Все в этом мире изначально было устроено с разумной строгостью и смыслом. Нарочно не придумаешь, но повод для размышлений есть. Например, времена года. Они схожи с циклом обыкновенной человеческой жизни.
Весна – детство. Первая детская улыбка, словно февральская оттепель, ребячий смех – звон мартовской капели, апрельская слякоть и бурный ледоход – подростковая несуразица, капризы и желание противостоять всему миру. И вдруг, майское нежное тепло, и хрупкость первоцветов, как первая, робкая любовь. Ход лета – цветение и страсти грозовые, зарождение новой жизни. Наступление осени – пора зрелости и сбора плодов. А бабье лето – пряная, поздняя красота, будто последний всплеск, бунт наперекор старению и увяданию. Зима прекрасна, как прекрасна бывает старость, обрамленная серебром седины и светом побледневшей синевы мудрых очей, но холод в теле и знание – скоро умирать. Умирать, чтобы дать родиться новому человеку.
Каким же будет этот новенький? Добрым и щедрым, как иной хороший год? Злым, завистливым и скаредным, как бывает иногда злой и скаредный на урожай и тепло год неудачный и нерадостный? Жарким и страстным, убивающим все живое лесными пожарами? Нудным и сырым, как мнительный меланхолик, всем осточертевший своим нытьем? Разные года – разные характеры – разные люди. И так – тысячелетиями. Сколько лет – столько и человеческих жизней.
Новый год нынче народился больным и никудышным, как хилое, некрасивое дитя. Еще в декабре душу радовали пушистые шапки снега и деревья в хрустальных уборах серебристого инея, и вот – здрасьте, приехали. Весь январь над землей стоит отвратительная, туманная хмарь, подъедающая остатки снежной пелены с обнаженных полей и не дающая солнцу позолотить, поморозить воздух, чтобы легче дышалось.
Все покрыто грязной коркой склизкого льда, и страшно ходить по земле – каток, покрытый водной пленкой отвратительных зимних дождей, всякому русскому человеку противных до тошноты. Настене тоже противно. Даже на улицу выходить не хочется, хоть и надо – работу никто не отменял. Она бережно несет свое легкое тело по обледеневшему тротуару и сосредоточенно смотрит только под ноги – по сторонам смотреть – с души воротит! Народившийся год она хлестко обозвала «сопливым хмыренышем» и откровенно его ненавидит, как злобная мачеха из сказки ненавидит несчастного пасынка.
Настене всего тридцать три года, она молода и прекрасна, как середина июля. Кровь у Настены пока пылает летней жарой и ждет любви. Поздновато, конечно, ее ровесницы в это время уже за вторым малышом успевают в родилку сбегать. А некоторые и развестись умудряются. А третьи повторно замуж идут. А Настена все ждет этой самой любви и никак не дождется.
Вот уж действительно – судьба. Посмотришь вокруг, столько разных женщин, и большинство из них не отличаются незаурядными талантами, умом или небесной красотой. Бабы, как бабы, в меру крикливые, в меру скандальные, думают мало, болтают много, и смысл их болтовни вовсе не филосовский. И ничего, замуж их берут охотно и азартно, как свежие пирожки в праздник. И счастливы они в браке нормальным счастьем, ибо не требуют от счастья чего-то этакого, неземного и нереального!
А Настена, дура, требует. И требования у нее очень уж завышенные. Как у принцессы благородных кровей, не иначе! Ей нужен мужчина средних лет, высокий, чернобровый, ясноглазый, с волной густых волос, а не плешью на затылке. И зубы чтобы свои были. И плечи! Настене хочется, чтобы этот мужчина был умен и благороден, честен и чист душой. И чтобы деньги на счету имелись. Не миллионы, конечно, но сотни тысяч – желательно! Ей хочется взрослых объятий и долгих задушевных разговоров у собственного камина в собственном доме. Чтобы шкура медведя была небрежно брошена у постели. Чтобы вино рубиновыми всполохами играло в бокале. Чтобы его пальцы нежно сплетались с ее пальцами…
А девушка созрела, - усмехнутся знающие эту жизнь дамы. И правильно сделают. Настена, действительно, созрела и томилась уже, млела, как томится и млеет поздняя земляника на лесной опушке под жарким полуденным солнцем. Ей бы ослабить хватку, упростить условия выбора, и все бы сложилось благополучно. Мало ли в славном, древнем городке достойных, добрых, симпатичных парней, с удовольствием окруживших бы нежную красавицу вниманием, заботой и любовью? Неужели шкура медведя и камин так важны? Оказалось – важны.
Настена действительно была красива. Было в ее лице что-то общее с обликом актрисы Екатерины Вилковой, снявшейся в сериале «Гостиница Россия». Тонкие черты, голубые глаза, нежный рисунок рта и белокурые волосы – снегурочка, одним словом, дедкой и бабкой из снежного кома сотворенная и вешней водой умытая. Такие глаза нельзя утяжелять накладными ресницами. Такие губы не потерпят вульгарной помады. Леди – совершенство. Мечта поэта. Такому алмазу – только благородную оправу. И где ж найти такую? А?
В старинном уездном городке с кавалерами, достойными Настены, вечно недоимка. Насте бы в Питер уехать. А то и в саму Москву. Найдутся ценители, их там пруд пруди. Но Настя, упрямая, никуда из города уезжать не хотела. Этот милый, ленивый, добрый златоглавый городок очень шел к Настиной прозрачной красоте и здорово импонировал Настиному характеру и душе.
Тихие Улочки, не испорченные солевой смесью для дорожных покрытий, умные вороны, созерцающие окружающую действительность с высоты столетних лип, сладкая до одури черноплодная рябина на низеньких кустах возле калиток старых деревянных особняков, уютный перезвон храмов в воскресные дни – все это было Насте дорого и близко. Столичная грязь, выступавшая из-под кричащей роскоши и респектабельности бизнес-центров Сити, пугала Настю и убивала всякое желание сменить место жительства. Ей и тут было хорошо, как серебристой рыбке в родной стихии.
Шедевры мировой литературы упорно вдалбливают в человеческие умы простую истину: верь в свою мечту! Где-то, точно и без сомненья, плывет твоя заветная шхуна с алыми парусами! Умы рациональные утверждают обратное: прекрати заниматься ерундой! Займись делом! Работай, учись, проявляй упорство и не забивай свою голову всякими глупостями, как блаженная Ассоль, сидя на берегу и вылавливая взглядом в дымке свою розовую мечту! Не смеши народ! Чудес не бывает!
Но Настя верила, что чудеса обязательно случаются. Тем более, объект ее грез существовал в реальности. Его можно было даже потрогать. Если осмелиться. Тот самый, ее принц, ростом метр восемьдесят, с копной каштановых кудрей и синими глазами! Скромный, культурный, начитанный. И, главное, холостой. Пока – холостой.
Он частенько сопровождал почтенного своего отца на различных городских мероприятиях, как правая рука, как помощник и личный секретарь. Отличное, блестящее образование и прекрасное будущее ждало Настиного «Грея», в миру Владимира Александровича. И иначе быть не могло, ибо Владимир родился в семье Александра Петровича Ясина, многоуважаемого и бессменного мэра чудного старинного городка!
В отличие от глупо-восторженной Ассоль, Настена, все-таки, была умной девушкой и понимала: просто так Володя ее чарам не поддастся. Нужно было обладать многими качествами, чтобы его завоевать. Одной красоты, увы, мало. Да и папа вряд ли будет рад получить в невестки дочку учительницы средней школы и сварщика. Неровная династия. Да и к Владимиру так просто не подкатишь. Не подойдешь в каком-нибудь клубе с просьбой дать закурить. Вряд-ли ее принц посещает злачные заведения. Имидж. Карьера. То. Се. Да и Настя не в эскорт метила, а в законные супруги. Тут надо шевелить мозгами.
Во-первых: чаще мелькать перед глазами любимого. Общественные мероприятия, городские собрания, памятные даты требуют присутствия властей и… работников культуры. Значит, нужно устроиться в ДК, несмотря на скудное жалование. Но организаторы постоянно вынуждены общаться с властями. Профессия «такое». И Настя, мужественно оставив мечту об уютном офисе с хорошим окладом инженера по охране труда, устроилась в местный дом культуры на должность культорганизатора. Такое себе… Но никуда не денешься, ради мечты можно и потерпеть.
Автор: Анна Лебедева
