— Ты хоть понимаешь, что это совсем не по-человечески? — голос матери разлетелся по комнате, как гром. Она стояла у окна, скрестив руки на груди, глядя на невестку с таким выражением, будто та только что предложила заменить семейные обеды на сухопайки. — У нас в семье принято делиться. А ты? Получила наследство и давай полировать корону. Думаешь, ты королева?
Анна аккуратно положила вилку на тарелку. Вилка звякнула так тихо, что это мог услышать разве что человек с особо чутким слухом. Она подняла копну своих рыжеватых волос — этим шевелением вызвав лёгкое раздражение у свекрови — и посмотрела на мужа. Тот переводил взгляд со своей матери на Анну, явно мучаясь между «люблю маму» и «союз с женой важен».
— Вера Константиновна, — начала она мягко, но с большим трудом удерживая оборону спокойствия, — квартира была дедушкина, царствие ему небесное. Теперь она моя. Как могут быть ваши «семейные традиции» связаны с моим наследством?
— Дедушка твой был человеком простым. — свекрови угрожающе надвинулась на собеседницу. — Он бы захотел, чтобы все было по справедливости. Никогда не знал жадных людей… до сегодняшнего дня, конечно.
Анна вздохнула. Злость нарастала. До свадьбы муж старался держать свою мать в стороне от их личной жизни. Но сегодня она чувствовала себя словно на допросе. И вот этот позор — показательное зачитывание обвинений на семейном собрании.
Илья, её муж, наконец подал голос, правда, скорее невнятное бормотание.
— Мам, ну… Анна-то права. Вроде как её собственное имущество.
— Ага, праведник нашелся! — мать сменила гнев на ядовитую иронию. — Значит, ты, мой родной сын, считаешь, что твоя жена может тут жить, а нам даже спасибо не сказать? А! Ну вот значит, как я воспитала сына!.. Спасибо, Илюша!
Слово «Илюша» было произнесено будто нож скальпеля. Анна уже понимала — дело не в квартире. Вернее, едва ли это "только" про квартиру. Это про отношения, власть и то, чьи границы будут прочнее.
Она скосила глаза на мужа, ожидая хотя бы малейшей поддержки. Но что же он сказал?
— Знаешь, Ань, мам права в чем-то…
Тарелка чуть не полетела со стола.
— Ты серьёзно? Ты в это веришь? Ты… хочешь кусок от чьей-то квартиры? Ну тогда слушай! Завтра же я извещу тебя об изменении моего наследственного плана. Я завещаю эту квартиру лично только кошке моей тёти.
Гром среди ясного неба. Муж, неуклюже задев за чайник, попытался возразить.
— Да я не… То есть, подожди, это не об этом. Просто если мы… ну… вложим её, все вместе…
— Как мило. То есть ты уже успел всё распланировать?
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
Анна встала из-за стола, резко отодвинув стул, отчего тот заскрипел по полу, как будто тоже протестуя. Она ненавидела себя за дрожь в руках, за тот факт, что её мужа, с которым она прожила пять лет, теперь казалось, подменили. Хотелось выбежать из этой квартиры и хлопнуть дверью так, чтобы в другом конце района зазвенели окна.
Но вместо этого она хмуро сказала:
— Пойду подышу воздухом. А то кажется, тут кислорода на всех не хватает.
Она не ждала, что кто-то ей станет возражать. Хоть свекровь и открыла рот, чтобы что-то добавить, но Анна уже повернулась к двери. На пороге она услышала ворчливое:
— Подышать воздухом?! Ага, убежала, чтоб не отвечать за свои слова. Типичное поведение. Вам, нынешним, только свободу дай! Всё по справедливости страшно стало делить!
Анна лишь демонстративно хлопнула дверью (да, всё-таки хлопнула), чувствуя, как внутри гремит неподъёмный поток эмоций. Жизнь в этой квартире, у Веры Константиновны, всегда казалась ей временной. Однако за последний час ощущение "временности" превратилось в итоговое осознание, что пора заканчивать это.
