Анна Петровна рухнула на потертый диван — единственного молчаливого свидетеля всех семейных драм. Сердце заколотилось, как у пойманной птицы. За дверью детской возился четырехлетний Димка, что-то напевала шестилетняя Машенька — два маленьких солнышка, не подозревающих, какая гроза бушует в гостиной.
— Мариночка, но ведь это всё, что у меня осталось, — дрожащим голосом произнесла пожилая женщина. — Я всю жизнь...
— Вот именно! — отрезала невестка. — Своё вы отжили. Теперь наша очередь. Детям нужно пространство для развития. А вам самое место в богадельне — и накормят, и за давлением проследят...
Еще полгода назад их жизнь текла совсем иначе. Сын Павел радовался повышению в строительной компании, они с Мариной подбирали квартиру побольше. Анна Петровна возилась с внуками, пока молодые работали. Теснились впятером в её двушке на окраине Москвы, но не жаловались — семья же.
А потом случилось то, что перевернуло всё с ног на голову. Павел разбился, возвращаясь с корпоратива. За рулем сидел пьяный коллега — так, по крайней мере, говорилось в полицейском протоколе. Страховки хватило только на похороны. Марина осталась одна с двумя детьми, без работы — она как раз собиралась выходить из декрета.
Первое время невестка словно окаменела — исхудала, почернела лицом, часами смотрела в одну точку. Анна Петровна разрывалась между своим горем и желанием поддержать её — готовила, нянчила внуков, отдавала почти всю пенсию. Но постепенно Марина начала... оттаивать. Вот только оттаяла она как-то странно.
Сначала появилась раздражительность — любое слово могло вызвать взрыв. Потом начались загадочные исчезновения. Уходила под вечер, якобы «проветриться», возвращалась за полночь. Дети оставались на бабушку. А когда явилась домой с брендовой сумкой и в кашемировом пальто, Анна Петровна не выдержала:
— Мариночка, откуда такие траты? Может, помощь какая появилась?
— Не ваше дело! — отрезала невестка. — Я теперь сама решаю, как жить.
Той же ночью Анна Петровна случайно услышала телефонный разговор. Марина говорила вполголоса, но через тонкую стенку было слышно каждое слово:
— Да, Игорёк, всё идет по плану. Старуха, конечно, упирается, но деваться ей некуда. Или подпишет дарственную, или я с детьми уеду. Она же без внуков с ума сойдет... Что? Нет, всё будет чисто, через нотариуса... Конечно, район перспективный, метро скоро достроят... Продадим потом, как договаривались...
У Анны Петровны земля ушла из-под ног. Вот оно что. Появился какой-то Игорь, и теперь они вдвоем решили отнять последнее. А ведь в этой квартире — вся её жизнь. Здесь они с мужем начинали, когда он, молодой инженер, получил ордер на заводе. Здесь Павлик сделал первые шаги. Каждая вещь хранит воспоминания, каждый угол пропитан историей их семьи.
Следующие недели превратились в изощренную пытку. Марина словно раздвоилась: то ласково убеждала «подумать о будущем внуков», то шипела змеей, то демонстративно листала объявления о квартирах в других городах. Но хуже всего было то, что она принялась настраивать против бабушки детей:
— Вот смотрите, какая жадная у вас бабуля. Не хочет, чтобы у вас были красивые новые комнаты. Мы бы уже давно жили как люди, а она всё держится за свои старые стены...
Машенька и Димка, раньше не отходившие от любимой бабули ни на шаг, теперь сторонились её. Больше не просили почитать сказку перед сном, не забирались на колени с альбомом порисовать. Димка даже заявил как-то:
— А дядя Игорь сказал, что ты плохая!
— Какой дядя Игорь? — встрепенулась Анна Петровна.
— Который к маме приходит, когда ты спишь, — простодушно ответил мальчик.
От этих слов внутри что-то оборвалось. Значит, этот тип уже бывает в квартире? И когда только успевают?
Ночами Анна Петровна не спала — всё думала, прокручивала варианты. К участковому идти бесполезно — формально никакого криминала. В соцзащите только руками развели — по закону невестка имеет право жить здесь с детьми. Соседка по площадке, Валентина Николаевна, между делом посоветовала:
— К юристу тебе надо, Петровна. У меня племянник этими делами занимается. Говорит, сейчас столько случаев, когда родственнички квартиры у стариков отжимают... Сходи, он бесплатно проконсультирует.
Юрист оказался молодым, но очень серьезным. Выслушал внимательно, делая пометки в блокноте.
— Ситуация непростая, но небезнадежная, — сказал он. — Главное — ничего не подписывайте, даже под угрозами. И ещё совет: поставьте диктофон. Запишете угрозы — будет доказательство давления.
Диктофон Анна Петровна купила в тот же день — самый простой, с большими кнопками. А вечером состоялся тот самый разговор.
— Ну что, договорились? — Марина нетерпеливо постукивала каблуком. — Завтра едем к нотариусу?
Анна Петровна медленно поднялась. Впервые за последние месяцы она почувствовала стержень внутри.
— Нет, Мариночка. Никуда мы не поедем. Это мой дом. И останется моим.
Лицо невестки исказилось так, словно под красивой маской проступила другая, звериная сущность.
— Что?! Да как ты... — она задохнулась от ярости. — Всё! Собирайте вещи! — заорала в сторону детской. — Мы уезжаем от этой старой карги!
