Декабрь 2017 года
Быть одним из основателей и ключевым творцом двух чрезвычайно влиятельных и неизменно популярных групп, совершенно разных по стилю, — для этого нужна определенная смелость… Но это не то слово, которое ассоциируется с Иэном Макдональдом. Несмотря на новаторство в KING CRIMSON и FOREIGNER, он достаточно скромен, чтобы время от времени исчезать из поля зрения, а затем появляться с чем-то настолько заманчивым, что невозможно не восхититься. На этот раз это "Bad Old World" от HONEY WEST, нью-йоркской группы, неотъемлемой частью которой стал Макдональд. Обманчиво простой по сравнению с предыдущими работами Иэна, альбом — отличная работа, и он стал отправной точкой нашей беседы.
— Иэн, “Bad Old World” удивил меня во многих отношениях, в том числе и своим уклоном в классический рок-н-ролл. Это своего рода возвращение к истокам для вас? Было ли изначальное намерение сделать его умным, но простым?
(Задумывается.) Ну, если это так воспринимается… пожалуй, да. Думаю, песни сами подсказали такое решение. Мой соавтор [Тед Зурковски] также играет на гитаре, пишет тексты и поет, так что песни действительно строились вокруг этого, и я всегда хотел сделать что-то немного другое, поэтому я не знаю, можно ли это назвать возвращением к истокам, потому что на пластинке довольно много разных стилей. В основном, это формат рок-группы — две гитары, бас, ударные, — который я сбалансировал и улучшил при продюсировании, но мы старались сохранить его максимально живым. Многие ведущие вокальные партии фактически записаны вживую в студии, но да, это было мое намерение: просто сделать действительно хорошую запись.
— HONEY WEST — это группа, к которой вы присоединились, а не основали, верно?
Да, я присоединился к уже существующей группе. У Теда Зурковски было трио — думаю, можно назвать это «альтернативной кантри» группой, — к которой я присоединился, а затем она как бы трансформировалась, если это правильное слово, в то, что вы слышите на пластинке сейчас, что больше похоже на прямолинейную рок-группу с различными влияниями. Это то, что я всегда делаю — я всегда стараюсь делать: привносить разные влияния, особенно в продюсирование.
— Тед нормально относится к тому, что теперь группа в основном ассоциируется с вашим именем, а не с его?
Нет, нет, нет. Мы равноправные партнеры. Мы равноправные авторы. По сути, HONEY WEST — это Тед и я, с точки зрения написания песен и заботы об имени и всем остальном, но мы настоящая сфокусированная группа из четырех человек. Мой сын Макс играет в группе на басу, и я очень этому рад; у нас есть барабанщик, Том Куриано, который теперь постоянный участник. Но Тед — создатель группы, поэтому, на мой взгляд, его имя стоит на первом месте.
— Не так же было, когда вы были равноправным партнером в CRIMSON и FOREIGNER?
Я бы не сказал, что в FOREIGNER (короткий горький смех), но в CRIMSON, да: мы были равны. В FOREIGNER было не совсем так — там была определенная иерархия, — но я очень горжусь и этим тоже. В октябре у нас было своего рода воссоединение, когда мы играли в Сагино, штат Мичиган, и это было действительно здорово — собраться вместе с как можно большим количеством первоначальных участников.
— Если уж мы говорим о возвращении к истокам, не могли бы вы рассказать немного о своей первой группе, TINTAGEL?
Это было очень мимолетное увлечение. Не слишком серьезное с моей стороны. Я сыграл с ними всего пару концертов; это было что-то, чем я занимался после армии, так что я бы не придавал этому большого значения. Название происходит от замка, но это ни к чему не привело. Моя первая группа была еще раньше; когда мне было 17 или 18 лет, и я служил в Гибралтаре, у меня была группа под названием THE REBELS. Мы играли каверы ROLLING STONES, BEATLES и тому подобное.
— Насколько важна была для вас армия с точки зрения обучения дисциплине, и подготовила ли она вас к жизни гастролирующего музыканта?
Не знаю, но я был музыкантом, играл в военном оркестре, поэтому, как бы мне ни не нравилось быть в армии, я воспользовался возможностью получить дополнительное музыкальное образование.
— Вы сказали, что TINTAGEL не был так важен, но именно в этой группе вы делили сцену с FAIRPORTS и познакомились с Джуди Дайбл, которая представила вас Роберту Фриппу, и это запустило весь процесс. Было ли это так?
Возможно, это правда; я не помню. Может быть, так я и познакомился с Джуди. Мне очень нравились ранние FAIRPORT CONVENTION, я их обожал. Мы с Джуди сошлись, и мы присоединились к GILES GILES AND FRIPP, а это переросло в KING CRIMSON.
— Вы уже тогда были мультиинструменталистом?
Да. Я играл на духовых — кларнете, флейте и саксофоне — как военный музыкант. Тогда я также играл на гитаре и уже немного умел играть на пианино. На альбоме HONEY WEST я играю на всех этих инструментах, но сейчас мой основной инструмент — гитара. На концертах я, по сути, играю только на соло-гитаре.
— А если говорить о духовых, вы считаете себя флейтистом или саксофонистом?
О, я точно не саксофонист, но в последние годы я изучал флейту. Я брал уроки у преподавателя классической флейты, и какое-то время я концентрировался на этом, потому что хотел улучшить свою игру и свой двухтональный звук. Я всегда восхищался тембром классических флейтистов, тем, что вы слышите в оркестре, потому что обычно, когда вы слышите флейтистов, это на самом деле саксофонисты, которые дублируют на флейте. У них не такой тембр, как у классических музыкантов, и я хотел максимально приблизиться к прекрасному классическому, если хотите, оркестровому звучанию. Не знаю, достиг ли я этого или нет, но я многому научился у Кита Андервуда: он отличный преподаватель здесь, в Нью-Йорке. Какое-то время флейта была моим основным инструментом, но в HONEY WEST это гитара.
— Вы чему-нибудь научились у Херби Мэнна, когда играли на саксофоне в его “London Underground”?
О Боже! (Смеется.) Тогда я не считал себя флейтистом, поэтому не знаю, что сказать об этом. Я просто отыграл сессию, которую меня попросили сделать, и не думаю, что даже слышал эту запись. Так случилось, что в то время я сам играл на флейте, но я даже не думал о том, чтобы сравнивать себя с Херби Мэнном.
— Вы также участвовали в записи “Get It On” для T.REX. Как это получилось?
Да, это был я. Я играл на баритон-саксофоне и немного на альт-саксофоне. Мы были на разных лейблах, если я не ошибаюсь, и меня просто попросили сыграть. Это все, что я помню. Я не знаю, почему Марк Болан пригласил меня, но, должно быть, я услышал трек и сказал: «Могу ли я прийти и сыграть на нем саксофонное соло?» или что-то в этом роде.
— Есть ли какая-то сессия, в которой вы участвовали, которая вам запомнилась больше всего?
Примерно в то время я переехал в Нью-Йорк, и после этого я участвовал в сессии для Иэна Ллойда, оригинального вокалиста THE STORIES, который записывал сольный альбом [“Never Been A Man” 1976 года]. Эта сессия запомнилась мне тем, что там я встретил Мика Джонса, и вскоре после этого он пригласил меня присоединиться к нему в создании группы, которая стала FOREIGNER. Так что, полагаю, это была знаменательная сессия.
— У вас также был сольный альбом "Drivers Eyes": это был концептуальный альбом? В нем была определенная целостность, и он начинался с «Увертюры»…
Я всегда старался добиться этого, и это то, что происходит на пластинке HONEY WEST — я пытался упорядочить треки так, чтобы в альбоме была целостность. Но «Увертюра» была названа так, потому что я не мог придумать другого названия для этой инструментальной композиции, и на альбоме "Drivers Eyes" есть несколько инструментальных пьес. Это смесь песен и инструментальных композиций, и, надеюсь, я собрал их в какой-то логической форме. Я бы не сказал, что это концептуальный альбом — я не совсем понимаю, что это такое, — это просто сольная запись в том смысле, что я написал и стал соавтором всего. У меня были замечательные приглашенные вокалисты на этой пластинке, так как я не хотел сам исполнять все вокальные партии.
— Ваши песни очень хорошо подходят этим вокалистам. Вы писали песни, имея в виду конкретного певца? Или вы писали, а потом пытались найти подходящий голос?
Вероятно, скорее второе. Изначально я хотел, чтобы Грег Лейк спел “Let There Be Light”, но он был занят, поэтому я попросил Питера Синфилда, который дружил с Гэри Брукером, спросить его, не споет ли он ее, так что в итоге ее спел Гэри, и его голос идеально подходит для этой песни. В основном, я писал песни, а потом думал, кто бы мог их хорошо спеть. Возможно, для “Forever And Ever” я думал о Джоне Веттоне, потому что мы в какой-то степени были соавторами этой песни, и Джон был моим другом, поэтому я подумал, что это может быть хорошая песня для него. Мне пришлось поспрашивать пару человек о “In Your Hands”, чтобы узнать, свободны ли они, но я очень рад, что в итоге это спел Джон Уэйт, и очень рад, что он согласился спеть ее, и он снова идеально подошел для этой песни. Так что все получилось.
— Во время выхода альбома вы говорили, что хотели бы поехать с ним в турне. Но вы этого не сделали, так?
Не думаю, что я хотел этого делать. Из-за всех приглашенных вокалистов и всего такого я не рассматривал это как возможность поехать в турне; не думаю, что это было моим намерением. Я ездил в Европу и давал несколько интервью, чтобы попытаться продвинуть пластинку. Кстати, если уж мы говорим об альбоме "Drivers Eyes", то в этой стране, и, думаю, в Канаде тоже, был бутлег. У вас есть легальная версия: японская, на Teichiku Records, или британская, на Camino Records? Американская версия на Renaissance уступает по качеству и не была авторизована.
— У меня есть версия Camino. А Camino — это лейбл Стива Хэкетта. Так выход вашего альбома был результатом вашего участия в супергруппе, которую Стив собрал для японских гастролей?
Нет, он не продюсировал его, но ему понравился альбом, он сыграл на нем и предложил выпустить его на своем лейбле. Это не было чем-то запланированным заранее; это произошло постфактум, на самом деле, после того, как я закончил запись. Играть со Стивом было интересно и весело, и мне всегда нравилось ездить в Японию. Он мой очень хороший друг — я знаю его еще до того, как образовался GENESIS. Так что было очень приятно работать со Стивом и играть эти концерты… и с Джоном Веттоном, конечно, который тоже был моим очень хорошим другом.
— Вы однажды упомянули, что до этих концертов вы на самом деле не работали с Веттоном. И все же вы играли на “Red” у KING CRIMSON! Разве вы не встречались с Джоном тогда?
Ну да, конечно. Я участвовал в сессии — я сделал наложение саксофона — и на самом деле не играл с Джоном, так что технически мы были на одной пластинке, но мы не играли вживую, и я не был с ним на треках в студии.
— Вы считаете себя в первую очередь исполнителем, композитором или продюсером?
Больше всего я люблю продюсировать, но, думаю, я все три, на самом деле. Не знаю, что стоит на первом месте… может быть, композитор, что приводит к исполнению, что приводит к продюсированию. Полагаю, сочинение, исполнение, продюсирование — в таком порядке, если говорить о том, чем я занимаюсь. Я люблю делать записи, и это то, к чему ведут все эти три занятия.
— А после этих трех — живые выступления?
О да, точно. Это необходимо. Мне также нравится выступать, знаете ли, до тех пор, пока я полностью доверяю своим коллегам-музыкантам. Вот почему мне очень нравилось играть с оригинальным составом KING CRIMSON: потому что мы очень доверяли друг другу. Но сейчас я также чувствую это доверие в HONEY WEST. Также FOREIGNER — с ними было хорошо играть. Это доверие было в большинстве случаев [моей карьеры].
— Есть ли какие-то конкретные записи, которыми вы больше всего гордитесь как продюсер и как исполнитель?
Я очень горжусь альбомом “Bad Old World” HONEY WEST с точки зрения продюсирования, но я также думал о первом альбоме KING CRIMSON. Я как раз говорил об этом с друзьями на днях, и я очень горжусь им тоже, особенно такими вещами, как “Epitaph” и “21st Century Schizoid Man” — и остальной частью этого альбома, который я сопродюсировал. Я был главным продюсером, на самом деле. А еще есть первые три альбома FOREIGNER, которые я сопродюсировал, первые два из которых, я думаю, очень хороши. Я повторяюсь, но опять же, “Bad Old World” содержит некоторые из моих лучших работ как продюсера.
— Раз уж вы упомянули первый альбом CRIMSON, не находите ли вы оскорбительным, что многие люди ассоциируют его с Фриппом, а не с вами, хотя вы написали большую часть материала?