Анна вышла из подъезда и глубоко вдохнула свежий воздух. Вечер был тихим, но от этого не легче. Она чувствовала, как её переполняет обида. Хотелось крикнуть на всю округу или, может быть, заплакать — но ни то, ни другое не принесло бы облегчения.
Почувствовав в кармане телефон, она автоматически достала его и задумалась: кому позвонить? Хорошо бы было поговорить с кем-то, кто способен её понять. Но к кому ни обратись, день только начнется заново… Она отметила: подруга Марина сейчас в отпуске, сестра занята детьми, а к коллегам — глупо, кто там ждёт новостей личного порядка?
Прохаживаясь вдоль подъезда, она набрала номер, но тут же сбросив вызов, нервно сунула телефон обратно в карман. Возможно, она слишком возбуждена, чтобы сейчас объяснить кому-либо, что происходит. Сердце все еще билось слишком быстро, и ладони становились мокрыми от пота. Она почувствовала, что стоит у развилки собственной эмоциональной дороги: либо сейчас успокоиться и вернуться в квартиру, сохранив лицо перед свекровью и мужем, либо набраться смелости и отстаивать то, что принадлежит ей по праву.
«Но зачем доказывать очевидное?» – думала она, бродя вокруг дома. Свет фонарей отбрасывал на асфальт длинные тени, что-то внутри неё успокаивалось от этой неизменной стабильности города.
Однако мысль о том, как муж сказал: «Мам, ну, она в чем-то права», — эхом звенела в её голове. «В чем права? В том, что считает меня жадной? В том, что я должна слушать нравоучения от её "семейных традиций"? Или в том, что делиться своим наследством — это норма, а иметь собственное мнение — это бунт?» Анна чувствовала стальное противоречие внутри себя.
Ей не хватало поддержки. Неужели человек, перед которым она столь наивно открыла душу и с которым поделила пять лет жизни, не способен за неё заступиться? «Маменькин сынок», — мелькнула злорадная мысль, и она ненавидела себя за это. Но нет, подавить это невозможно: что-то треснуло в их отношениях.
Она взглянула на окна квартиры. Рассеянный свет горел на третьем этаже. Очевидно, там разговор продолжался, и, скорее всего, основной темой обсуждения все ещё оставалась она. Анна гневно мотнула головой. Их обсуждения её здоровья, решений или жизненных позиций — это уже привычно. Но то, что её муж открыто стал на сторону своей матери, — это новый уровень разочарования.
Она снова достала телефон. Теперь на дисплее высветился номер её старой подруги, Оли, с которой они не общались несколько месяцев. Была ли это попытка вернуться к доказанному источнику комфорта? Быть может. Она пальцем поколебалась в ожидании вызова.
— Ань? — послышался уставший, но все тот же бодрый голос на другом конце. — Привет. Что-то случилось?
Анна молчала секунд десять, потом решилась.
— Случилось. Кажется, я больше не хочу идти домой, — произнесла она быстрее, чем успела обдумать.
Оля хмыкнула.
— Серьёзно? Это ты в каком смысле — вообще? Или прямо сейчас? Ты что, на улице сидишь?
— На улице. Перед домом его матери. И знаешь, я могла бы зайти обратно и извиниться перед свекровью. Ведь это я не оправдала их семейные ожидания, — едко-насмешливо сказала Анна, — но больше не хочу. Сил нет. Только если совсем не вернусь, — окончила она мягче.
В трубке повисла тяжёлая пауза. Оля выдохнула так, что это было слышно даже через динамик.
— Аня, ты же понимаешь, что я редко раздаю советы. Мы все взрослые. Но если уж ты дошла до того, чтобы сбежать на улицу, да ещё и мне позвонить… значит, что-то реально не так.
— Да, Оля, попробуй только сказать мне, что я этого "не замечала". Они сегодня устроили обсуждение моей квартиры за ужином. Моей квартиры, понимаешь? А мой благоверный смотрел и их поддерживал.
— Слушай, а квартира твоя вот вообще при чём? Мамка что, думает, что ты её мужу там "не поделишь " ? – удивилась Оля.
