Виталий медленно притормозил возле облезлой пятиэтажки и припарковался так, чтобы номера его серебристого внедорожника не сразу бросались в глаза. Уже вечерело, в полумраке дом выглядел ещё мрачнее: какая-то уставшая женщина, выглянувшая с четвёртого этажа, напоминала блеклую тень. Здесь, среди неухоженных дворов с ржавыми качелями и хилыми деревьями, время словно застыло. От стен пятиэтажки так и веяло обречённостью и тоской. Виталий сжал руль, стараясь унять нарастающее в душе беспокойство. Он вернулся сюда, хотя клялся себе, что старые кварталы будут только воспоминанием.
Скрипнув дверцей, он вышел из машины, огляделся. Ничего не изменилось: узкие балконы без остекления, кое-где виднелись современные заплатки из новеньких стеклопакетов. От этого дом походил на подранка, которого без толку попытались залатать. Вот только заодно жизни и надежды его обитателей тоже давно требовали ремонта.
«Зачем она сюда пришла?» — вертелся в голове вопрос. Речь, конечно, шла о его жене, Ане. Друг и по совместительству заместитель по бизнесу, Павел, уверял, что видел её именно здесь, у этого неказистого здания. И видел недавно, средь бела дня, в обеденный перерыв. Павел, разумеется, уже несколько раз пытался оправдаться, дескать, мог обознаться, ведь столько похожих девушек вокруг. Но слова дружка не выходили из головы Виталия: Аня в таком районе, да ещё и со своими ключами от подъезда… Зачем?
«Она вполне может здесь…» — Виталий поморщился, не в силах договорить даже в мыслях страшное подозрение об измене. И тут же сам себя одёрнул: «Нет, Аня не такая. Жена изменяет — это точно не про неё». Но сомнения, словно ржа по металлу, разъедали его мозг. Он, выросший в таком же пыльном доме, всегда старался вырваться из нищеты. Когда бизнес стал приносить большие прибыли, он купил родителям уютный дом с ухоженным участком. А затем и себе с Аней обзавёлся просторным коттеджем за городом. Словом, сделал всё, чтобы не вспоминать безрадостные коридоры детства. Какого чёрта Аня шастает в этот полутрущобный район?
Виталий решил действовать. Проще всего было поговорить с Аней напрямик: «Дорогая, а что ты делала у старой пятиэтажки?», но ему хотелось сначала удостовериться, не изменяет ли она ему. Всё-таки мужская гордость, да и в глубине души взыграла ревность: «А вдруг у неё там — любовники?» Проклятие, даже во множественном числе страшно представить.
Он пришёл к мысли, что надо проследить за женой. Однажды сказал Павлу, что приедет в офис ближе к вечеру, а сам поехал в этот забытый богом закуток в обеденное время. Пристроился в машине, слушал радио, периодически кашлял от затхлого воздуха, пробирающегося сквозь приоткрытое окно, пытаясь чем-то занять голову — вместо постоянного повторения одного и того же: «Изменила мужу или нет?» Часы шли, вялый двор заполняли редкие жильцы. «Точно потеряю тут весь день, а толку ноль», — ежился Виталий. Но в тот момент дверь подъезда отворилась, и из неё вышла его жена. Аня! Его сердце ёкнуло.
Она спустилась по скрипучим ступенькам, огляделась по сторонам и села в подъехавшее такси. Но сейчас Виталий не мог броситься за ней следом, он просто видел всё своими глазами: Аня определённо тут бывает, и явно не один раз, если у неё даже ключ есть. «Может, это действительно любовник, какая-нибудь тайная связь? Или она из тех, кто однажды решает, что муж уже не так интересен? Чёрт…»
Виталий был человеком прямым и решительным. Поэтому домой он вернулся раньше обычного. Зашёл в просторную гостиную их большого двухэтажного дома, который сам когда-то прозвал «гнездом счастливой семьи», и залпом выпил стакан коньяка. Обычно он старался не пить днём, но сейчас нервы явно сдавали. «Аня, зачем ты меня предала?» — думал он, раздражённо швырнув бокал в раковину. Ему представлялась картина: жена изменяет, значит, уже не хочет близости с ним, а он этого и не замечает. Внутри сладковатый огонёк алкоголя не притупил боль, а лишь разжёг её.
Вскоре хлопнула входная дверь, и в прихожей раздался знакомый голос:
— Виталь, ты дома? — Аня зашла на кухню и заметила, как муж сидит в темноте, пряча лицо в ладонях. — Ты что без света сидишь? — удивилась она. — Ты выпил?
