Начало здесь. Глава 1.
Летом Анна поехала на курсы повышения квалификации по направлению в областной город. Из этого же посёлка кроме неё направили пару воспитателей.
Город показался Анне серым и мрачным, несмотря на посаженные через ровные интервалы клёны и тополя. Высокие пятиэтажки, одинаковые окна и подъездные двери. Большое впечатление произвела набережная реки Вятка. В этом месте река была широкой, полноводной, и с силой билась в обрывистые берега.
На курсах Анна познакомилась с Еленой. Среднего роста, с тёмно-русыми волосами, одетая на манер мальчика, Лена ходила, перекинув сумку через плечо и засунув руки в карманы.
- Ну что, Ань, как тебе Киров? - Лена сидела на стуле, широко раздвинув ноги, и опершись на них локтями.
- Не поняла ещё, - Анна не хотела нечаянно обидеть новую знакомую.
- Хочешь, в филармонию сходим, - предложила Лена.
- Не знаю. Может, лучше в кино?
- Да конечно в кино. Вот я задвинула, филармония! Самой смешно. - Лена закинула ногу на ногу, задрав рукава по локоть. - Давай афишу посмотрим, что сегодня идёт?
Девушки подошли к афише, обошли вокруг высокой круглой тумбы. Анна заметила через дорогу витые чугунные двери красивого старинного здания.
- А там что, Лена? - спросила она.
- Там? Музей. Ничего интересного. Только время потратишь. - Лена взяла Анну под локоть. - Айда в кино, а потом по мороженому съедим. Я угощаю!
Анна, как всегда, внимательно посмотрела в глаза собеседнице.
- Ты не обижайся, Лен, может, ты в кино одна сходишь. А я - в музей пока, а?
- Ну ты даёшь! По тебе сразу было понятно, что ты ... ну, не от мира сего. Но чтобы молодая девчонка, в музей, одна! Ну, давай, встретимся здесь же. Я пошла, не усни от скуки там.
Анна вошла в старое здание, наполненной историей, и забыла обо всём. Она ходила от выставки к выставке, разглядывала игрушки и предметы домашнего обихода разных времён. Вручную расшитые одежды. Туески и короба. Тряпичные куклы. Набитые чучела ранее не виданных зверей.
Позже они встретились с Леной. Та рассказывала про фильм, весело жестикулируя и в лицах изображая сцены любви и ревности. Анна старалась слушать внимательно, но не могла. Перед глазами вставали картины крестьянского быта, старинные книги в кожаных переплётах и женские кокошники.
- Ладно, вижу, ты вся ушла в себя. Вот, держи адрес, пишите письма. Или приезжай. - Лена нацарапала на тоненьком билетике химическим карандашом, помуслякав его, свой адрес. - Индекс писать не буду, не войдёт уже. На почте спросишь, если что. - Звонко поцеловала Анну в щёку и исчезла в толпе гуляющих.
После долгой утомительной дороги, наполненной нескончаемой тряской, запахом немытых тел и въевшегося перегара, Анна вошла в родной дом.
- Аннушка, ты вернулась? - Вера показалась в коридоре.
- Да, мама, я вернулась, - Аннушка сняла запылившуюся в дороге кофту.
- Как ты, детонька? Как добралась? - Вера запахнула плотнее шерстяную шаль.
- Может, мама, чаю попьём с дороги? Раздышусь немного. Ох и трясло в автобусе.
- Да что это я в самом деле, не мать ровно тебе. Я капусты натушила, хоть и обедала, но с тобой посижу. - Вера принялась хлопотать на кухне.
- Мамочка, садись, я сама всё сделаю, - Анна погладила по спине присевшую на табурет Веру.
- И правда, посижу пока. Что-то прям в живот будто вступило. Поела что-ли не того...
- Мама, опять болит? - встревоженно спросила Анна.
- Как- то крутит, крутит, а потом успокаивается, - Вера подпёрла морщинистый подбородок ладонью, опершись локтем правой руки на стол.
Анна через несколько минут накрыла небогатый стол. Видя тревожное состояние матери, забеспокоилась и сама.
- Ну как там учёба, Аннушка? Как город, как жизнь там? - слезящиеся глаза Веры часто моргали.
- Знаешь, мама, лучше нашего посёлка нет ничего. Улицы большие, просторные, но и машин много. Вечером света от фонарей, что днём. Дома высоченные, и люди всё куда-то торопятся. В автобусах толкотня. Не хотела бы я там жить.
Вера медленно покачивала головой, пытаясь представить себе увиденное Анной.
- А что, Максимушку видела? - Вера не сразу решилась задать глубоко хранимый вопрос.
- Видела, мама, видела. У проходной его встречала. Дома у него была. - Анна будто собиралась с мыслями.
- Как он, сыночек мой? - Вера нетерпеливо теребила край платка.
- Хорошо, мама. Видно по нему, большим человеком стал. Квартиру на центральной улице ему дали. Потолки высокие, окна большие. Только через эти окна весь уличный шум домой попадает. И троллейбусы слышно, и машины.
- А жена как его, Антонина?
- Мы как приехали с Максимом, Антонина сказала, что домой работу взяла, и в спальне закрылась с бумагами. У неё машинка электрическая, цифры считать. Цифры на ней зелёным цветом светятся, а клавиши так клацают громко. Мы с дочкой их посидели, поиграли, потом чай попили. Конфеты мягкие такие, белые, воздушные. Да, он и тебе немного послал.
Вера не смогла удержать предательскую слезинку.
- Да не плачь, мамочка, у него правда всё хорошо. Сказал, летом на пару дней приедет. Там, дров поколоть, да печи посмотреть.
Вера глухо всхлипнула:
- Как же по-другому, у него работа там, семья. Хорошо, коли у него всё хорошо.
Анна закончила есть и налила обоим чай. Достала из дорожной сумки маленький свёрток с конфетами.
- Вот, мама, ешь, я там уже, в городе, наелась. Знаешь, так варенья яблочного захотелось. Там у них всё не такое, дома вкуснее.
- Ты скажи, дочушка, всё у тебя как надо получилось? На пользу ли тебе эти вот разъезды?
- Ещё как на пользу, мама. Мне ведь надо было. Если посылает руководство, ему же виднее. Отказаться всё равно никак нельзя. Я сейчас.
Она быстро сходила в кладовую, и уже через минуту открыла баночку со светящимся изнутри летним чудом, положила в маленькую вазочку прозрачные ломтики, плавающие в янтарном сиропе.
- Вот это вкуснятина, я понимаю. Язык проглотишь! - Анна с удовольствием поглощала варенье, ложка за ложкой, жмурясь от удовольствия.
Двое близких родных людей разговаривали почти шёпотом, словами и полувзглядами, легко понимая друг друга.
Ночью Анна проснулась от Вериного протяжного мучительного стона.
- Мама! Мамочка, что с тобой?
- Ох, нутро моё горит, пламенем полыхает, - Вера корчилась на кровати.
Анна побежала к соседке, разбудила мирно дремавший дом.
- Тётя Таня, маме плохо. Скорую, скорую надо быстрее.
- Ох ты, Гос_поди! С чего бы вдруг? Что случилось, Ань?
- Животом мается, аж до крику доходит.
Анна вызвала скорую, и ждала машину с красным крестом на улице. Как исправный солдат, маршировала она вдоль ворот, лишь забегая на минутку домой, узнать у матери, как дела.
- Мама, как ты? - скинув калоши, Анна вбегала в комнату.
- Пить, доча, пить, - сухие губы Векры синели.
- Сейчас, мама, потерпи, должна скорая приехать с минуты на минуту.
Освещая фарами дома, теснившиеся один к другому, подъехала машина. Почти на ходу выпрыгнула медсестра с большим ящиком в руках.
- Где больная?
Анна поправила большой платок на плечах:
- Идёмте в дом, вот, здесь направо.
Медсестра быстро скинула обувь, поставила ящик у входа в комнату.
- Где руки помыть можно?
Анна кивнула на умывальник в кухне, тенью метнулась доставать чистое полотенце.
- Как давно приступ? - насухо вытирая тщательно вымытые руки, спрашивала она.
- Не знаю, я на часы не догадалась посмотреть. Может, минут пятнадцать или двадцать.
- Хорошо, - кивнула женщина в белом халате.
Склонив голову, она вошла в комнату. Фигура Веры была похожа на подбитую птицу. Скорчившись нелепо, она в полубреду бормотала непонятные слова.
Медсестра, при свете лампы оказавшейся рыжеволосой веснушчатой добродушной женщиной, умело развернула Веру на кровати.
- Давайте я Вас послушаю.
Взгляд Веры прояснился, она подобралась и попыталась сесть.
- Не надо, лежите. Не волнуйтесь, - медсестра вслушивалась в неровное биение сердца.
- Хронические заболевания есть?
- Да, мама недавно на химии была в Кирове, - Анна бессильно приложила ладонь ко лбу.
- Вам в больницу надо. Сейчас укол поставим, болеть не так сильно будет. И поедем в больницу. - мягко, но настойчиво говорила медсестра, и раскрыла ящик.