Анна рассмеялась. Не от веселья, а от абсурдности сложившейся ситуации.
— Представь, они за ужином между делом обсуждают, как лучше распорядиться моей квартирой! "Ну ведь семья — это общее. Олегу и Ане не нужны такие лишние метры. А если продать и деньги вложить, то на первом этаже можно расширить кухню, сделать ремонт!" Это всё говорит свекровь, а этот, мой муж, сидит напротив и кивает! А самое интересное, знаешь что? Они даже не заметили, что я в комнате! Как будто меня нет!
Оля слушала молча, но в её дыхании слышалась недавняя злость.
— У тебя право восстать, объявить войну или предложишь мира? ...
Анна замерла, глядя в окно квартиры, как будто пытаясь сквозь стену услышать, что там сейчас происходит. Телефон в руке зажужжал — Оля пыталась вернуть её в реальность.
— А у тебя что? Свекровь никогда не вмешивалась в такие вопросы? — язвительно спросила Анна, всё ещё на грани между смехом и отчаянием.
— Ты знаешь, моя свекровь — это другой уровень, — усмехнулась Оля. — Всегда держалась на безопасной дистанции, пока я открыто не дала понять, что могу укусить, если подойдут слишком близко. Главное здесь — обозначить границы. Чётко и уверенно.
Анна нервно хмыкнула.
— Легко тебе говорить. А если эти границы просто топчут, как будто их вовсе нет?
— Так дело за тобой, Анют. Это твои границы, и ты их должна защищать. Если ты сама позволишь кому-то решать за тебя, как жить, куда что вложить или кому что отдать, — ну, не обижайся потом.
Эти слова попали прямо в цель. Анна почувствовала лёгкое покалывание на висках, как будто изнутри голова медленно начинала возвращаться в рабочий ритм.
— Да я понимаю, что права ты. Просто… Илья, он всегда такой спокойный, всё держит в себе, никогда не спорит ни с кем. А тут... он даже ничего не сказал в мою защиту. Просто сидел и кивал своей маме, будто так и надо.
— Может, в этом-то и проблема, — резко вставила Оля. — Ты для всех стала «спокойной и удобной». Он привык, что ты во всем подстраиваешься. А свекровь решила этим воспользоваться. Ты же не вчера с ними живёшь. Ну, хочешь совет прямо в лоб?
Анна вдохнула, сжав телефон крепче обычного.
— Давай. Режь.
— Иди туда, — произнесла Оля с неожиданной жёсткостью. — Поднимайся в квартиру и прямо при них скажи, что обсуждать твою собственность без твоего ведома — это верх хамства. Знаешь, громче всех кричит тот, кто боится. А ты показала им, что боишься. Вот они и давят.
Анна замерла, обдумывая услышанное. Мысль зайти туда снова — туда, где сейчас всё ещё, скорее всего, идёт интригующая дискуссия, — была отвратительной. Но Оля была права. Если сейчас она не скажет всё, что у неё на душе, то это не прекратится.
И всё же ей нужно было ещё несколько минут.
— Спасибо, Оль. Я, наверное, ещё чуть-чуть здесь постою, соберусь с мыслями.
— Ладно. Но только не затягивай. Ты сильная, Ань. Просто не дай себя прогнуть.
Анна отключила звонок и ещё минуту смотрела на потухший экран телефона. Оля смогла зарядить её своим решительным тоном, но оставила слишком много сомнений. Она подняла голову к окну. Свет в зале всё ещё горел.
«Скажу всё, что думаю. И пусть кто хочет — обижается», — решила она, поворачиваясь к двери подъезда.
Время будто издевалось над ней. Но когда она оказалась перед дверью квартиры, воздух казался густым, как сироп. Она приложила руку к дверной ручке, вдохнула и шагнула внутрь.
Всё было так, как она ожидала. Свекровь сидела на своём привычном месте, прихлёбывая чай, словно разговор об Анниной собственности был обыденной темой для воскресного отдыха. Олег листал что-то на телефоне и даже не поднял глаз, когда Анна вошла.
— Вернулась? — сухо бросила свекровь.
Анна остановилась и посмотрела прямо на неё.
— Да, я вернулась, — её голос прозвучал твёрдо. Сама себя она удивила ощущением спокойствия, которое нашло в ней укромное место. — И сейчас мы поговорим.
— Поговорим? О чём же? — свекровь подняла брови и сделала невинное лицо, отставляя чашку на стол. Её поза буквально излучала уверенность и превосходство.
Анна не отвела взгляд. Она чувствовала, что если сейчас даст слабину, то её слова никогда больше не будут восприняты всерьёз.
— О моих границах, — произнесла она резко, стараясь не дать волнению пробиться в голосе. Илья наконец отвлёкся от телефона и поднял голову. Видя такой тон от своей жены, он напрягся.
— Илья, — она повернулась к мужу. — Скажи, ты считаешь нормальным молчать, когда за твоей спиной принимают решения, которые касаются нас с тобой?
— Анют, — он пробормотал, пытаясь унять напряжение в воздухе, — ну ты же понимаешь, мы просто обсуждали...
— Нет, я не понимаю! — её голос стал громче, но не агрессивным, хотя в груди всё кипело. — Это не обсуждение. Это было просто решение за меня, в моё отсутствие. Извините, но моё имущество — это МОЁ, и никому из вас не позволено решать, что с ним делать. Ни тебе, ни твоей матери.
Свекровь в это время придвинулась чуть ближе, скрестив руки на груди. Её лицо исказила саркастическая улыбка.
— Ну-ну, как у нас смело зазвучало. Я всего лишь предложила практичный вариант, чтобы нашу семью укрепить. Это больше в твоих же интересах, Анна. Или ты предпочитаешь держаться за своё, всё равно как эгоистка?
Анна повернулась к свекрови. Она почувствовала, как внутри от её слов вспыхнула искра.
— Давайте прямо скажем, — её голос стал тихим, но твёрдым, и от этого ещё более напряжённым. — Это вы сейчас хотите показать меня эгоисткой? Я никогда не отказывалась делиться тем, что у меня есть, ради семьи. Но только если это мой выбор. Вы слышите? Мой. А когда меня за глаза ставят в тупик, на этом разговор заканчивается.
Свекровь была ошеломлена. Анна продолжила, не давая ей вставить слова:
— И ещё раз. Моё имущество — это не ваша тема для обсуждения. И если кто-то, — она перевела взгляд на мужа, — считает, что это нормально — молчать и позволять вмешиваться в чужую жизнь, то, возможно, стоит задуматься, кто тут принимает решения.
Комната будто замерла. Илье явно было неловко, он нервно почесал шею.
— Хорошо-хорошо, давайте не будем ссориться из-за ерунды, — начал он, но Анна снова прервала:
— Это не ерунда! Сколько можно сглаживать углы, когда из тебя пытаются сделать пустое место, удобное для чужих решений?
В этот момент она взяла сумку с тумбочки у входа.
— Я сказала, что не позволю. И этого правила буду придерживаться.
Она направилась к двери. Свекровь, потеряв дар речи, только наблюдала за её решительным шагом. Илья встал, бросив растерянное "подожди", но Анна уже закрывала дверь за собой.
Она вышла в прохладный подъезд и вдруг поняла, что дышит легко. Внутри всё ещё бурлило от эмоций, но в то же время она чувствовала совершенно неожиданное для самой себя облегчение. Она сказала то, что давно хотелось сказать.
На улице такси уже ожидало её. Анна села на заднее сиденье и, захлопнув дверь, кивнула водителю:
— Поехали.
Теперь она знала, что пора делать следующий шаг. И этот шаг будет только её выбором.
Всем большое спасибо за лайки 👍, комментарии и подписку ❤️.
С уважением, Владимир Шорохов ©
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
📖 — Какого чёрта вы вечно ко мне придираетесь! — возмутилась невестка и посмотрела на свекровь