Виталий обратил к ней взгляд, покрасневший от гнева или от коньяка:
— Да, я пью. А что, уже даже глоток крепкого не могу себе позволить? Может, ты хочешь мне что-то рассказать? — голос прозвучал резковато.
— Рассказать? — Аня выглядела растерянно. Её большие глаза округлились, в них плескалась тревога. — Я не понимаю, что с тобой?
«Как будто не понимает, женщина. Отличная игра», — с сарказмом подумал Виталий.
— Где ты была в обеденный перерыв? — спросил он хрипло. — Или, может, мне лучше спросить, у кого ты была?
— Да нигде особенном… — тихо ответила она. — Я, э-э, меня подруга попросила… — Аня замолчала, осеклась, опустила глаза.
— Подруга? Заправила машину возле старой пятиэтажки? Ага, конечно. — Виталий взъерошил волосы. — Ты хоть понимаешь, что я не дурак? Я сам был у этой пятиэтажки и видел тебя.
— Видел? — Аня прикусила губу, и в её глазах появилась какая-то обречённость. — Хорошо, я всё объясню. Но, пожалуйста, не горячись.
— Не горячиться? — передразнил он её. — Это звучит так, будто муж не должен нервничать, когда подозревает, что жена изменяет. Слушай, может, ты ещё скажешь, что у тебя там большие любовники, целый табор?
— Виталий, перестань. — Аня внезапно расстроилась до слёз. — Не надо ничего придумывать про любовников. Я… Я правда хотела тебе давно рассказать, но боялась. Боялась, что ты меня бросишь, сразу же разведёшься, потому что считала, что у тебя есть свои принципы. Мне было стыдно.
— Страсти какие, — пробормотал он, пытаясь унять дрожь в руках. — Аня, я ведь не твой тесть и не твоя свекровь, не строгая тёща, дающая советы. Я твой муж. Я условно «зять» твоим родителям и, казалось бы, должен быть тебе самым близким человеком. Почему ты решила замалкивать правду?
Аня, всхлипнув, опустилась на диван:
— Ладно, слушай. В том доме живёт мой отец. Да, мой отец, которого я всю жизнь считала мёртвым. Точнее, мама говорила, что он умер. Но оказалось, что это была ложь или ошибка… Я сама узнала совсем недавно. Он когда-то очень сильно пил, был почти бомжом, пропадал где-то… а мама не выдержала, выгнала его. Она сама вскоре умерла от болезни.
Виталий застыл. «Отец? Как же так?»
— Понимаешь, я думала, что у меня нет отца, — продолжала Аня. — Но мне позвонила старая знакомая, сказала, что видела его в больнице после того, как его сбила машина. Он был совершенно в плачевном состоянии, но выжил. Теперь живёт в этой квартире, если её можно назвать квартирой, в жуткой конуре на четвёртом этаже. Знакомая трудится санитаркой, она пожалела его и уговорила ещё прежних жильцов приютить несчастного. По факту это даже не его собственная квартира, он просто там обосновался, как беженец из собственной жизни. Ему помогли, скинувшись, чтобы он хоть в стенах был, а не под забором.
— И ему требуются деньги, лекарства? — спросил Виталий, всё ещё не понимая, в чём дело.
— Да. У него серьёзные проблемы со здоровьем. Печень, сердце — алкотрассы не проходят бесследно. Я стала тайком навещать его, пытаясь помочь с продуктами и лекарствами. Я помогаю ему со своей зарплаты, Виталик, честное слово! Зачем мне что-то красть из твоих денег?
— Да при чём тут мои деньги… — пробормотал он. — Я немного в шоке, что всё так сложилось.
— Прости, что я не сказала сразу. Но я боялась, ведь твоя свекровь (твоя мама) такая интеллигентная, а мой отец — бывший бомж и алкоголик. Да и твоему отцу, моему тестю, вряд ли было бы приятно узнать, что у его невестки отец — такой человек. Я… в общем, я побоялась показаться тебе недостойной.
Виталий вдруг испытал стыд, ревность, обида — всё смешалось. Главным облегчением стало то, что гнусная мысль «жена изменяет» не подтвердилась. Ни любовница, ни любовники, ни измена — нет. Перед ним просто девочка, потерявшая мать и неожиданно нашедшая отца-бродягу.
— Ты чего молчишь? — спросила Аня, снова вытирая глаза ладонью. — Пожалуйста, не бросай меня. Я понимаю, что такая история может выглядеть ужасно.
