Нескладный шестилетний Том Элтанг, сплошные руки, уши, глаза и тощие ноги-палочки, стоял под дождём на тротуаре в Копенгагене в 1964 году и заглядывал в киоск, где висел ламинированный плакат с фотографиями трубок — трубок ручной работы, каких он ещё не видел в своей юной жизни.
Даже в шесть лет Том был знаком с трубками. Он внимательно рассматривал трубки своего отца и понял, как они работают. Он интересовался каждым курильщиком трубки, которого видел, и определял, нравятся ли ему их трубки. Однако те фотографии в киоске были особенными. Эти трубки заставили его воображение взмыть на геостационарную орбиту.
«Это были очень красивые трубки, — говорит Том. — У них было красивое чёрно-жёлтое зерно; я бы хотел снова найти ту фотографию. Я подумал, что изготовление трубок... это действительно было бы мне по душе.
«Как здорово было бы делать трубки своими руками».
И я представил себе мастерскую, маленькую уютную мастерскую, где я мог бы делать трубки». С того момента, когда его охватило инстинктивное влечение, его будущее было предопределено: он станет трубочным мастером.
И он стал всемирно известным мастером, создавшим одни из самых креативных форм, которые можно увидеть, — от тех, что кажутся ножами или настольными лампами, до тех, что в высшей степени практичны, как его минималистичные покеры в деревенском стиле, до одних из самых удивительных произведений искусства, которые только можно себе представить.
Десятки молодых резчиков на протяжении многих лет посещали его мастерскую, чтобы перенять его мастерство и изучить одни из самых сложных техник, которые когда-либо были разработаны, и впоследствии сами стали всемирно известными. Том использует самое современное оборудование и сочетает ручную резьбу мирового уровня с массовым производством, а спрос на его работы распространяется по всему миру.
Самый молодой мастер?
Вся эта удивительная продуктивность и мастерство стали результатом целеустремлённости, которая проявилась у него в шесть лет, и он следовал своей мечте на протяжении всей юности.
«Когда я рос в Копенгагене, — говорит Том, — на всех задних дворах были небольшие мастерские. Столярная мастерская, мастерская по ремонту велосипедов или отопления, что-то в этом роде. Маленькие мастерские были повсюду. В них никогда не мыли окна, и я заглядывал в них; внутри была маленькая лампа с одной-единственной лампочкой, и поздно вечером там стояли торговцы с холодным пивом, и у них был такой вид, будто у них был хороший день. Они чувствовали, что делают что-то важное. В такой обстановке я бы хотел работать. Я уже знал об этом; это было странно.
Отец Тома курил трубку и рассказывал, чем одна трубка лучше другой. «Кажется, он купил её у Пола Расмуссена, и у него было ещё несколько хороших трубок. Их было немного, но он мог потратить на новые трубки часть денег, которые не давал моей матери».
Его дедушка, который был начальником трубочистов, тоже курил трубку. «У него было два или три уборщика, которые разъезжали на велосипедах с лестницами, и как начальник он должен был раз в месяц объезжать разные фабрики, чтобы проверить все пожарные трубы и необходимое оборудование». На двух табачных фабриках, которые он регулярно проверял, ему выдавали мешочки с табаком: на одной — с трубочным табаком, а на другой — с самосадом. «У нас был маленький чулан, кладовая, где мы хранили консервы, и на одной из полок был только табак».
Проявляя такой интерес к трубкам, Том неизбежно начал курить и к 10 годам стал заядлым курильщиком. «Я мог просто взять табак из кладовки, и родители не возражали. Сегодня, если бы моему внуку было 10 лет и он ходил бы с сигаретой, я бы отреагировал по-другому, но тогда это было более нормально, все маленькие неряшливые дети в шортах курили, если могли достать табак; они делали это, потому что так делали все».
Ранние работы и обучение
Он отдавал предпочтение трубкам классической формы меньшего размера и особенно хорошо помнит четырёхдолларовую трубку Meerschaum, для которой он сделал кожаный чехол и усердно трудился над её раскрашиванием.
«С шести лет у меня был свой вкус к трубкам, и я всегда сидел в подвале и делал трубки».
Он начал делать трубки после того, как сломал ногу, и родственник дал ему набор заготовок с готовыми отверстиями, чтобы он не скучал. Но по-настоящему он начал заниматься резьбой по дереву в местной мастерской по изготовлению трубок, принадлежавшей человеку по имени Флемминг.
