«Мой муж не был ни белым, ни красным по своим чувствам человеком,
он был русским генералом и защищал русские границы и русский народ»,
– Надежда Владимировна Брусилова (Желиховская)
Брусиловский прорыв
Для значительной части населения России период Первой мировой войны
до сих пор представляется сплошным белым, а точнее, черным пятном в отечественной истории. Недалекий царь, бездарные генералы, бессмысленная смерть миллионов людей в «империалистической бойне» — такими мрачными красками рисовала советская пропаганда и историческая наука драматические события 90-летней давности. Хотя в последние два десятилетия положение стало несколько меняться, но и сегодня большинство героев и полководцев Второй Отечественной – как именовали Первую мировую современники — остается для нас безвестными. Но даже у тех, кто почти ничего не знает о тех событиях, в памяти еще со школьной скамьи осталось хотя бы смутное воспоминание о сочетании двух слов — «Брусиловский прорыв».
Это единственное сражение Первой мировой, названное по имени полководца, по чьей инициативе и руководством оно было осуществлено. Название блестящей операции, которая положила начало перелому в войне в пользу держав Антанты и могла кардинально изменить всю российскую политическую историю, вошло во все учебники военного искусства и иностранные военные энциклопедии.
Лето 1916 года — третье лето мировой воины в Петрограде выдалось очень жарким. Изнывающие от зноя столичные жители в воскресные и праздничные дни буквально штурмовали пригородные поезда, идущие в Сестрорецкий курорт и другие дачные пригороды. Однако и на природе темы для разговоров оставались невеселыми: война, дороговизна, «квартирный голод», вызванный огромным притоком в город беженцев и тыловых учреждений. Едва ли
не единственным светлым пятном на этом тягостном фоне казались победные реляции с Юго-Западного фронта, возглавляемого генералом от кавалерии Алексеем Алексеевичем Брусиловым, которые в эти летние месяц регулярно врывались в суровую монотонность военных будней столицы России. Начатое им 22 мая (4 июня) наступление против австрийских войск в Галиции и
на Буковине по меркам того времени имело колоссальный успех.
К началу 1916 года ситуацию на решающих фронтах Первой мировой войны
в целом можно было характеризовать как «позиционный тупик»: наступательные усилия войск Антанты ты (Россия, Франция, Англия, Италия
и их союзники) и ее основных противников — Германии и Австро-Венгрии — взаимно разбивались о мощную оборону противостоящей стороны. Продвижение в ходе ожесточенных боев на несколько сот метров считалось большим успехом, на 1-2 километра рассматривалось как крупная победа. Преодолеть позиционный тупик в рамках фронтовой операции удалось генералу Брусилову.
17 марта 1916 года Алексей Брусилов был назначен главнокомандующим войсками Юго-Западного фронта (ЮЗФ). Уже 1 апреля на совещании в Ставке Верховного главнокомандующего в Могилеве А. А. Брусилов заявил о своей твердой решимости наступать.
Благодаря его настойчивости и поддержке со стороны начальника штаба Верховного главнокомандующего М.В. Алексеева, Николай II отдал приказ
о стратегическом наступлении Западного, Северного и Юго-Западного фронтов. Главный удар предполагалось наносить на Западном фронте, ЮЗФ отводилась лишь вспомогательная роль. Но его командующий полагал иначе.
Он немедленно погрузился в разработку плана принципиально новой наступательной операции. Главная новизна состояла в том, что прорыв намечалось осуществить сразу на нескольких участках фронта с тем, чтобы рассредоточить внимание, силы и средства противника. Чтобы исключить утечку информации, подробности плана и точный день начала наступления держались в секрете даже от членов императорской фамилии.
Русские войска после мощной, хорошо продуманной и организованной артиллерийской подготовки перешли в атаку и на широком фронте прорвали глубоко эшелонированную оборону австрийских войск, которую они создавали более девяти месяцев и считали абсолютно неприступной. На пространстве более 450 километров от Припяти до румынской границы развернулись активные наступательные операции, в ходе которых русские войска продвинулись от нескольких десятков до сотни километров вперед, заняли стратегически важные населенные пункты Луцк, Черновицы, Броды, Галич.
Противник потерял убитыми и ранеными свыше 1 миллиона она человек, около 400 тысяч солдат и офицеров было взято в плен, захвачено 581 орудие, около 2000 пулеметов, 448 бомбометов и минометов. Потери русских войск в ходе трехмесячных ожесточенных боев тоже были огромными и составляли около 500 тысяч человек. (Правда, по другим сведениям, они были значительно выше и оказались сопоставимыми с вражескими). Чтобы ликвидировать прорыв, германское командование было вынуждено перебросить сюда 34 дивизии
с Западного и Итальянского фронтов. Это облегчило положение англо-французских войск под Верденом и на Сомме, австрийцы также были вынуждены прекратить свои атаки против итальянских союзников России. Немецкие военные историки с горечью констатировали, что «брусиловское наступление оказалось самым тяжелым потрясением, которое выпадало до того на долю австро-германского войска». Подводя итоги действий своего фронта, сам А.А. Брусилов справедливо писал, что «его наступление превзошло все ожидания. Он выполнил данную ему задачу — спасти Италию от их разгрома и выхода ее из войны, а, кроме того, облегчил положение французов и англичан на их фронте, ... и расстроил все планы австро-германцев на этот год».
