мне ты ничего не сказал?
– Ну… не думал, что это так важно. Купим другую потом.
Потом. Какая мерзкая привычка – это "потом". Как и то, что вдруг оказалось: я в семье вторая. Нет, даже третья. После его мамы, после его решений.
Я не кричала. Просто ушла. В спальню. Долго сидела на кровати и смотрела в окно. Всё-таки странно: вот жила-жила – и вдруг поняла, что живёшь как-то не так.
Той ночью я не спала. Долго сидела в темноте, перебирая в голове годы брака. Сколько раз я уступала? Закрывала глаза? Соглашалась на то, что мне не нравится? Этот поступок был не первым. Просто самым громким.
Я стала вспоминать все наши разговоры. Все моменты, когда мне приходилось отступать. "Лид, потерпи, мама старенькая", "Лид, ну надо же помочь", "Ты же понимаешь, я не мог отказать". А я понимала, всегда понимала. И где же теперь эта всепрощающая, покорная Лида? Исчезла вместе с машиной.
Через три дня я открыла новый счёт. Спрятала туда все свои сбережения. Не сказала Володе. Стала откладывать – каждую копейку, каждую премию. Поехала работать дополнительно – три раза в неделю вела курсы по бухгалтерии. Мужу – ни слова.
В доме стало больше тишины. Мы с Володей почти не разговаривали. Он чувствовал, что что-то изменилось, но не спрашивал. А я и не собиралась объяснять.
Спустя полгода купила себе машину. Не новую, но свою. И не сказала.
Увидел он её сам. Вечером. Я припарковала её у дома, вошла в квартиру – и тут началось:
– Это что?!
– Машина.
– Какая ещё машина? Ты что, с ума сошла?! Почему ты мне не сказала?
– А ты мне сказал, когда продавал мою? – Я смотрела прямо в глаза. – Так вот, Володь, это моя. Купила сама. И деньги – мои.
Он открыл рот. Закрыл. Выдохнул.
– Лида, я же не со зла… Маме плохо было…
– Володь, знаешь, в чём разница? Ты даже не спросил. Не посчитал нужным. А я – теперь считаю.
Он молчал. Я тоже. Только теперь в этом молчании была не обида. А понимание. Что с сегодняшнего дня я для себя – первая.
И больше в моей жизни "потом" не будет.
На следующий день я впервые за долгое время села за руль. Поехала не на дачу, не по делам. Просто поехала, куда глаза глядят. Ощущение свободы было таким, что хотелось смеяться. Машина – не просто транспорт. Это символ. Символ того, что теперь я решаю сама.