Нет-нет. Я не знаю насчет «многих людей»; мое имя есть на альбоме, на каждом треке. Все аккорды “[In The Court Of] The Crimson King” и “Epitaph” были полностью моими, в музыкальном плане; и “I Talk To The Wind” тоже. Так что немного несправедливо не считать меня основным автором, потому что я им действительно был.
— Это вы написали главный рифф “Schizoid Man”?
Ну, это была комбинация меня, Роберта Фриппа и Грега Лейка. Вступительный рифф — комбинация Грега и меня. Если быть точным, Грег написал (напевает) первые шесть нот этого риффа; я написал следующие три, хроматический подъем. А потом, одну из частей в середине, в мелодии, я написал, когда мне было около 18 лет — я написал пьесу для биг-бэнда, и я использовал часть ее для “21st Century Schizoid Man”: быструю часть 3/4 (напевает)…
— После выхода альбома “McDonald And Giles” вы сказали, что CRIMSON не мог обеспечить разнообразие. Была ли это главная причина вашего ухода из группы — учитывая, что вы были основным автором?
Нет, нет, нет, нет, нет, это не правда. Было много причин, по которым я ушел из KING CRIMSON. Дело не в отсутствии разнообразия — я не знаю, откуда это взялось; это совсем не похоже на мои слова, — было несколько других причин, по которым я ушел, и ни одна из них не была разумной. Майкл Джайлс продолжил работу над альбомом “McDonald And Giles”, и я особенно хотел записать “Birdman”, и я не знал, подойдет ли этот материал для KING CRIMSON или нет, хотя мне говорили, что мы действительно думали о том, чтобы записать это как KING CRIMSON. Но отсутствие разнообразия? Нет, я бы такого не сказал.
— Майкл играл на “Demimonde” на “Drivers Eyes”: есть ли шанс, что появится еще один альбом McDonald and Giles?
Не думаю. Я намеренно и осознанно сделал этот конкретный трек только с Майком и мной, так что это было, по сути, воссоединение McDonald and Giles; там больше никого нет.
— Насколько различались методы написания и динамика в KING CRIMSON, FOREIGNER и HONEY WEST?
Для меня, в музыкальном плане, все это одно и то же. Некоторые люди говорили мне: «Как ты можешь заниматься FOREIGNER после того, как был в KING CRIMSON?» Но для меня это не имеет никакого значения. Я играл в небольшой рок-группе до того, как занялся FOREIGNER — как я уже упоминал, когда был в армии, в Гибралтаре, — поэтому я просто приспосабливаюсь к любой ситуации или обстановке, но есть разная динамика. KING CRIMSON был более демократичным в том смысле, что все четыре играющих участника плюс [автор текстов] Питер Синфилд — все пятеро — имели равные права голоса; в FOREIGNER была немного более строгая иерархия; HONEY WEST — это, в основном, я и Тед Зурковски, которые управляют делами и пишут…
— Вы всегда утверждали, что написали для FOREIGNER больше, чем вам приписали. Было ли вступление к “Starrider” одной из тех вещей, которые вы придумали?
Возможно, это было мое, да. Есть несколько мелодий, на которые я, вероятно, хотел бы получить авторство: “Double Vision”, пожалуй, а также, позже, я написал вступительный мотив для “Waiting For A Girl Like You” и не получил авторство. Но удачи всем (горький смешок). Но должен сказать, что было приятно недавно воссоединиться с первоначальными участниками.
— Значит, между вами не было никакой вражды?
(Вздыхает.) Я бы не сказал «вражда»… Люди ответственны за свои собственные действия, решения и так далее, и я не люблю тратить энергию на негатив. Да, это правда, я чувствую, что мне могли бы дать больше признания, но такие вещи нельзя форсировать, и я просто благодарен, что имя FOREIGNER продолжает жить. Мик поддерживает его последние 40 лет, так что нет никакой вражды — у нас сейчас хорошие отношения.
— Какое шоу за вашу карьеру было самым запоминающимся: Гайд-парк с CRIMSON, California Jam II с FOREIGNER или что-то еще?
Ну, Гайд-парк был одним из них, но я бы не назвал California Jam, потому что, думаю, это было последнее (смеется) шоу, которое я сыграл с FOREIGNER. Но было много шоу, которые мы сделали с FOREIGNER, о которых у меня остались хорошие воспоминания. Самое запоминающееся? Наверное, когда мы поехали в Новый Орлеан, штат Луизиана, и я встретил свою будущую жену и будущую мать моего сына.