«Мы называли его Крысой, потому что он всегда рисовал крыс на рукавах своих рубашек, — говорит Том. — Мы так и не поняли, почему он рисовал крыс. Это загадка. Он продавал большинство своих трубок в Японии, и они не были очень хорошими. Мы с друзьями проводили там время, и однажды один из работавших там парней спросил меня, чем я собираюсь заниматься после окончания школы. Я ответил: «Я бы хотел стать трубочным мастером».
Этот человек позвонил Энн Джули, трубочному мастеру и вдове Пола Расмуссена, и рассказал ей об одном мальчике, который всегда делал трубки. Том уже пробовал работать на W.О. Larsen, продержавшись две недели, прежде чем уволился.
"Там было слишком строго", - говорит он. "У них был секундомер, чтобы засекать время на разных этапах. Это было не то, что я искал; слишком много драмы, слишком много споров, слишком много напряжения. Это была не та идея, которая пришла мне в голову, когда мне было шесть; эта реальность не подходила.
Познакомившись с ним и увидев некоторые из изготовленных им труб, Энн Джули согласилась взять Тома в свою мастерскую. Он сначала закончил школу и отложил начало работы в мастерской до окончания летних каникул.
Он должен был приступить к работе 12 августа 1974 года, и в тот день он пришел в мастерскую с коробкой для завтрака и в новой рабочей одежде. "Ее там не было. Я взял метлу и начал подметать дорожку. Потом она вышла из-за угла, посмотрела на меня и спросила: "Кто ты?" - Она совсем забыла обо мне!
После того, как Том снова представился, ему поручили починить несколько трубок, и Энн Джули ушла. «Она постоянно бегала по городу, пытаясь собрать счета; ей всегда было трудно получать деньги и поддерживать работу. Первые два дня я чинил мундштуки и испортил очень много мундштуков. Я не выбрасывал их в мусорную корзину, потому что не хотел, чтобы она видела, сколько я сломал. Поэтому я положил их в карман и выбросил в мусорные баки на вокзале по дороге домой. Потом, через два дня, я вроде как освоился.
В основном он был самоучкой. «Энн Джули в то время делала трубки всего пять или шесть лет и не на постоянной основе. Так что она ещё не была хорошим мастером по изготовлению труб, и мне не к кому было обратиться. Она предоставила инструменты и научила меня пользоваться дисковой шлифовальной машиной. Это тоже самое важное; единственное, что мы делали с помощью художественной обработки, — это шлифовали на дисковой шлифовальной машине; в этом и заключался весь творческий процесс». И это было впечатляюще. «Когда Энн Джули работала на дисковой шлифовальной машине, делая трубу вручную, я откладывал то, что делал, и наблюдал. Это было потрясающе - линии, формы и всё, что она придумывала». Затем Том сверлил и обрабатывал, а Энн Джули в конце штамповала.
«Она занималась формовкой, а я всем остальным. В то время я гораздо лучше справлялся с изготовлением труб, чем она. Но иногда мы могли целыми днями говорить о следующей трубке, которую собирались сделать». Том обнаружил, что он сам по себе: заботится о магазине, работает с клиентами и изготавливает трубки. «Она была там, может быть, половину времени. Она всегда была где-то в пути, в Японии или где-то ещё». Но это было весёлое время, и многие мои ценности и взгляды на жизнь сформировались в тот период."
У Тома была необычная философия в отношении работы у других: три года были его пределом. "Я чувствовал, что если кто-то проработает дольше трех лет, он, скорее всего, останется. Так что ровно на следующий день после моей трехлетней годовщины с Энн Джули я остановился, я уволился. Я сделал то же самое с Pipe Dan, где я работал после Энн Джули ".
Специалист по ремонту трубок Pipe Dan скончался, и Тому была предоставлена возможность заняться этим ремонтом, а также изготовить несколько своих собственных трубок. Однако «ровно через три года после того, как я начал работать, я пришёл к миссис Дэн и сказал: «Вы должны меня уволить, потому что я работаю на людей только три года». У меня не было другой работы или чего-то подобного. У меня просто был лимит в три года».