— Мамочка, куда? — Машенька выглянула из комнаты, прижимая к груди потрепанного зайца.
— К дяде Игорю! — отрезала Марина, лихорадочно распихивая детские вещи по сумкам. — Там нам будет лучше.
Анна Петровна молча наблюдала за сборами, сжимая в кармане халата включенный диктофон. Сердце рвалось на части от криков внуков, но она понимала — нельзя поддаваться шантажу.
— Бабуль, я не хочу никуда ехать! — Димка вцепился в её юбку.
— А придется! — Марина грубо оттащила сына. — Прощайся с бабушкой. Может, больше не увидитесь.
Через час они ушли. В опустевшей квартире повисла звенящая тишина. Анна Петровна механически собрала разбросанные игрушки, села на кухне. Перед глазами стояли испуганные лица внуков.
Прошла неделя. От Марины — ни слуху, ни духу. Телефон отключен, в соцсетях тишина. Анна Петровна места себе не находила. Может, зря она так? Может, стоило уступить?
А потом позвонила Людмила, бывшая коллега Павла:
— Анна Петровна... Вы знаете, где сейчас ваша невестка? Я её вчера в ресторане видела, с каким-то холёным типом. Они обсуждали продажу недвижимости... И знаете, я случайно услышала — они планируют махнуть в Таиланд, как только провернут сделку.
В тот же вечер Анна Петровна отнесла запись юристу. Тот внимательно прослушал и помрачнел:
— Теперь у нас есть доказательства психологического давления. Будем подавать заявление в полицию. Но это не всё... Я навёл справки об этом Игоре. Степанов Игорь Викторович, 45 лет. Проходит по нескольким делам о квартирных аферах. И знаете, что интересно? По моим данным, они с вашей невесткой знакомы давно. Ещё при жизни вашего сына.
— Как... при жизни? — Анна Петровна почувствовала, как холодеет спина. — Вы думаете...
— Я думаю, нам стоит поднять материалы той автокатастрофы. Что-то там нечисто. Слишком уж всё гладко сложилось.
События завертелись как снежный ком. Проверка показала, что в крови у якобы пьяного водителя не было ни капли алкоголя — экспертизу подделали. В деле всплыли странные несостыковки: свидетели говорили о втором автомобиле, подрезавшем машину Павла, но в протоколе о нём ни слова.
Игорь Степанов оказался матёрым аферистом, специализировавшимся на одиноких женщинах с детьми. А потом следователи нашли переписку в старом телефоне Марины.
Всё началось за полгода до трагедии. Марина, уставшая от декрета, безденежья и бытовых проблем, познакомилась с Игорем в фитнес-клубе. Она пошла туда восстанавливать фигуру после вторых родов, но роковая встреча перевернула налаженную жизнь целой семьи. Красивый, уверенный в себе мужчина красиво ухаживал, дарил дорогие подарки, обещал райскую жизнь. О том, что он женат, Марина узнала позже. Как и о том, что подарки покупались на деньги обманутых женщин. Но Игорь убедил её, что всё это ради будущего её детей. План был прост: избавиться от мужа, получить квартиру свекрови, продать её — и начать новую жизнь где-нибудь в тёплых краях.
Когда за Мариной и Игорем пришли с ордером на арест, они как раз паковали чемоданы. Билеты в Бангкок были уже куплены.
— Бабуля! — Машенька и Димка бросились к вошедшей следом за полицией Анне Петровне. — Забери нас отсюда!
Марина, осунувшаяся и постаревшая за одну ночь, сидела на диване между двумя оперативниками. В глазах — дикая смесь страха, стыда и отчаяния.
— Мама, — впервые за всё время она назвала свекровь мамой. — Простите... Я не хотела... Это всё он... Я запуталась...
Анна Петровна молча гладила по головам прижавшихся к ней внуков. Перед ней лежало заявление в прокуратуру. Одна подпись — и Марина получит срок за соучастие в убийстве мужа и попытку мошенничества. Степанову светит больше, но и ей хватит на долгие годы. Дети отправятся в детдом — других родственников у них нет.
В памяти всплыло лицо сына. Что бы он сказал? Простил бы?
«Мам, ты же всегда говорила — семья важнее всего», — словно прошептал его голос.
Медленно, чётким движением, Анна Петровна разорвала заявление пополам.
— Дети, собирайте игрушки. Поедем домой.
— А мама? — тихо спросил Димка.
— И мама с нами. Если захочет начать всё сначала.
Марина, съёжившаяся на диване, подняла заплаканное лицо:
— Вы... вы правда готовы дать мне второй шанс? После всего?..
— Не тебе. Им, — Анна Петровна кивнула на внуков. — И Павлику. Он бы этого хотел.
...Через год их квартира преобразилась. Марина устроилась на работу, пошла на курсы бухгалтеров. По вечерам они вчетвером пили чай на кухне, Машенька рассказывала про школу, Димка показывал рисунки из садика. А в углу гостиной появилась новая полка с фотографиями. В центре — улыбающийся Павел держит на руках маленького Димку. Теперь эта фотография — не горькое напоминание о потере, а символ того, что любовь и прощение сильнее любой тьмы.
А Игорь Степанов получил двенадцать лет строгого режима. Говорят, на зоне таких не любят.
Истории, которые могут понравиться:
Подписывайтесь на канал, чтобы раньше всех узнавать о выходе новых историй и рассказов.💕