Это была обыкновенная, на первый взгляд, ссора. Точнее, не ссора, а какое-то неуловимое напряжение, которое витало в воздухе уже несколько недель. Катя чувствовала себя невыносимо, но Петя, как всегда, ничего не замечал. Они жили вместе уже два года, и, казалось, так хорошо знали друг друга... но эти два года дали трещину.
Катя ходила по квартире, громко переставляя чашки, тяжело выдыхала, собирая свои вещи на работу, с отчетливым стуком бросала косметичку на стол. Вчера, перед сном, словно случайно, она сказала:
— Петя, ты меня любишь?
Он, не отрывая глаз от телефона, спокойно ответил:
— Конечно, Катя. А что?
Она замолчала.
Она хотела услышать другое. Она хотела, чтобы он понял. Услышал. Чтобы посмотрел ей в глаза и спросил: "Ты в порядке? Что тебя беспокоит?" Но Петя никогда так не делал. Не потому что не любил её — он просто не видел смысла в таких разговорах. Если что-то не так, об этом лучше сказать прямо, не правда ли? Но Катя никогда не была прямолинейной. Она жила миром намёков, недосказанностей, сложных образов, которые он так и не научился распутывать.
Катя думала, что в самом начале он был внимательнее, чутче. Он слышал её полушутки, её намёки. Например, когда она аккуратно подала идею поехать на озеро, он сразу подхватил её порыв. Подарил ей отдых и радость. Но теперь он будто утратил эту способность. А может, просто устал угадывать?
— Петя… Мне иногда так одиноко с тобой, — произнесла она однажды, снова не выдержав.
Он поднял голову, удивлённый:
— Одиноко? Мы же почти все вечера дома проводим. Разве тебе не достаточно?
Она резко встала, не зная, куда себя деть. Почему он не может просто увидеть в её словах больше, чем буквальный смысл? Почему не понимает её так, как ей нужно?
— Забудь, всё нормально, — тихо сказала она.
***
В последние месяцы Катя часто уходила прогуляться после работы. Надевала свои зелёные резиновые ботинки и топала вдоль пустых улиц, стараясь расставить всё в голове по полочкам. Сегодня был дождь, холодный и неприятный. Ветер щекотал лицо, но её это не беспокоило.
По пути домой она почувствовала щемящую тревогу. Вспомнила, как Петя однажды сказал:
— Если что-то для меня важно, я всегда это говорю. Я не стану ждать, пока меня спросят или додумаются сами.
Эта мысль словно молотом ударила её по голове. Если он действительно так устроен, то выходит, он ничего не чувствует сейчас, потому что ничего не говорит? Разве это так? Или это просто она сама не способна сказать обо всём прямо?
Когда Катя вернулась, он сидел за столом, что-то искал в интернете. Уставший, замкнутый, он казался ей совершенно чужим. Она не знала, как начать этот разговор.
Хотела сказать, что ей страшно, что она устала жить в таком одиночестве, что ей больно, потому что он будто её больше и не любит, не замечает. Но вместо этого она лишь тяжело опустилась на диван, бросив на него взгляд, полный несказанного. Она надеялась, что он почувствует её внутренний крик. Вместо этого он сказал:
— Катя, ты что-то погрустнела опять. Всё хорошо?
— Угу, нормально, — выдохнула она.
И на этом всё.
***
Катя собрала вещи через неделю после этого вечера. Она слишком долго ждала, слишком долго надеялась, что он наконец почувствует, что нужно ей, без её слов. Но он так и не понял. Даже тогда, когда она упаковывала чемодан прямо перед ним, Петя лишь удивлённо спросил:
— Ты куда? В командировку?
Она не ответила. Через три дня он нашёл записку на кухне: "Спасибо за всё. Но мне нужно больше, чем мы можем дать друг другу."
---
Прошло несколько месяцев. Петя по-прежнему жил в их маленькой квартире, окружённый глухой тишиной. Он глядел в окно, вспоминая, как в последний раз видел её спину, как слышал слабое закрытие двери за ней. Её записка лежала на столе.
На днях, подливая себе кофе, он невзначай вспомнил, как Катя часто подсказывала ему, что чувствует через намёки. Как ходила по квартире, вздыхая. Как упоминала, что ей одиноко или холодно — но никогда не говорила это по-настоящему, так, чтобы он понял. А он был слишком уверен, что "всё хорошо".
Лишь теперь, сидя за кухонным столом в тишине, он слышал всё, что она пыталась сказать ему. Каждый невысказанный упрёк, каждую боль, которую она словно кричала, но не словами, а глазами, действиями, тихими вздохами.
Но было поздно. Он открыл записку и перечитал её снова, как уже десятки раз до этого дня.
"Мне нужно больше, чем мы можем дать друг другу."
"Чем я смог дать ей," — устало подумал Петя.
Теперь он научился слышать намёки. Но она уже не рядом.
Всем большое спасибо за лайки 👍, комментарии и подписку ❤️.
С уважением, Владимир Шорохов ©
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
📖 — Какого чёрта вы вечно ко мне придираетесь! — возмутилась невестка и посмотрела на свекровь