Ремонт трубок — это отличный учебный опыт. «Ремонт, — говорит Том, — не расскажет вам много о производстве трубок, но он показывает, как работают трубки и особенно как они не работают». Устранение неполадок в трубках показывает, что может пойти не так и как избежать этих проблем при изготовлении. За шесть лет, проведённых с Pipe Dan и Энн Джули, он многому научился, но теперь, в свои 20 с небольшим, он снова остался без работы и не знал, что делать, из-за своего "добровольного срока годности".
Изменение направления
Затем объявился старый друг, который часто заходил в магазин Меершаума вместе с Томом, когда они были мальчишками. Он занялся парусным спортом, когда ему было 16 лет, в то же время, когда Том начал профессионально заниматься изготовлением и ремонтом трубок. «Он получил образование в море, а затем купил небольшое судно, 100-футовое судно, и ему понадобился член экипажа. Я взял деньги, которые мне выплатили по безработице, и стал членом экипажа его катера.
Они стояли там, два молодых человека, и думали: «Чёрт возьми, что же нам теперь делать?» Их брокер по грузоперевозкам позвонил им и сказал, что им нужно позаботиться о грузе, и они учились по ходу дела. «Нам нужно было освободить место в грузовом отсеке. Там были деревянные ставни, которые нужно было поднимать вручную. Нам пришлось спуститься в трюм и выгрузить всё барахло, с которым мы плыли, чтобы заполнить судно грузом. Нам платили за тонну. Мы плавали по Дании с гравием для дорог, кормом для свиноферм, кукурузой для хлебозавода и тому подобным.
Он занимался этим четыре месяца. «Я стал мужчиной. За эти четыре месяца я многое понял о жизни и о том, как быть самостоятельным. Не было мамы, которая стирала бы одежду, готовила еду. Внезапно на меня навалилась ответственность. В мастерской можно сломать трубку, можно совершить ошибку, но не здесь. У нас даже не было радара. У нас была карта. Если что-то сломается в море, вы сами по себе.
Снова оказавшись на берегу, он не знал, что делать дальше, когда встретил мастера по изготовлению трубок Курта Хансена. «Курт — это парень, который придумал форму «Попай», — говорит Том. Курт продал несколько своих трубок в магазине Энн Джули, когда Том был там. «Он начал ездить в Гренландию на экспедиционных кораблях, составлять карты и брать образцы грунта для горнодобывающих компаний, так что он делал трубки только зимой, а летом плавал в Гренландию». Но когда они с Томом случайно встретились на улице, Курт жил на лодке в Копенгагенской гавани и занимался столярными работами.
"Чем ты занимаешься в эти дни?" - спросил Курт. "Я ничего не делаю, - сказал Том, - но планирую начать с изготовления трубок". Курт сказал: "У меня есть полноценная мастерская в доме моего отца. Мы с одним из твоих школьных товарищей только что арендовали мастерскую здесь, в Холбеке. Мы планируем открыть столярное дело. Мы можем убрать угол в мастерской и оборудовать его для изготовления трубок, и ты сможешь там работать".
Том будет платить половину арендной платы, так что это выгодно всем, хотя мастерская оказалась не слишком просторной. «Мы собрали инструменты для изготовления труб и отнесли их в новую мастерскую. Это был просто деревянный сарай рядом с лесом. Я начал делать трубки».
В то время многие датские производители трубок продавали свои более дорогие трубки в Германии, которая была отличным рынком сбыта. Немецкая компания Oldenkott, которая впоследствии разработала трубки Porsche Design, искала производителей трубок, чтобы расширить ассортимент. Они спросили Питера Хедегаарда, не знает ли он кого-нибудь, и Питер порекомендовал Тома. «Так что у меня появился немецкий импортер, но после двух-трех поставок это перестало работать; они искали более низкое качество, более низкие цены и хотели трубки-фильтры, которые я не делаю. Они неуклюжие, мне не нравится их дизайн. Они понятия не имели, что я делаю.
Путешествие в Стэнвелл
Том и его друг нашли новую мастерскую, побольше, чем тот лесной сарай, в котором они работали, — большой механический цех, — и переехали в более просторное помещение. «Мы проработали в этой мастерской всего полгода, когда однажды в дверь постучали. Это были люди из Стэнвелла».
Пол Стэнвелл из Stanwell pipes решил нанести Тому неожиданный визит, чтобы посмотреть, что он за мастер. "Мы хорошо провели день и обсудили, смогу ли я провести Stanwell tours в Германии".