Восхождение
Жители столицы, почти ежедневно читавшие в газетах об успехах армий Брусилова, хотели знать о нем как можно больше. До того времени фигура военачальника оставалась несколько в тени.
Будущая военная карьера была во многом предопределена его происхождением. Алексей Алексеевич Брусилов родился в Тифлисе в августе 1853 года в семье потомственных военных — его дед и отец были офицерами русской армии. Отец полководца принимал участие в Отечественной войне 1812 года, а затем дослужился до чина генерал-лейтенанта. Пойдя по стопам предков, Алексей в 1867 году поступил в элитный Пажеский корпус
в Петербурге. В чине поручика молодой кавалерийский офицер отправился
на первую в своей жизни войну — русско-турецкую 1877-1878 годов.
За отличия при штурме турецкой крепости Ардаган его ожидала и первая награда — орден святого Станислава 3-й степени, затем последовал орден
св. Анны 3-й степени и чин штабс-капитана, а за храбрость при взятии Карса Брусилов был удостоен третьей награды — ордена св. Станислава 2-й степени.
В 1881 году Алексей Брусилов возвращается в Петербург. Последующие четверть века его жизни были связаны с Петербургской кавалерийской академией, где он сначала учился, затем успешно преподавал, а в 1902-1906 годах возглавлял в чине генерал-майора. Деятельность в «Лошадиной академии», как шутливо называли это учебное заведение, принесла Брусилову широкую известность в армейских кругах. Его знали и ценили в Военном министерстве, хорошие дружеские отношения установились у Алексея Алексеевича с главным инспектором кавалерии великим князем Николаем Николаевичем-младшим. В 1906 году Брусилов получает должность начальника и 2-й гвардейской кавалерийской дивизии, однако через два года неожиданно для многих оставляет престижную службу в столице и переходит на должность командира 14-го корпуса в Варшавском военном округе. Исследователи иногда связывают это решение с серьезной личной драмой в семье генерала — смертью его первой жены, однако, думается, главная причина лежала
в стремлении получить непосредственный опыт командования крупным войсковым армейским соединением. Через несколько лет такой опыт ему очень пригодился. После начала Первой мировой войны Брусилов становится командующим 8-й армией Юго-Западного фронта. Уже в августе 1914 года его армия начала стремительное наступление, в результате которого австро-венгерские войска оставили Галич и Львов. За победу в Галицийской битве
А. А. Брусилов был удостоен орденов св. Георгия 4-й и 3-й степени. Волей судьбы его соратниками в рядах 8-й армии стали будущие вожди белого движения: генерал-квартирмейстером штаба армии был А. И. Деникин, командиром 12-й кавалерийской дивизии А. М. Каледин, а 48-й пехотной — Л. Г. Корнилов.
В начале 1915 года известность Брусилову принесла активная роль 8-й армии
в блокаде Перемышля, которая завершилась падением этой мощной австрийской крепости. При посещении армии императором Николаем II Алексею Брусилову было пожаловано звание генерал-адъютанта, как говорилось в официальном приказе, «с оставлением его в прежней должности». Награда, однако, не слишком радовала генерала. Он понимал, что противник
не смирится с поражением и наращивает силы для ответного удара. В апреле 1915 года австро-германские войска после мощной артиллерийской подготовки перешли в стратегическое наступление. Русская армия, не имевшая достаточного количества вооружения и боеприпасов, особенно снарядов
для тяжелой артиллерии, вынуждена была начать отход по всему фронту.
К середине лета 1915 года Галиция была оставлена, но благодаря упорному сопротивлению 8-й армии и других войск Юго-Западного фронта положение здесь удалось стабилизировать. Бои продолжались, но не приносили успеха
ни одной из сторон. Так продолжалось до решающих сражении знаменитого Брусиловского прорыва.
Национальный герой
Эксперты до сих пор яростно спорят, был ли успех Брусилова действительно столь значителен, или сильно преувеличен русскими, а затем и советскими военными специалистами. В любом случае, очевидно другое — победы, достигнутые под его руководством летом 1916 года, вызвали мощный общественный резонанс в самой России и за ее пределами. Успех войск Юго-Западного фронта превратил Алексея Брусилова в подлинного кумира нации. Широко читаемый в обеих столицах журнал «Искры» в статье «Брусиловский удар» справедливо отмечал, что «имя высокоталантливого генерала сделалось уже популярным не только у нас в России, но и за границей у наших союзников. Генерал Брусилов не только герой, увенчанный двумя Георгиевскими Крестами, но и герой, увенчанный ореолом народной любви и признательности».
