- Вы чего? – опешила Зося в ответ на бабкино шипение. – Я всего-то спросить хотела...
- Да об чём спрашивать-то? Об чём спрашивать? Подумаешь диво – сороку увидала.
- Но у неё лисий хвост! – Зося не собиралась сдаваться. – И не сорока это! Вы её иначе назвали... Кажется – курнеля?
- Вот прыліплая! (прилипчивая, бел.) – Филонида Паисьевна задёрнула тоненькую занавеску и поманила Зосю от окна. – Поди поешь лучше, вся картоха цела. И компота, компота попей. В нём – польза!
- Что за курнеля? – Петька тут же сунулся посмотреть и разочарованно выдохнул. – Там кроме сороки никого нет.
- Ты её хвост видишь?
- Ну, вижу. И что?
- Он рыжий! Лисий!
- Чего? Зоська, хорош прикалываться, ну!
- Ничего я не прикалываюсь! – Зося носом прижалась к стеклу, но двор оказался пустым, странная птица куда-то пропала. – У сороки был лисий хвост! Я видела! Видела его!
- Ага, ага. И заячьи уши. Разыграли нас, да?
- Вас, знатоков, разыграешь. – в голосе бабки Филониды промелькнуло облегчение. – Вы же ученый народ, фольклор собираете, должны всё про всех знать.
- Вот мы и приехали к вам за знаниями! – улыбнулся ей Петька. – Корнеич вас так нахваливал! Так нахваливал!
- Что ж вам рассказать-то? – Филонида Паисьевна прошла к подпирающей стену лавке и, пошарив под ней, извлекла туесок с разноцветными клубками. Рядом с ними помещалось начатое полотно простенького вязания и две деревянные спицы.
- Вы как, записывать станете или просто запоминать?
- Записывать. На диктофон. - Петька кивнул девчонкам и, вытащив сотовый, принялся возиться с настройкой.
Филонида Паисьевна тем временем принялась вывязывать несложный узор и негромко заговорила:
- С нами-то рядом много кто проживает. Чаще – равнодушные, но бывает, что и опасные. Вот, к примеру, теперь у нас июнь. Скоро Троица, за ней – русалии. Самое время для их чудачеств и шалостей. Да только их веселье – человеку во зло идёт. Потому и стараемся оберечься. А в лес идём – относ несём. Чтобы задобрить неведомых соседей своих. А сработает то или нет – уверенности нету. Это уж как они захотят...
- А курнеля? – не выдержала, встряла с вопросом Зося. – Она – злая?
- Далась тебе эта курнеля! – поцокала языком бабка. – Равнодушная она. Все они равнодушные. Но только до поры.
- А почему у неё лисий хвост?
- Потому как пярэварацень. Оборотень то есть. Было время - то сорокой летала, то лисицей бегала. Пока заклятьем не пришибло. С тех пор половинчатой и живёт. Тело птичье, а хвост звериный.
- А кто её так? Ну, пришиб?
- Может вядзьмак, может – вядзьмарка.
- Ведьма?
- Ведьма. Не поладили меж собой, не поделили что-то, вот и пошла вражда.
- Значит, курнеля была человеком? – ахнула Зося, вызывав негромкое хихиканье близняшек.
- Может и была. Могла обращаться. Пока под руку врагине не попалась...
- Крутота!.. – присвистнул Петька. – Такой инфы у нас еще не было. Я прям проникся. Чуть не поверил. Честно-честно.
- От твоей веры ничего не изменится. Разве что сам чуток поумнеешь. А те как были, так и дальше останутся. Былички не на пустом месте слагали...
- Если они рядом, то почему не показываются? Почему не выходят на контакт?
- А зачем? Мы для них вроде муравьёв или мух. Пустое место. Если только сами позовём – словом или действием, тогда откликнутся. И то не всегда. Чего вы всё хихикаете? – бабка неодобрительно посмотрела на развеселившихся сестёр.
- Потому что смешно, - близняшки переглянулись и снова фыркнули. – Они вроде есть, только не показываются. И потому их никто не видел. Доказательств – ноль.
- Я видела! Только что! Курнелю! – Зося раскраснелась, увлеченная бабкиным рассказом. Она ни на минуту не усомнилась в словах Филониды Паисьевны. Поверила, что неведомый и необыкновенно заманчивый мир находится совсем рядом! И вознамерилась добыть хоть какие-нибудь доказательства его существования.