Программе требовался мастер, который ездил бы, демонстрируя производство трубок и продвигая Stanwell pipes в режиме реального времени в соответствии со спецификациями покупателя. "Я сказал "да". Он принес трубку с очень вкусной начинкой, и мы посмотрели на нее. Когда он ушёл, я побежал за ним. Я сказал: «Дай мне трубку, я нанесу на неё покрытие и покажу тебе, как красиво может выглядеть трубка». Том нанес на трубку своё золотистое контрастное покрытие; это была новая идея и начало знаменитой техники, которая требовала двухкомпонентного химического красителя, каждый компонент которого был почти прозрачным, слегка жёлтым и слегка зелёным. «Когда они смешиваются, получается почти чёрный цвет».
Для использования этих составов требовалась специальная лицензия на работу с химикатами, которую Том недавно получил. После нанесения труба становится практически чёрной. «Затем я очень тщательно полирую её, — говорит Том. — Я обнаружил, что, используя полировальный круг, я могу сократить время, затрачиваемое на шлифовку для такого покрытия, и цвет проникает в более мягкие части древесины глубже, оставаясь там, в то время как более твёрдые части светлеют. Это вид искусства, требующий очень тщательной балансировки. Однако контрастная отделка, которая остаётся, выглядит потрясающе и подчёркивает текстуру древесины, создавая впечатляющий эффект.
Том обнаружил, что рекламирует трубы Stanwell по всей Германии, по три недели в каждом магазине, по два магазина в неделю. Он не говорил по-немецки, но разбирался в трубках. Он забирал незаконченные трубки в Stanwell и увозил их с собой, разъезжая по Германии на большом «Вольво» с мастерской по изготовлению труб на заднем сиденье. «У меня была маленькая машина с пылесосом внутри и полировальной машиной и дисковой шлифовальной машиной с другой стороны. Потом у меня появилась коробка с морилкой и всеми моими принадлежностями, а также множество готовых, но не покрытых морилкой трубок Стэнвелл. Покупатели просматривали трубки, выбирали одну, решали, какую отделку они хотят — светлую, тёмную, контрастную, — и Том покрывал трубки морилкой на их глазах, нанося штампы и изгибая мундштуки.
Его часто спрашивали о его собственных трубках, и у него всегда было несколько штук, но они не пользовались популярностью, потому что Том не делал трубки с фильтрами, а немецкий рынок в первую очередь интересовали трубки с фильтрами.
«Если бы я адаптировался к девятимиллиметровым фильтрам, я мог бы продать тонны труб в Германии и прославиться. Но я просто никогда в них не верил, и трубы получались уродливыми и непропорциональными. Наверное, они считали меня высокомерным. Ну, может, и так, но я бы не стал идти на компромисс. Из-за этого его трубки не пользовались популярностью в Германии, а его принципы стоили ему многих продаж.
По своему обыкновению, он три года ездил в эти туры для Stanwell, прежде чем уволиться. Тому подобные путешествия не нравились, и он часто тосковал по дому, стресс в конце концов сказывался физически. Ему и его жене Пиа, которая является неотъемлемой частью бизнеса, не нравилось разлучаться. "В итоге я оказался в больнице. Мое сердце просто сошло с ума". Его нерегулярное сердцебиение вызывало беспокойство, и он позвонил домой, чтобы узнать, что у него только что родилась вторая дочь. «После этого я совершил всего три поездки и ушёл; Пол Уинслоу продолжил его дело».
Переходы
Он стал сортировщиком меха. Производство меха норки в Дании — крупная отрасль, и Том теперь зарабатывал на жизнь, сортируя меха по качеству. Это была сезонная работа, которая позволяла ему зарабатывать достаточно денег, чтобы в межсезонье делать трубки. Это продолжалось недолго.
В конце концов он решил стать мастером по изготовлению трубок на постоянной основе, но в то время продажи трубок снижались, и он стал плотником. К сожалению, он снова отправился в путешествие, на этот раз по всему миру, чтобы продавать трубки, а дома в свободное время делать их.
Вы можете подумать, что такому талантливому человеку, как Том Элтанг, было бы легко полностью посвятить себя изготовлению трубок, но на это ушло время. Он делал около 100 трубок в год и время от времени разрабатывал трубки для Stanwell.
Когда коллекционеры в Северной Америке узнали о нём, он наконец смог посвятить всё своё время своему ремеслу. Марти Паулверс владел магазином Sherlock’s Haven в Сан-Франциско, одним из самых известных магазинов трубок, и он посетил Тома и предложил ему продать свои трубки.
