В тот момент, когда тяжёлая входная дверь с грохотом захлопнулась за спиной тёти Риммы, я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Звук был такой, будто выстрелили из пушки. Старый дом вздрогнул. Я прислонилась к стене и медленно сползла на пол.
— Ну и катись! — крикнула я вслед, хотя знала, что она уже не услышит.
В прихожей пахло валерьянкой — склянка опрокинулась во время ссоры. Капли растеклись по старому паркету, впитываясь в щели между досками. Интересно, сколько ещё семейных драм помнит этот пол?
Квартира досталась мне от бабушки два года назад. Большая трёшка в сталинке, с лепниной на потолке и огромными окнами. Роскошь по нынешним временам. Вот только радости от такого наследства я не чувствовала — слишком дорогой ценой оно досталось.
Я достала телефон — три пропущенных от мамы. Знаю, о чём она хочет поговорить. О том же, о чём сегодня распиналась тётя Римма: «Живёшь одна в трёшке? Делиться надо!»
А ведь всё началось так невинно — с семейного ужина месяц назад...
Тогда собрались все: мама, тётя Римма с мужем, двоюродная сестра Катька с детьми. Я накрыла стол, расстаралась — салаты, горячее, даже торт испекла. Знала бы, чем всё обернётся — ограничилась бы чаем с печеньем.
— Машенька, — начала тётя Римма, промокнув салфеткой уголки рта, — мы тут с семьёй посовещались...
Я насторожилась. Когда тётя Римма начинает разговор с «мы посовещались», жди подвоха.
— Квартира-то большая, а ты одна. Непорядок это. Вот мы и подумали — может, Катеньке с детками комнату выделишь? Им же в однушке тесно...
Я поперхнулась чаем.
— В смысле — выделишь?
— Ну как — в смысле? По-родственному! Мы ж одна семья. Катька с мужем разошлась, детей поднимать надо. А у тебя вон сколько места пустует.
Я перевела взгляд на Катьку. Та сидела красная как рак и старательно изучала узор на скатерти.
— Тёть Рим, извините, конечно, но это мой дом. Бабушка мне его завещала.
— Вот именно что бабушка! — вступила мама. — А бабушка всех нас любила одинаково. Она бы хотела, чтобы мы друг другу помогали.
Я начала закипать.
— Мам, ты же знаешь, почему бабушка оставила квартиру мне. Я за ней пять лет ухаживала, когда она слегла. Где вы все были?
— Ну знаешь ли! — вспыхнула тётя Римма. — У всех своя жизнь, работа, дети...
— А у меня, значит, жизни нет? Я карьеру похоронила, личную жизнь — тоже, чтобы за бабушкой ухаживать. И теперь должна делиться?
— Маш, ну что ты как маленькая? — вздохнула мама. — Никто же не говорит отдать всю квартиру. Одну комнату всего...
— Одну комнату сегодня, завтра — вторую, а послезавтра меня вообще попросят съехать, да?
Катька вдруг всхлипнула:
— Я не хотела... Это мама придумала...
— Молчи уж! — оборвала её тётя Римма. — Не заступайся за неё. Вот они, современные детки — только о себе думают. А ты с детьми мыкайся...
Я встала из-за стола:
— Всё, разговор окончен. Спасибо за визит.
Тогда они ушли, но это было только начало. Следующий месяц превратился в настоящий ад. Ежедневные звонки, упрёки, манипуляции. То мама плакала в трубку: «Ты совсем очерствела!», то тётя Римма присылала язвительные сообщения: «У других люди в двушках впятером живут, и ничего. А ты...»
Катька даже пару раз приходила, просила прощения, говорила, что её заставляют. Но я видела в её глазах затаённую надежду — а вдруг получится?
А потом начались странности. Сначала в почтовом ящике появилось письмо из налоговой — якобы у меня огромная задолженность. Потом соседи стали жаловаться на шум из моей квартиры по ночам. А когда я обнаружила в замочной скважине следы клея, стало по-настоящему страшно.
Сегодняшний визит тёти Риммы стал последней каплей. Она заявилась без предупреждения, с какими-то бумагами.
— Вот, — положила на стол папку. — Тут документы на размен квартиры. Мы уже всё продумали: тебе — однушку, Катьке — двушку...
Я швырнула папку ей в лицо:
— Вон из моего дома!
— Ты пожалеешь об этом! — процедила она сквозь зубы. — Мы так просто не отступим.
И вот теперь я сижу на полу в прихожей, вдыхаю запах валерьянки и пытаюсь собрать мысли в кучу. Телефон снова звонит — мама. Сбрасываю.