Уже через неделю после начала наступления в одной из телеграмм от имени 4 000 рабочих воздавалось хвала «нашей доблестной армии
под предводительством национального героя генерала Брусилова (выделено нами – А. К.)». В фондах Музея хранится нагрудный жетон с изображением генерала Брусилова, выпущенный в специальной серии «Русские герои».
Победы на фронте вызвали новый (и, увы, последний в истории императорской России) всплеск патриотических чувств в тылу. Некоторые газеты, как например, суворинское «Новое Время», ввели даже специальную рубрику «Отклики победы». В ней в течение лета неоднократно сообщалось, что из различных городов России в Петроградское телеграфное агентство (ПТА) непрерывно поступали многочисленные телеграммы о торжественных богослужениях
«по случаю победоносного наступления наших доблестных войск. Многие города были украшены флагами, а вечером иллюминированы». В ряде мест проходили даже парады войск. В телеграммах отмечался «огромный энтузиазм населения». В другом сообщении ПТА подчеркивалось, что «на улицах и
в общественных местах царит ликование. Официальные телеграммы расхватываются у газетчиков в несколько секунд и влекут новый подъем патриотических чувств». Подобными сообщениями на протяжении всего периода наступления заполнены почти все столичные газеты.
Иллюстрированные издания помещали многочисленные фотографии,
на которых читатели могли полюбоваться на громадные трофеи, захваченные войсками Брусилова, видами мощных вражеских укреплений, которые они преодолели и, конечно, многочисленными снимками военнопленных.
Как известно, в отличие от Великой Отечественной, в годы Первой мировой войны тема плена в нашей стране не была запретной. Газеты и журналы сообщали о судьбе русских пленных в немецком плену, помещали информацию и о положении захваченных солдат вражеских армий в России. В летние месяцы 1916 года таких снимков было особенно много, а подписи под ними, вроде такой — «Поток пленных австрийцев», — весьма красноречиво должны были говорить об успешности нашего наступления. Среди захваченных пленных было много чехов, словаков, сербов и других представителей славянских народов, входивших тогда в состав Австро-Венгрии. Многие из них переходили на сторону русских добровольно. Впоследствии часть этих военнопленных вступила в ряды Чехословацкого корпуса, сыгравшего два года спустя роковую роль детонатора в разгоравшейся в России Гражданской войне.
Ну, а пока со всех концов империи и из-за рубежа шли в штаб Юго-Западного фронта приветственные телеграммы: от французского главнокомандующего генерала Жоффа, от английского посла Бьюкенена, от земств, союзов, городов, общественных организаций, съездов духовенства и казачьих станиц, железнодорожных служащих, рабочих различных предприятий, учащихся и предводителей дворянства.
Газеты опубликовали обмен телеграммами между главой Земгора и будущим председателем Временного правительства князем Г. Е. Львовым и командующим ЮЗФ. В приветствии, составленном в весьма цветистых выражениях, отмечалось, что все помыслы и упования «земцев» прикованы
к «геройским и несокрушимым армиям», которые «идут от победы к победе».
В ответ Брусилов кратко телеграфировал: «Уповая на помощь Божию, опираясь на могучий неколебимый дух армий и при духовной поддержке всей России, твердо и глубоко надеюсь довести победу до полного разгрома врага». Специальное приветствие направила «герою новых побед над врагом» и Петроградская городская дума. Но не только хвалебные письма содержала корреспонденция Брусилова. Популярному генералу с разных концов страны шли многочисленные жалобы «на разные неправды». «Возмущаются главным образом на дворян, купцов и вообще богатых людей», — писал Алексей Алексеевич жене с фронта.
В штаб фронта устремились специальные корреспонденты различных столичных изданий, пытаясь выяснить какие-либо подробности о личности командующего. И вот уже в свежем номере «Петроградского листка» можно было прочесть большой репортаж «В ставке генерала Брусилова». Спецкор газеты Дм. Облонский рассказал в нем и о слаженной работе штаба Брусилова, и, конечно, поведал читателям немало интересных сведений о личности полководца. Правда, образ получился весьма идеализированный: он и человек «изумительной работоспособности», и обладает «ровным, приветливым характером».
Кроме того, он еще удивительно умерен в еде. «Когда кто-нибудь
из окружающих спрашивает генерала, почему он так мало ест‚ генерал Брусилов отвечает с улыбкой: — Не хочу портить фигуру». Ну, и какой же настоящий национальный герой без чувства скромности: «С того момента, когда выяснилась исключительная успешность предпринятого Брусиловым наступления, в штаб его со всех концов России посыпались приветственные телеграммы. Когда были доложены первые из них, генерал Брусилов
с искренним удивлением заметил: — А я то тут причем?».
Продолжение следует...
Алексей КУЛЕГИН, кандидат исторических наук
