В пятницу вечером Катя возвращалась с работы что называется на последнем издыхании. В крупную столичную фирму она устроилась два месяца назад и до сих пор привыкала к сверхнагрузками и к тому, что чаще всего задерживаться приходилось до позднего вечера.
Вот и сегодня просидела в офисе почти до девяти часов, по дороге зашла в супермаркет и с двумя тяжелыми сумками продуктов еле добралась до дома. А тут еще и лифт сломался — и пришлось на каблуках и с сумками подниматься на десятый этаж. Доползла наконец-то. Но только она закрыла за собой входные двери, как из гостинной послышался голос мамы:
— Катюш, это ты? А ну иди-ка в гостинную, серьезный разговор есть.
— Ой, ма, дай хоть переоденусь и умоюсь с работы, устала жутко, — простонала Катя и прохромала на измученных туфлями ногах в ванную. Одела халат, обула заношенные, но мягкие и удобные тапочки и пошла в гостиную. А там уже собрался целый семейный совет. Папа с самым серьезным видом расположился в кресле, мама, нервно теребя фартук, стояла за его спиной, а на диване расположились старший брат с невесткой.
— У нас что, праздник какой-то, а я не знаю? — устало пошутила Катя. Все сидели с такими серьезными минами, что должен быть весомый повод.
— Нет, Катюш, не праздник, но дело серьезное, — начал отец. — Ты своего двоюродного деда Ивана помнишь?
Иван был младшим братом покойного Катиного дедушки. Пока дедушка был жив, он изредка поддерживал связь с братом. Но после смерти деда о старом родственнике все забыли. Да он никогда и не общался с ними особо. Иван был старым холостяком, убежденным, что ему никто не нужен. За свою долгую жизнь он так ни разу и не женился, уверенный, что женщины только и мечтают завладеть его средствами.
— Ну, что-то припоминаю, — нехотя отозвалась Катя. — Помню, когда я в шестом классе была, а Димка в десятом, — кивнула она на брата, — этот дед Иван к нам по дороге на курорт заезжал. Вроде вы его тогда просили взять нас с собой, чтоб мы море увидели, а он отказался. Я тогда сильно плакала.
— Да уж, Кать, дедуля твой двоюродный всю жизнь в свое удовольствие жил, а нам, когда мы просто бедствовали в девяностые, и копейкой не помог, — поджала губы мама.
— И что с этим дедом Иваном случилось, что вы тут все такие серьезные собрались? — с недоумением спросила Катя.
— А то, Катюш, что за последний месяц у него, оказывается, два инсульта было, соседи его нам позвонили и сообщили, — сказал отец. — Ну оно и не мудрено, деду в прошлом году восемьдесят один стукнуло, люди-то не вечны.
— Ну-ну, а я-то тут при чем? Насколько я знаю, за все мои двадцать семь лет он в нашей жизни один раз появился, и то проездом. Мы что, его теперь лечить должны? Только не говорите, что вы его сюда забрать собираетесь. Мы тут и так в нашей трешке — как сельди в банке, едва помещаемся, — сказала девушка.
— Нет, Катюш, мы вообще про другое подумали, — задумчиво сказал отец. — Иван — он же ведь женат-то никогда не был, прожил всю жизнь, так сказать, для себя. Даже с братом своим, твоим дедушкой, царство ему небесное, особо отношений не поддерживал. А дом у него в Подмосковье — просто заглядение, огромный, двухэтажный, и участок земли большой. Если бы ты поехала за ним поухаживать, пожила бы с ним, подружилась, так сказать, намекнула, чтоб он на тебя завещание составил. Если этот дом потом продать, ты себе запросто шикарную двушку в новостройке в Москве купишь. А Ивану явно уже недолго осталось. Так у тебя была бы хорошая жилплощадь, а эту квартиру мы бы тогда на Димку оформили, у него все-таки дети.
— Да вы что, родня, с ума сошли коллективно? Я же только два месяца как на работу устроилась! — возмутилась Катерина. — Что мне, работу бросить, чтоб при почти незнакомом старике сиделкой работать.
— Ну, и как скоро ты на этой своей хваленой работе на квартиру в Москве заработаешь? Через сто лет? — подключился брат.
— Катюша, мы тебя не торопим, — попыталась сгладить острые углы мама. — Подумай несколько дней. Работу ты всегда найти сможешь. А такое наследство получить — шанс один раз в жизни случается.