- Курнеля! Сорока с лисьим хвостом! – последовал новый взрыв смеха. – Хоть бы пострашнее что-то придумали.
Филонида Паисьевна нахмурилась, а снаружи грохнуло так, что на миг заложило уши, и стекло откликнулось жалобным дребезжанием.
- Что это? Гром? – у девчонок разом пропало веселье.
- Гром. Похоже, сейчас ливанёт. В июне грозы сильные.
Снова бахнуло где-то над головой, с потолка посыпалась сухая труха, и первые капли дождя застучали в окно.
Мигнула и погасла лампочка под потолком, потемнело как ночью, и лишь короткие всполохи молний освещали комнату.
- Электричество отключили. В грозу всегда так. Сейчас свечку достану.
Бабка прошаркала куда-то от лавки, заскрипел рассохшейся крышкой сундук, послышалось недовольное сопение.
- Как же я так сплоховала-то? Свечи все вышли, а я и не туда! Только обрядовые и остались...
- Поджигайте обрядовые! - разрешил Петька. – Так даже интересней!
- Нельзя обрядовые. Не для того сделаны! У вас вон, фонарики в телефонах. Как-нибудь перекантуетесь.
- Зарядки мало осталось.
- И ничего. Спать ляжете – никакая зарядка не понадобится.
- Спа-ать? – протянули девчонки. – С чего нам здесь спать? Нам в поселке комнату выделили!
- С того, что до утра теперь дождь зарядил. Грязи наделает, тропочки размоет. Вон как молнии шарашат! В такую-то непогоду вас не отпущу. Кровать у меня одна. Так что на полу постелю. Косточки у вас молодые. Болеть не будут.
- А давайте вообще не спать! – просиял Петька. – Вы нам еще страшилок подкинете! Или лучше погадаете! Призовёте невидимых соседей!
- Молчи! А то ведь и правда придут. Как бы после не пришлось пожалеть.
- Филонида Паисьевна...
- Молчи, сказала! На полу вам постелю... сейчас...
Прекрасно ориентируясь в темноте, бабка прошла в соседнюю комнатушку, брякнула чем-то, что-то задвигала.
- А по приколу здесь заночевать, - Петька словно не замечал недовольства девчонок. – Проникнемся деревенской экзотикой по полной! Будет о чём потрепаться на потоке.
Ответом ему было выразительно молчание, лишь за окнами продолжала бушевать стихия: завывал ветер, шумел дождь, золотыми стрелами мелькали дальние молнии. Зося даже боялась представить – что бы они делали, окажись в это время в лесу! Просто удача, что непогода застала их у бабки.
- Готово всё. Проходите, - позвала Филонида Паисьевна из комнатки.
- Нам нужно выйти... в туалет... – попросились Полина с Владиславой.
- На улицу даже не суйтесь. Ведро в сенях. Найдёте сами или проводить?
- Справимся, - подсвечивая темноту сотовым, девчонки вышли за дверь, и вскорости оттуда донёсся пронзительный визг. Чертыхнувшись, Петька бросился на голоса, и что-то покатилось с грохотом, девчонки заорали громче.
- Ведро перевернул, недарэка! (недотёпа, бел.) – сплюнула бабка досадливо. – А что орут – так то сыча увидали, у меня на чердаке сычи живут.
- Сычи? – удивилась Зося. – Совы, да? Они ручные?
- Какие-там ручные. Живут и живут. Я лаз наверх не прикрываю. У меня к нему лесенка приставлена. Да ты ж видала небось. А сычи любят на перекладину садиться. Сами махоньки, в темноте не различить. Только глаза золотым горят. Вот блізьняты и спужались.
– Может, посмотрите – как там ребята? – несмело предложила Зося.
Крики уже смолкли, но возвращаться никто не торопился. До них с бабкой доносились негромкие восклицания и будто бы сюсюканье.
- Да с чего мне смотреть? Наглядятся на диковины и сами придут. Они уж поняли, что нестрашно. Ты лучше послушай, что скажу. Как спать ляжете – возле каждой куколку пристрою. Пускай себе рядышком будут. Вы их не трогайте. Не обращайте внимания. Это вроде защиты.