Сарказм, что кипел в душе Виталия, вдруг выплеснулся:
— Ого, да я-то, выходит, и не муж, а зверь какой-то, который кинет собственную жену из-за её непутёвого родителя. Ну что ты, Ань, это ерунда. Главное, чтобы всё хорошо закончилось. — Он вздохнул. — А заканчивать надо действием, то есть помочь твоему отцу.
Его голова болела, но пришло осознание: ей нужна была поддержка, а он устроил сцену ревности, подозревая, что она изменила мужу. Любовница, любовники — вот чем забивался его мозг. Стыдно-то как!
— Слушай, милый, — Аня робко потянулась к нему, — раз уж ты всё знаешь, может, мы найдём выход? У нас ведь пустует флигель позади дома. Может, перевезём его туда? Правда, это, наверное, неудобно…
— Да наоборот. — Виталий кивнул. — Это, может, и лучше. Будет у тебя на глазах, если он тебе действительно нужен. Там врачи смогут приезжать, сиделку наймём. Мне всё равно, лишь бы ты там сама следила, чтобы он не пил. И чтобы дети… — Виталий запнулся. Они как раз недавно говорили о планах завести ребёнка. — Ну, в общем, наши будущие дети не видели ничего сомнительного.
— Ой, Виталик… — Аня улыбнулась сквозь слёзы. — Говорят, в тихом омуте водятся не те рыбы, а в нашей семье, выходит, полно тайн. Но у нас теперь всё хорошо, правда?
— Угу, — кивнул он и для шутки добавил: — Слушай, а моя мама, твоя свекровь, будет отцом твоим довольна? Или скажешь ей, что это твой дальний дядюшка-монах, решивший подлечиться?
Аня тихонько рассмеялась:
— Наша свекровь, она же твоя мама, и так переживает, что я невестка «не из высшего круга», а тут выясняется, что и тесть с тёщей тоже были… э-э, не самыми богатыми. Но давай не будем врать. Может, мама поймёт…
Так, приподнявшись, они обнялись. Ночь же Виталий провёл практически без сна, прокручивая в голове всю историю. Он вспоминал, как сам совсем недавно подвозил родителя Ани в больницу, даже не зная, кто это. Ведь именно он, Виталий, был тем самым водителем, который зацепил на дороге бомжа. Тогда он вызвал «Скорую» и уехал, но осадок на душе остался. «Вот как всё переплетается», — с горечью думал он.
На следующий день они договорились с санитаркой — той самой знакомой Ани, которая предупредила её об отце, — что перевезут его во флигель. Конечно, пришлось вложить немного денег в ремонт, купить мебель. Но зато пожилой мужчина оказался под медицинским надзором и более-менее человеческими условиями. Выпивать ему уже практически было нельзя, тянулось время угасания.
По вечерам Виталий украдкой поглядывал из окна второго этажа дома, как полная женщина-сиделка закатывает коляску на веранду флигеля. Он понимал, что даже при всём его желании строить из себя человека с широким сердцем ему всё же неловко смотреть в глаза отцу Ани. Словно этот немощный старик всё равно чувствовал вину Виталия в ДТП. Но зато душа была спокойна: теперь Аня не моталась по подозрительным закоулкам — и уж точно не «изменила мужу» с кем-то.
Как-то за ужином мама Виталия, его свекровь для Ани, вдруг спросила:
— Ань, я смотрю, ты в последнее время сама не своя. Может, есть какая-то тайна? — Она хитровато сверлила невестку взглядом. — Я ж понимаю, что-то происходит.
Аня покраснела, Виталий поспешил взять слово:
— Мам, да всё у нас в порядке. Тут некоторые семейные вопросы, но не волнуйся: никаких любовниц, никаких любовников, никакой измены. — Он весело подмигнул Ане, которая опустила глаза и улыбнулась, вспомнив его дурацкие подозрения.
— Да что вы всё время подшучиваете? Вечные тайны. Как маленькие! — Пропыхтела женщина, сделав вид, что очень обиделась. — Чего стоите, ешьте давайте. — И улыбнулась в конце, постучав вилкой по тарелке.
«Всем бы таких свекровей», — подумала Аня про себя.
Через несколько месяцев жизнь вошла в более-менее спокойное русло. Пожилой мужчина во флигеле благодарно принимал помощь, хоть и не совсем понимал, перед кем должен так благодарить. Аня наслаждалась семейным уютом — чем-то вроде обычного счастья, которого она давно жаждала. Виталий при этом так и не нашёл в себе сил сказать, что именно он случайно сбил её отца на дороге. Он боялся, что правда может ей больно поранить сердце.
Но однажды воскресным утром Аня вывела мужа в сад, взяла за руку, отвела к старой скамье возле жасминового куста:
— Виталь, — начала она, волнуясь, — я хотела тебе кое-что сказать… Помнишь, мы мечтали о детях?
— Конечно, помню. — Он вскинул бровь.
— Так вот… это уже не просто мечты. — Аня прикусила губу и улыбнулась. — Мне врач сказал: скоро у нас будет ребёнок.
Виталий на миг замер, а потом обнял её и закружил:
— Сын?! Ну, или… дочь, неважно! Но если сын, тогда это вообще… Вообще отлично! — он почти закричал от переполнившей его радости.
С этого момента в их доме всё стало преображаться. Готовились к появлению малыша: купили коляску с прицелом на будущее, перебирали стены в детской комнате, планировали, как оборудовать безопасное пространство во дворе, чтобы дети могли играть. Новость распространилась и на родственников: свекровь зачастила к ним с советами, оставалась ночевать и, казалось, уже представляла, как будет командовать ребёнком. Аня смеялась: теперь наравне с ней в доме хозяйничала женщина, которая давала кучу советов и на всякий случай учила её всевозможным хитростям воспитания. Приходила и тётка Виталия, которой всегда нравилось всех наставлять. Мол, «правильнее воспитание начинать ещё на стадии, когда ребёнок, не успев родиться, уже слушает классическую музыку».
Казалось, что вот оно — счастье. Но вскоре состояние отца Ани резко ухудшилось. Оно и не удивительно: годы пьянства, тяжёлая травма, болезни. Пригласили лучших специалистов, но те только разводили руками и говорили, что шансов почти нет. За несколько дней он начал угасать. Виталий решился поступить как мужчина: подошёл к больному, сел рядом на табуретку. Бывший бомж, с усохшими руками и тусклым взглядом, поднял на него глаза.
— Я… — Виталий чувствовал, что ком сдавливает горло. — Я прошу прощения… за то, что не уберёг тебя тогда, когда ехал на машине по тёмной дороге…
Старик нахмурился, видно, не сразу понял, о чём речь. Лишь потом осознал. Его лицо на миг сморщилось, но в нём не читалось ненависти или обвинения — скорее печаль и усталость. А, может, уже и нечем было возненавидеть: сил не осталось. Он лишь приподнял руку, словно хотел погладить зятя по щеке, но не смог. Прошептал что-то невнятное, но, кажется, простил. Виталий чуть не расплакался.
Через день отец Ани умер. Он будто подождал, чтобы перед смертью очистить последние грехи, отпустить обиды и попрощаться — пусть даже молча. Аня тоже тяжело переносила утрату, хоть и знала его недолго. Теперь её отец окончательно покинул её. В какой-то момент Ане показалось, что она снова осталась без родителей, но хотя бы прошла этот круг с пониманием и заботой.
Виталий, как только всё с похоронами уладили, взял жену за руку и отвёз на неделю к морю, чтобы она, беременная и эмоционально истощённая, восстановилась. Они много говорили о будущем, об их ребёнке, о том, как избежать семейных драм, измен и секретов.
— Мы ведь можем стать отличными родителями, — сказала Аня, глядя на закат над морской гладью. — Главное, понять, что иногда надо раскрывать тайны чуть раньше, чем они успеют нас разрушить.
— Я рад, что ты не оказалась, как все эти женщины, которые ищут страсти на стороне и заводят любовников, чтобы развлечься. Честно, прости меня — я ведь подозревал, что жена изменяет. — Виталий горько усмехнулся. — Но теперь я понял: измена — не про нас. Хотя, признаюсь: ревность у меня была ужасная.
Аня тронула его плечо:
— Забудь, это лихорадка чувств. Да и кто бы выдержал, если б на месте мужа был кто-то с более вспыльчивым характером? Ещё и слухи: «Изменила мужу, вот негодница!» Но я всё равно надеялась, что ты узнаешь правду и не станешь делать поспешных выводов.
В их разговоре звучала некая окончательность и мир. Они оба верили, что все неприятности позади. Впрочем, жизнь нередко делает неожиданные повороты, но Виталий теперь знал: если быть честным и сильным, если прощать и принимать близких целиком — тогда всё преодолимо. И никакие призраки старых пятиэтажек, никакие подозрения в измене, никакие сказки про любовников и любовниц не перевесят важность доверия.
Вернувшись домой, Виталий и Аня завершили косметический ремонт во флигеле, решив, что там когда-нибудь могут жить родители, если понадобится. Или сама Аня, чтобы ухаживать за будущим малышом, когда захочет тишины. Квартира — это для людей, которые выбрали централизованный комфорт, а их дом, наоборот, в загородной зелени, и там душа отдыхает.
Когда пришла осень, Аня начала готовиться к родам. Виталий даже купил специальную «шпаргалку для молодых отцов». Однажды вечером он нашёл жену на кухне, взволнованную и счастливую до слёз:
— Виталь, кажется, у нас всё уже скоро. Схватки начались.
— Что-о?! — он обмер. — В смысле, прямо сейчас?!
— Пока ещё терпимо. Но позвони акушерке и в больницу, ладно? И маме своей, пусть, как свекровь, не волнуется. А заодно моей тёще позвони… Ой, нет, у меня-то уже только отец был. Ладно, неважно, всё перепутала от волнения…
— Сейчас, сейчас, — забегал Виталий в вытянувшихся спортивных штанах. — Где моя зарядка для телефона? Я нервничаю! Заодно возьму замшевые туфли, они же статуснее выглядят! Мне надо хорошо выглядеть?
Аня засмеялась сквозь предродовую боль:
— Да с каких пор у нас муж в роддоме ходит по-столичному? Береги нервы, а то твои туфли там никому не нужны!
В итоге всё прошло хорошо: родился крепкий мальчик. Его громкий крик раздался в тишине родильной палаты. Когда Виталий впервые взял сына на руки, он выдохнул: «Наш мальчик… наш!» Последние сомнения и страхи рассеялись.
В роддом прибежали радостные родственники. Мама Виталия, новоиспечённая бабушка и свекровь для Ани, охала и строила большие планы. Подоспела и подруга семьи. Все ликовали, только тесть и тёща Ани остались в раю воспоминаний — ведь мама её давно умерла, а отец… тоже ушёл вслед за ней. Но это уже не затмевало радости.
Позже, когда Аню выписали, все возвращались домой. Через несколько месяцев новоиспечённые родители снова вспомнили ту старую пятиэтажку. Когда проезжали мимо (Виталий вёз жену и сына к врачу на плановую консультацию), Аня заметила знакомый двор. В окнах мерцал тусклый свет, тот же облезлый подъезд с надписями.
— Смотри, мы прошли тяжёлый путь от сомнений и страха измены до вот этого счастья. — Она гладила сына по крохотной ручке.
— То, что нас чуть не скушала дикая ревность, — согласился Виталий. — Я на всю жизнь запомню, как боялся раскрыть твой обман. А оказалось, никакая это не измена, а настоящее испытание судьбы.
Они тронулись дальше. Их дом ждал их, наполненный светом и надеждой. А в истории таилась мораль: иногда мы бросаемся подозрениями о том, что кто-то «изменила мужу» или «жена изменяет с любовником», а оказывается, всё куда глубже. И даже если в одном шкафу хранятся скелеты бомжеватого прошлого, каждый заслуживает шанс на прощение.
В тот вечер, усадив сына в кроватку, Виталий крепко обнял жену. Да, жизнь — хитрая штука, и в ней найдётся место и для саркастичных шуточек про любовниц, и для неприятных историй, и для мнения озабоченных родственников — свекровей, тестей, тёщ, зятьёв, единомоментно решающих, что любовники повсюду и повальные измены неизбежны. Но если в сердце есть место прощению и любви, то никакая «квартира» в страшном районе, никакой «дом» с призраками прошлого и никакой «зять» с проверками не разрушат того, что выстраивается на честности и взаимном доверии.
…Так они и продолжали жить: в мире, где детский смех перекрывал шорох печальных воспоминаний, и где каждая тайна рано или поздно становилась пройденным этапом. Мало ли ещё что припасла судьба, какие испытания, но тот период, когда Виталий верил, что жена изменяет, остался лишь дурным сном. Он всё пытался подобрать мудрую фразу для собственного самооправдания, но понял, что самое лучшее — просто не бояться признать свою вину. И самое главное, что, простив свою жену за мнимые грехи, он получил от неё прощение за свои истинные.
Ведь только тот, кто умеет прощать, может быть действительно счастлив.
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
Всем большое спасибо за лайки 👍, комментарии и подписку ❤️.
С уважением, Елена Стриж ©