У Кати аж дар речи отобрало от такого всеобщего сговора семьи на ее счет. От раздражения она аж ногой топнула. Правда, из-за мягкого тапка должного эффекта не получилось. Заперлась в своей комнате и позвонила подруге Томе — жаловаться. Но Тамара, на удивление, тоже восприняла ситуацию, как возможность выиграть у жизни джекпот, и сказала, что искренне рада за подругу и даже слегка завидует. И, конечно, что таким шансом пренебрегать не стоит. Тем более врачи же сказали: деду месяца три топтать грешную землю осталось.
Короче, прошла неделя совместного давления на Катерину, и девушка сдалась. Уволилась с работы, на которую лишь недавно устроилась, сказала — по семейным обстоятельствам. Начальство решило, что девушка удачно замуж собирается, а Катя и не разубеждала.
Собрала чемодан, села в электричку и отправилась в Подмосковье к навязанному родственниками будущему большому богатству.
От станции электрички взяла такси — дед жил на окраине небольшого старинного городка. Выбравшись на месте из автомобиля, она сразу увидела обмечтанный родителями дом — огромный, двухэтажный и страшно запущеный. Окна кое-где были забиты досками, ни о каких пластиковых окнах, ясное дело, и речи не было. Крыша шиферная и покрыта мхом. Ступени при входе обкрошились и угрожали несчастным случаем каждому, кто осмелится по ним взойти.
— Дядь Вань, дядь Вань! — позвала Катя, входя в заросший бурьяном двор через покосившуюся калитку.
Через несколько минут на ее зов вышел маленький седой старичок, на две головы ниже и в три раза меньше того статного красивого мужчины, которого Катя туманно помнила с детства.
— Кто такая? Чего надо? — недружелюбно пробормотал дед Иван.
— Я — Катя, ваша внучатая племянница. Меня родители прислали, Татьяна и Сергей из Москвы, дети вашего брата. Помните таких?
— Не помню. Мне тут никто не нужен... — уже более категорично отозвался старичок.
— Да я ненадолго, — соврала Катя, — помочь вам приехала. У вас вон двор весь бурьяном зарос, покосить бы.
— Ага, как я тебе его покошу? — возмутился старик. — Правая рука парализована и хожу еле-еле.
— Ну так вот! А я вам помогу, — сказала Катя, поставила на дорожку чемодан и попыталась приобнять старика.
— Знаю я вас, помощников, — оттолкнул ее дед. — Каждый день тут ко мне ходят. Ты что, из социальной службы?
— Да нет же! Говорю, племянница я ваша, внучатая, Сергея и Тани дочь, — не сдалась Катя и проследовала в дом.
Ручка входной двери оказалась вымазана во что-то липкое и жирное. Внутри дома все оказалось еще страшнее, чем снаружи. Везде паутина, штукатурка со стен и потолка обвалилась, старая, когда-то дефицитная ГДР-овская мебель была покрыта слоем пыли, дверцы — в грязных пятнах, а пол — грязнее чем на улице.
— Вы обедали? — спросила Катя. — Давайте я вам что-нибуть вкусненькое приготовлю.
Она взяла пакеты с продуктами, привезенные с собой, и проследовала на кухню. Там тоже творился кромешный ужас. Раковина забита, в кране воды нет, а все поверхности заляпаны чем-то жирным и липким и завалены посудой со сто лет назад присохшими остатками еды.
В общем, несмотря на дедовы протесты, Катя мужественно включила хозяйку и начала разгребать авгиевы конюшни. Дед же особого радушия, мягко говоря, не проявлял, хотя вроде бы через несколько дней примирился с неизбежным присутствием внучатой племянницы у себя в доме.
Катя вызвала сантехника, чтобы починил краны, купила на последние сбережения стиральную машинку и перестирала черное от грязи постельное белье и полотенца, а также дедову одежду. Отдраила кухню и полы, выкосила старой тупой косой бурьян во дворе. На удивление, все эти ее старания вызывали крайне негативную реакцию у деда Ивана. А когда она добралась до старого пыльного серванта и начала отмывать хрусталь, то дедуля раскричался так, что она испугалась. Старик даже замахнулся на нее.
— Это ужас какой-то! — в слезах жаловалась подруге Тамаре Катя. — Мне кажется, что от такой жизни я скорее на тот свет отправлюсь, чем этот чертов дед!
Звонить приходилось из кафе в центре городка, потому что на окраине мобильная связь почти не ловила, а стационарного телефона в дедушкином доме не было.
— И что, никак не удается наладить связь з этим стариком? — сочувственно спрашивала Тома.