- Защиты? От кого?
- Да так... От дурных снов. На новом то месте часто кошмары снятся. А куколки их до вас не допустят, спокойно проспите до утра. Иди-ка поближе... – Филонида Паисьевна цепко схватила Зосю за руку и притянула к себе. – Ты глаза прикрой, прикрой, ну... И моргни под веками. Три раза. Темнота и отхлынет немного.
Чувствуя себя очень глупо, Зося послушалась, зажмурившись, заворочала глазами. А когда открыла их – увидела повисшую вокруг серую тусклую дымку.
- Ну вот. Так-то лучше. Ступай теперь сюда, да не бойся. Иди за мной.
В соседней комнатушке было очень тесно, из мебели у стены притулился древний сундук и такая же тумбочка. Толстое одеяло на полу было простёгано цветными квадратами, на нём лежали три подушки и свернутая простыня.
- Нас же четверо...
- Парня с вами не положу! Нечего, нечего охальничать. В своей комнате устрою, возле кровати на коврике поспит.
Зося представила Петьку, свернувшимся как кот на коврике и подхихикнула. Бабка Филонида тут же шикнула на неё и стала тыкать рукой куда-то на пол.
- Вон куколки, вишь? Рядком лежат. Так вы их не трогайте. Пусть до утра побудут.
- Это же... маки? – Зося присела на одеяло и осторожно коснулась подсохшей коричневой коробочки. Это действительно были маки. На длинных стебельках наверчены были кусочки тканьки, для надёжности прихваченные нитками.
- Были маки – стали куколки. Не тронь, лежат себе и лежат.
- Это вы их одели?
- Я. Кто еще.
Хлопнула дверь, возбужденно заговорили ребята, и Филонида Паисьевна прикрикнула, чтобы не шумели.
- У вас совы живут! – Петька был в полном восторге. – Такие прикольные. Крошечные, но злые! Меня за палец тяпнули. Прикинь, Зось.
- Нечего было лезть куда не просят.
- Да я просто погладить хотел. Они жутко забавные.
Зосю на миг ослепил свет от фонарика, а потом послышался разочарованный стон близнецов.
- Вы хотите, чтобы мы спали на этом? Все четверо??
- Парнишку с собой заберу. Мне спокойнее будет. А вы втроем отлично поместитесь. Давай, укладывайтесь. Время к ночи пошло. Пора.
- Филонида Паисьевна, можно мы немножечко посидим, поболтаем... – затянул было Петька, но бабка зашипела на него змеёй.
- Не можно! Сказано – ложитесь! Делать мне нечего – возиться с вами!
Пока девчонки с причитаниями размещались на одеяле, она провела Петьку в соседнюю комнату и проследила, чтобы он улёгся. Потом снова заглянула к девчонкам, пробормотала что-то неразборчивое, принялась водить над ними руками.
- Что вы делаете? – напряглась Полина.
- Колдуете? – попыталась усесться Владислава, но бабка легонько подтолкнула её на место.
- Спите. До утра спите. И куколок не троньте. Спите. Пусть вас ничто не потревожит...
Удивительно, но из-за приоткрытой двери раздался негромкий Петькин храп. Как он смог так моментально отрубиться? Зося только подумала об этом, а в голове что-то мягко всколыхнулось, и она стала проваливаться куда-то в темноту.
Удовлетворённо вздохнув, бабка на цыпочках вышла, и возле Зосиного уха немедленно что-то зашелестело.
Зося с трудом разлепила веки и увидела, как Полина трясет над ладонью оторванной от стебля маковой коробочкой.
- Пустая. А у тебя, Влад?
- Тоже пустая. Ладно, давай спать.
- Сейчас. Здесь еще одна кукла была... – Полина потянулась через Зосю, но та опередила, прижала бабкину самоделку к себе.
- Поцелуйся с ней ещё! – презрительно пробормотала Полина, но Зося не стала отвечать. Её продолжало плавно покачивать как на волнах, а где-то совсем рядом тихий голосок тоненько выводил заунывный мотив:
Баю да бай
Спи, засыпай...
Как помрёшь – в лес пойдёшь
Под сосной приют найдёшь
Густым мохом порастёшь
Баю да бай
Спи, не вставай...