В голове всплывают воспоминания. Вот бабушка учит меня печь пироги — тесто липнет к рукам, но она терпеливо показывает, как правильно. Вот мы вместе читаем книжки в её любимом кресле. А вот последние годы — капельницы, перевязки, бессонные ночи...
— Машенька, — сказала она тогда, уже совсем слабая. — Я всё на тебя переписала. Знаю, осуждать будут, но ты заслужила. Только береги квартиру, здесь каждый угол нашими судьбами пропитан.
Звонок в дверь вырывает из воспоминаний. На пороге — участковый.
— Мария Андреевна? К нам поступила жалоба от соседей. Якобы вы сдаёте квартиру посуточно, устраиваете притон...
— Что?! Какой притон? Я здесь одна живу!
— Тем не менее, заявление написано. Придётся разбираться.
Я киваю — пусть разбираются. Но внутри всё клокочет от злости. Ясно, чьих рук это дело.
Вечером раздаётся ещё один звонок. На этот раз в дверь стучит заплаканная Катька.
— Маш, прости... Я больше не могу в этом участвовать. Мама с тёткой такое затевают... Они хотят тебя выжить отсюда. Любыми способами.
— Что значит — любыми?
— Они наняли какого-то мутного юриста. Хотят оспорить бабушкино завещание. Якобы она была недееспособна, когда его писала. У них есть знакомый врач, который готов дать заключение задним числом...
Я похолодела. Вот оно что. Война объявлена.
— И ты пришла меня предупредить?
— Да. Мне правда стыдно. Я не хочу в этом участвовать, но мама... — Катька всхлипнула. — Она говорит, если я не поддержу их, то могу забыть о помощи с детьми.
Я смотрю на двоюродную сестру и вижу в ней себя — такую же загнанную, измотанную. Только у меня была бабушка, а у неё — властная мать, которая привыкла всё решать за других.
— Знаешь что, — говорю я после паузы. — У меня есть встречное предложение.
На следующий день я собираю экстренный семейный совет. Приходят все: мама, тётя Римма, Катька с детьми. Я встречаю их с улыбкой.
— Я всё обдумала, — говорю спокойно. — Вы правы — делиться надо.
Тётя Римма расплывается в торжествующей улыбке.
— Вот и умница! Я же говорила — образумится.
— Но на моих условиях, — продолжаю я. — Во-первых, никаких разменов. Квартира остаётся моей — такова была воля бабушки. Во-вторых, я готова сдать одну комнату Катьке с детьми. По нормальной цене, с официальным договором.
— Как это — сдать? — возмущается тётя Римма. — Мы же родня!
— Именно поэтому я предлагаю цену ниже рыночной. Но всё должно быть по закону.
Мама хмурится:
— А почему нельзя просто так пустить? По-родственному?
— Потому что «просто так» не бывает. Сегодня — просто так, завтра — претензии на всю квартиру. А я хочу, чтобы всё было честно и прозрачно.
— Да как ты смеешь! — взрывается тётя Римма. — Мы тебе добра желаем, а ты...
— А я знаю про ваши планы с «недееспособностью», — перебиваю я. — И про липового врача тоже. Хотите войны? Будет вам война. У меня есть видеозаписи последних месяцев бабушкиной жизни. Там отлично видно, в каком она была состоянии, когда писала завещание. И кто за ней ухаживал — тоже видно.
В комнате повисает тишина. Только старинные ходики на стене отсчитывают секунды — тик-так, тик-так.
— Выбирайте, — говорю я. — Либо мы действуем по-моему, либо я иду в суд. И тогда всплывёт много интересного — и про «заботу» о бабушке, и про махинации с документами...
Катька вдруг встаёт:
— Я согласна на аренду. На твоих условиях.
— Что?! — тётя Римма подскакивает. — Да как ты можешь...
— Могу, мама. И буду. Хватит манипулировать и давить. Я уже взрослая.
Мама молчит, теребя край скатерти. Потом тихо говорит:
— Знаешь, Маша... А ведь бабушка была права. Ты действительно повзрослела.
...Прошло полгода. Мы с Катькой притёрлись друг к другу, научились жить под одной крышей. Её дети называют меня тётей Машей и таскают печенье, которое я пеку по бабушкиному рецепту.
Тётя Римма со мной не разговаривает — и слава богу. Зато мама оттаяла, приходит в гости, помогает с ремонтом.
А вчера я нашла в старом серванте бабушкин дневник. И прочла там строчки, от которых защемило сердце: «Не в квартире дело, а в том, чтобы научиться отстаивать свои границы. Надеюсь, Машенька это поймёт...»
Я поняла, бабуль. Спасибо за урок.
***
А как вы считаете — правильно ли я поступила? Стоит ли идти на компромисс с родственниками, которые пытаются манипулировать? И где проходит та грань между заботой о близких и защитой собственных интересов?
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