- Анна, - ослабшим голосом сказала Вера, - я с доктором спорить не буду, сил моих нет. Иди ко мне, поближе, сядь со мной, - бессильная рука женщины похлопала рядом с собой, будто указывая дочери место.
Анна послушно села на край кровати, прогнувшейся под её небольшим весом.
- В больницу я не поеду. Сколько мне осталось, столько и доживу.
- Мама, там лучше тебе будет. Там...
- Доча, не спорь со мной, Хри_ста ради. Знаю, немного уж мне осталось. Отец ваш почитай каждую ночь за мной ходит. Говорит, холодно ему там без меня. Ты прости меня, Аннушка, если я чего не так...
Подошла медсестра, жестом позвала Анну выйти из комнаты.
- Смотрите, укол я поставила, до утра она должна поспать. Но от госпитализации отказываться я бы не советовала. Сами понимаете, вполне возможен рецидив.
- Мама сказала, в больницу не поедет, - Анна смотрела в глаза медсестры с залёгшими под ними от недосыпания тенями, будто ища поддержку.
- Я не могу принять за Вас решение. Давайте, думайте быстрее, у нас ещё три вызова по деревням.
- Ну не волоком же её тащить, - развела руками Анна, - тем более, мама уснула. Может, до утра и ничего.
- Хорошо, мы поехали тогда. Выздоравливайте, - скорее, по привычке, чем с искренним пожеланием, сказала рыжеволосая медсестра.
Вера проспала до утра неспокойным сном. Чуть рассвело, Анна побежала к Гордею. Постучалась ,еле касаясь пальцами окна. Домашние не расслышали. Тогда она стала решительно тарабанить, набравшись решительности. Заспанное лицо Гордея посмотрело на улицу через раздвинутые коротенькие белые шторы. Кивнув головой, что увидел её, он пошёл отпирать дверь.
- Что случилось?
Анна бросилась к нему, ища поддержки. Гордей обнял её, похлопал по спине.
- Всё, всё, успокойся. Что случилось?
- Маме плохо, - страх смотрел на него Аннушкиными глазами. - Скорую ночью вызывали, медсестра сказала, в больницу надо.
- А мама что?
Разговаривая на ходу, они вошли в дом.
- Мама сказала, не поедет. К ней, говорит, отец приходит...
Из спальной вышла Кёрста.
- Привет, Аннушка. С мамой плохо, я правильно поняла?
- Да, да, пришла Гордея попросить, чтоб он её уговорил в больницу лечь.
- Я тоже пойду, - Кёрста начала быстро причёсываться у высоченного старинного зеркала в человеческий рост в деревянной оправе.
Анна в порыве своей тревоги не заметила, что между супругами как будто натянутая нить, что вот-вот порвётся.
- Не надо, не ходи, - сказал Гордей, не глядя. -Тебе работу нельзя пропускать. Я сам справлюсь.
-Ну да, ну да. Конечно, - жена положила расчёску, села на стул, держа спину прямо. - Анна, ты тоже считаешь, что мне не нужно ходить к матери?
- Да, сестричка, думаю, не нужно.
Гордей, отпив воды из ковшика, обронил:
- Мы пошли, - накинул рубаху и вышел, застёгиваясь на ходу.
Анна поспешила вслед за ним. Кёрста вошла в их некогда счастливую спальню, и встала, прислонившись к косяку. Теперь широкая кровать служила пристанищем мужу и жене, а не горячо любившим друг друга супругам.
Вера промучалась почти две недели. Она вспоминала слова, не единоджы сказанные в порывах бездонного отчаяния.
«Хоть бы год мне без тебя спокойно прожить», «Хоть бы помучаться как следует перед смертью». Эхом они отзывались в её воспалённом сознании, превращаясь в круги на воде от медленно капающих горючих слёз.
Она металась на узкой кровати, жидкие влажные волосы прилипли ко лбу. Костлявая рука указывала в угол, синюшные губы зловеще шептали:
- Это всё ты! Всё из-за тебя! Выгоните это, выгоните, - она закрывала глаза руками, будто не в силах видеть свои кошмары.
Приехал Максим, ухаживал за матерью наравне с Гордеем и Анной. Только Кёрсту Вера не хотела видеть.
- Не надо мне её, не надо, - и начинала шептать молитву за молитвой.
Вера умерла в мучениях, намучавшись перед смер_тью, как и хотела незадолго до этого, проживая свою несчастливую жизнь.
Наталья в родительский дом приехала только на похороны.
Продолжение здесь. Глава 88.