Пер Биллхэлл из Scandpipes поинтересовался, можно ли продавать трубки Eltang, а затем Иван Райс из Чикаго, и магазин табачных изделий UpTown в Нэшвилле, специализирующийся на сверхвысокосортных трубках, также начал продавать трубки Тома. Ему больше не нужна была случайная работа, чтобы обеспечить семье экономический комфорт. Ему не нужно было плотничать, сортировать меха или перевозить грузы. Теперь он был тем производителем трубок, каким всегда знал, что станет.
Отдача
Он десятилетиями оттачивал своё мастерство и сотрудничал с такими выдающимися мастерами, как Гото, Мэнц и Гречухин. Помимо инновационных разработок Тома в области контрастного окрашивания, техник отделки, машинной точности, выдающейся производительности и изобретательных стилей формовки, он известен тем, что воспитал новые поколения мастеров по изготовлению трубок. Многие из самых уважаемых резчиков по дереву в современной истории, такие как Джефф Грачик, Тодд Джонсон и Майк Себастьян Бэй, работали в мастерской Тома.
Действительно, мастерская Тома Элтанга стала эпицентром совершенствования мастерства резчиков по дереву по всему миру. Бэй даже получил разрешение воспроизвести характерную для Тома технику рустикации и теперь использует её для своих собственных труб.
Среди этих резчиков — Йоханнес Расмуссен из Suhr pipes, внук Пола Расмуссена и Анны Джули, который работает с Томом с 2016 года, расширяя свой набор навыков, развивая виртуозность в работе с традиционными формами, изучая передовые техники и становясь мастером по изготовлению труб, способным произвести впечатление даже на своих знаменитых бабушку и дедушку. Особенно уместно, что Том, который так многому научился у Анны Джули, так активно участвует в развитии навыков её внука.
Йоханнес сыграл важную роль в разработке линейки трубок Sara Eltang. «Йоханнес — самый близкий клон, которого я мог бы найти, — говорит Том. — За последние пять лет, что он работает в мастерской, мы даже ни разу не поссорились. Мы с Йоханнесом мыслим одинаково, это фантастика. А теперь он стал учеником плотника, потому что хочет больше узнать о дереве."
По иронии судьбы, Тому особенно нравится, когда Йоханнес совершает ошибки. «Я говорю ему, что ты всё равно будешь ошибаться. Иногда мне приходилось ошибаться по 10 лет, прежде чем я находил решение. Он может решать проблемы гораздо быстрее. Когда ему нужно найти решение, я могу помочь ему. Так что идея в том, что я могу поднять его до своего уровня гораздо быстрее, чем смог бы сам. Я пообещал ему, что, когда я покину планету, он останется лучшим мастером по изготовлению трубок. У него есть все шансы. У него также очень подходящий для этого характер, и он не воспринимает это как должное. У него есть глаз, есть навыки, и у него есть история. Он внук Пола Расмуссена, парня, который всё это начал, парня, который научил Сикстена Иварссона делать трубки. Это довольно хорошая основа.
Сообщество людей, которым нравится уникальное мастерство и индивидуальность Тома Элтанга, велико, и оно контрастирует с одиноким шестилетним ребёнком, который стоял под дождём в Копенгагене и с удивлением смотрел на красоту. Это было больше пятидесяти лет назад, и сейчас он ещё более увлечён своим делом, и конца этому не видно.
«Я никогда не уйду на пенсию», — говорит он. «Я слишком много веселюсь». Его влияние коснулось мастеров-трубочников и энтузиастов по всему миру, его дизайн восхищал, его техника отделки поражала, а его дизайнерские навыки очаровывали не одно поколение, в то время как качество и превосходная курибельность его трубок продолжают радовать курильщиков по всему миру и усиливают удовольствие от хорошего табака, кусочка бриара и преданности делу прирождённого мастера.
КУРЕНИЕ ВРЕДИТ ВАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ!
Спасибо за до конца дочитанную статью!
Ставьте лайки и Вам вернется в карму!
Тем кто интересуется свежими новостями магазина мистера Митгаарда - ВЕЛКОМ в телеграм-канал!
Вступайте в группу мистера Митгаарда ВКонтакте!
И обязательно посетите магазин Митгаарда!