— Ой, о чем ты, Том? Мне кажется, что чем больше я для него делаю, тем больше он меня ненавидит.
— Ну, он, наверное, привык за много десятилетий холостяком-бобылем жить, и теперь ему все непривычно. Старики — они знаешь какие? Болезненно воспринимают любые перемены, — пыталась утешить Катю подруга. — Подожди еще немного, авось что-то изменится.
И Тома оказалась права. Через два месяца в поведении деда Ивана действительно наметились перемены — обострение деменции, как констатировали врачи. Теперь он забывал выключать воду в ванной и газ на кухне, тащил всякий мусор в дом, ел руками из тарелок, завязывал шторы в узлы и мочился во дворе прямо с порога.
А еще лицо и руки у него всегда были в чем-то жирном и липком, и этими руками он при передвижении опирался о стены, оставляя на них жуткие жирные разводы. Катя бегала за ним с тряпкой, подтирая и замывая, но даже не пыталась увещевать старика — понимала, что бесполезно.
К тому же в последние недели дед стал плохо спать по ночам и шастал по дому, как привидение. Катя от такой жизни начала принимать успокоительные и все чаще звонила домой с просьбами освободить ее от адской обязанности досматривать полусумашедшего дальнего родственника. Но родители уговаривали еще потерпеть. Да, понимаем, тебе там не сладко, но потерпи еще немного, дедушка уже практически на смертном одре, и когда наконец-то сляжет, уж точно напишет завещание в твою пользу.
Скрепя сердце, Катя обещала, что постарается еще немного потерпеть. Но тут со злополучным дедом произошла еще одна перемена. Престарелый бывший покоритель женских сердец напрочь перестал понимать, кем ему приходится молодая девица, шастающая по дому, и стал оказывать знаки внимания Кате. То по пятой точке шлепнет, то ущипнет. Тут уже у Кати окончательно не выдержали нервы, и она, хоть это ей было совсем несвойственно, после очередного такого поползновения сильно накричала на деда. Старик аж расплакался от неожиданности.
— Никакая ты мне не родственница, а просто денег моих хочеш! — выкрикнул он и ушел из дома.
Три дня Катя бегала по всему городку в поисках деда Ивана. И только на четвертый с помощью полиции нашла его, обмочившегося и плачущего, на лавочке на другом конце города. Кто он и где его дом — он не помнил, документы потерял.
Катя тогда почувствовала себя очень виноватой, что так резко прикрикнула на выжившего из ума старика. Целый месяц она водила деда по инстанциям, чтобы восстановить ему паспорт и пенсионное. С горем пополам документы восстановили.
Но тут дед Иван начал выделывать еще одну дикость. По ночам Катя стала спать еще хуже. Не помогали даже успокоительные и снотворные. Все ей казалось, что дед где-то рядом и на нее спящую смотрит. А потом она и впрям стала просыпаться от того, что он стоит над ее кроватью и пялится на нее сумасшедшим взглядом.
— Дедушка, иди спать, уже поздно! — как можно строже, но все равно с дрожью в голосе говорила Катя. И дед уходил. До одного случая, когда в ответ на ее слова он просто навалился на нее сверху, пытаясь поцеловать.
— Ну все! С меня хватит! — выкрикнула девушка, скинула с себя ловеласа с прогрессирующей деменцией, покидала вещи в чемодан и выбежала из злополучного дома. Да провались этот дом пропадом! На нем и на его хозяине точно какое-то проклятье висит. Недаром дед по молодости стольких женщин обидел. Небось, не одна его проклинала. Ноги моей больше здесь не будет, решила Катя.
Ночь девушка провела на станции и с первой же электричкой вернулась в Москву. Родители не одобрили, но и не настаивали сильно. Брат с невесткой, конечно, были недовольны, попрощавшись с идеей стать единственными наследниками родительского жилья, и целых полгода с сестрой не общалась.
Катя попросилась обратно в фирму, в которой работала до этого своего жуткого приключения. Ее с радостью взяли, так как работник она была старательный и у руководства была на хорошем счету.
А однажды Катя пришла домой и объявила родственникам, что решила купить однушку в хорошем районе в ипотеку. Деньги на первый взнос накопила самостоятельно за год.
Мать с отцом, и особенно брат с женой, очень обрадовались, отношения в семье стабилизировались.
А дед Иван живет и здравствует и по сей день, соседи периодически звонят Катиным родителям с отчетами о здоровье дальнего родственника, который больше всего боится, что кто-то позарится на его припавшее пылью «богатство».
Читайте еще истории из жизни: