Вера Леонтьевна, тяжело вздыхая, открыла входную дверь. На пороге стояла соседка, которая жила этажом выше — Антонина Семёновна.
— Привет, Верочка, — поздоровалась соседка. — Я в магазин. Вот зашла спросить, может, и тебе чего взять.
— Спасибо, Тоня. Вроде, ничего ненужно. Да ты зайди, посиди пять минут. Я тебе чаю налью — заварила только что.
Антонина Семёновна не откажется — любит посидеть, поболтать. Жизнь на пенсии — не очень веселая. Соседи да телевизор. Да иногда родня заглянет.
Они зашли в маленькую кухоньку. Антонина пристроилась на табуретке, и заметив на столе таблетки от давления и капли валерьянки, обеспокоенно взглянула на Веру.
— Ты что, мать? Приболела? Таблетки пьешь?
— Да нет, — покачала головой Вера Леонтьевна, наливая чай в чашки. — Не я. Сын заезжал давеча. Его накормила. — Она подвинула к гостье чашку и вазочку с печеньем, села напротив и подперла щеку рукой.
— Вот скажи мне, Тоня, что мне делать? Сердце не на месте… Олежка мой ведь совсем себя загнал!
— Да что случилось-то? Опять Катя твоя?
— А кто же ещё! Живут в квартире её матери, но та уже поговаривает, что на пенсию выйдет и съедет туда жить. А у молодых своего-то ничего нет! Вот Олег и пашет, чтобы ипотеку взять, на первоначальный взнос накопить. Две работы, выходных нет, ни дня нормального отдыха! Приезжал ко мне на днях — бледный, весь зеленый прям. Говорит, дай воды, нехорошо мне что-то. Давление ему померила — высокое, зашкалило. Дала таблетку ему, говорю, ляг, полежи час, а он только рукой махает: «Некогда, мам».
— А невестка что?
— А что Катя? Сидит дома. В декрете. Причём уже в новом декрете, представляешь?
— В смысле?
— Второго ждут.
Антонина Семёновна изумлённо подняла брови.
— Так это ж вроде радость?
— Да какая радость?! — всплеснула руками Вера Леонтьевна. — Олег сам не рад! Он мне прямо сказал: мам, я не знаю, как так получилось. Даже предлагал Кате аборт сделать.
— Ох… — Антонина Семёновна понимающе покачала головой.
— Ну Катя, конечно, и слушать не захотела. Будем рожать, говорит!
— Ну, тут её тоже понять можно.
— Да я понимаю! Она о детях думает. Но вот о муже подумать не надо?! Он и так еле на ногах стоит! А сляжет? Тогда куда ты с двумя детьми, без квартиры и с больным мужем? Кто их кормить будет, детей-то твоих? — кипятится Вера Леонтьевна.
— А ты что, сказала ей?
— Ну конечно! Позвонила, говорю: Катя, может, стоит ещё раз подумать? Вам сейчас с жильём надо разбираться, а ты себе новый декрет устроила! А она мне: Олег зарабатывает нормально, нам хватает!
Антонина Семёновна усмехнулась.
— Прямо так и сказала?
— Прямо так! Я ей говорю: а о муже ты подумала? Как ему эти заработки достаются? Ему ведь отдохнуть когда-то надо! А она: Олег мужчина, он должен.
— Ну, в этом есть своя правда.
— Да какая правда?! Она бы хоть заботилась о нём! А то сидит дома, бытовуха у неё — палас пропылесосить раз в два дня да ужин какой-никакой сварганить!
— А ты думаешь, с ребёнком сидеть легко?
— Я с тремя сидела — и ничего! Да и я же помочь предлагала! Говорю, выйдешь на работу, я внука в сад водить буду, забирать, если что — на больничных сидеть. Олег тоже на это надеялся!
— А она?
— А она опять своё: Олег зарабатывает!
Антонина Семёновна покачала головой.
— Ну и что ты теперь?
— Что… Ищу подработку! Договорилась уже соседской девочке помогать — в школу водить, на кружки. Буду сыну помогать на ипотеку копить.
— Олежка-то знает?
— Знает. Против! Говорит: мама, не надо, сам справлюсь!
— А ты?
— А я вижу, как он «справляется». Скоро эти деньги не на ипотеку пойдут, а на лечение!
Наступила пауза. Вера Леонтьевна снова тяжело вздохнула, а Антонина Семёновна смотрела на неё задумчиво.
— Вера… — наконец сказала она. — Ты вот что.
— Что?
— Не лезь ты в их семью. Не твоё это дело.
Вера Леонтьевна замерла.
— Это как это — не лезь?! Это мой сын!
— Сын — да. Но взрослый человек. Сам выбрал жену, сам с ней живёт.
— Так я помочь хочу!
— А ты уверена, что он хочет твоей помощи?
Вера Леонтьевна открыла рот, но не нашла, что сказать.
— Чем больше ты будешь давить — тем хуже сделаешь, — продолжила Антонина Семёновна. — С невесткой ты уже отношения испортила. Теперь что, и с сыном ссориться?
— Да нет, конечно… — пробормотала Вера Леонтьевна.
— Так вот. Лучше просто будь рядом. Если Олегу действительно станет тяжело, он сам попросит.
Вера Леонтьевна долго молчала. А потом тяжело вздохнула.
— Наверное, ты права, Тоня… Но как же сложно не вмешиваться, когда сердце за сына разрывается!
— Сложно, — кивнула Антонина. — Но иначе — только хуже сделаешь.
Читайте ещё истории из жизни: