— Ну ты и невестка-деспот, Катюша! Совсем меня не жалеешь! Вот упаду я, не проснусь, будешь потом мучиться! — Вероника Ивановна с тяжёлым вздохом сцепила пальцы в замок, пытаясь изобразить страдальческий вид. Её голубоватые вены почти выпирали из ухоженных, но непривычно напряжённых рук. Сидела она, как обычно, в своём старом зелёном халате с облезшими цветочками, который упорно называла «любимым домашним».
— Да уж, упадёте вы точно не от здоровья, мам. Скорее от нервов на «Клубничке» в подвале. Ну, той самой, где свет мигает, а мелодия дурацкая повторяет, как мантра. Интересно, какой же у вас там теперь лимит — вы часами играете? Или уже весь день? — Катя хитро сощурила глаза, будто говоря: «Ну давай, мам, попробуй возразить».
Сухонькая старушка поправила волосы, густо покрытые лаком. Они блестели, будто пластиковые, и будто бы тоже готовы к атаке. Вероника Ивановна явно знала, что ее загнали в угол. Но она всё же сделала свою коронную мину — напускную обиду с долей укора и вежливого недовольства:
— Какие автоматы? Хватит чушь нести! Ты где таких идей набралась, девочка? Да я...
Катя махнула рукой, перебивая:
— Да ладно вам. Думаете, я не видела вас, когда за Надеждой Фёдоровной, вашей соседкой, в очередь стояли у этого подвала? Только ей деньги муж даёт, а вы у нас профессионал: занимаете! Изощрённо так занимаете!
— Не смей сравнивать меня с этой несчастной, — возмутилась старушка, — У Надьки дочка вон что вытворяла! Наркоманка. Годы в больницах промучилась, пока всё кончилось. А я?! Я приличная женщина! Просто... просто оказалась в трудной ситуации. Мне бы только долг закрыть! Судьба такая… Жизнь сложная штука, милая. Ты ведь не родилась в нужде...
— Да ну? А вы уже забыли, на что брали деньги в прошлый раз? "Лекарства" опять? Или, может, на «зубы», которые к мастеру совпадают с ближайшим банкоматом? — с иронией Катя отвела взгляд на холодный чай перед свекровью. — Ну сколько с вас можно? Это сколько раз я вам уже помогала? Шесть, восемь? Раз двадцать?
На самом деле, Катя устала давно. Перед глазами всплывали десятки ситуаций: деньги для одного типа «необходимостей» перерастали в долгие скандалы, причём старушка абсолютно не умела проигрывать честно. Вечное «забей» скрывало тысячи неловких моментов. Колоссальная власть жертвы в руках маленькой фигурки.
— Что за выдумки? Катенька, милая, я клянусь, мне эти автоматы вообще! — голос свекрови переключился в слезливый тон, но теперь выглядел смешнее.
Катя припомнила, как однажды подруги этой самой Вероники шептались на кухне. Одна рассказывала о своем муже, который вложил всё в «лавочку» как честный алкоголик, другая заложила дачный домик своей дочери. Но! Свекровь хвасталась игрой как подвигом. Кто ещё мог взять 10 и «дотянуть» почти до победного Джекпота... но не успеть.
В воздухе засквозило напряжённое молчание, и даже старый шкаф прижался к стене, будто сам пытался не раздражать обстановку. Обшарпанная мебель смотрела на женщин сурово — мол, разберитесь-ка сами.
— Мам, это болезнь. Та же зависимость, что и алкоголь или наркотики. Игромания. Научное слово! Хотите, прочитаю лекцию? Или вы ещё верите, что ни разу не были в проигрыше?
Свекровь побледнела. Не от чувств — она просчитала последствия. Если Катя начнёт болтать, скоро и на микрозайм никто не решится.
— Молчи людям. Даже не заикайся! Всё равно ведь позже вспоминаешь, кто семья, Катюша. А сама, видишь: жмотина! Нынче молодёжь умеет махать деньгами, слов-то не хватает на "добро". — Вероника резко вскинула руки.
Шутливый монолог Кати оборвался. Она знала: пока этот круг замкнут, никто не выиграет.
📖 Также читайте: — Или ты извинишься за оскорбление в мой адрес, или собирай вещи, — жёстко заявила Таня своему мужу, услышав это, свекровь, побледнела
Воздух на улице пах осенними листьями, которые ветер бросал на раскисшую землю за окном. В квартире было как-то неуютно. Нет, дело не в беспорядке. Рыжий кот похожий на котлету по имени Мартин лениво вытянулся на диване, явно уверенный, что атмосфера должна подчиняться исключительно его пушистым законам. Но стоило хозяину дома открыть дверь, как в коридор ворвалась буря.
— Я так и знала! Пол, конечно же, никто не протирал, — заявила Валентина Ивановна с видом человека, который сейчас раздаёт вселенскую карму направо и налево. — А этот кот… Чудо просто. Вот, посмотрите! — Она демонстративно провела рукой по диванной подушке и сдержанно повысила тон: — Шерсть. Ш-Е-Р-С-Т-Ь.
— Мам, — устало протянул Толя, который уже несколько лет жил между молотом и наковальней. — Мартин член семьи…
— Член?! Интересное словечко. Это ты про вот этого огромного лентяя с животом? — Она кивнула в сторону кота, тот даже не пошевелил усом. — У вас в доме бардак, грязь, шерсть, а она… — пафосным жестом рука указала на кухню, где резала помидоры невестка, не пытаясь особо прятать своё раздражение. — …ещё и одета, как… как дрессировщик из цирка.
— Это платье дизайнерское, если что, — парировала Катя.
— Дизайнерское, говоришь? Ну да, видимо, дизайнер из отдела карнавальных костюмов.
— Мам, ты опять начинаешь, — вставил сын в попытке замять конфликт. Однако вместо этого его реплика только подлила масла в огонь.
— Начинаю? Надеюсь, твоя жена догадается начать мыть полы хотя бы завтра. И, кстати, про кота. Ты хоть знаешь, сколько болезней от этих животных? Токсоплазмоз, аллергии всякие. А она его прямо в морду целует.
Катя плотно стиснула зубы, напоминая вулкан на последней стадии перед извержением.
— Это нормально, — с ехидцей продолжила свекровь. — Потому что некоторые люди так и не научились ни одежду выбирать, ни гигиене следовать. Какая жена, такой и её дом.
Под конец своего визита Валентина Ивановна выпила чай с такой надменностью, будто её чашка была не с ромашкой, а с ликёром из горьких побед. Уходя, она оглянулась через плечо и обещающе добавила:
— Ну, я ещё зайду на днях. Может, что-нибудь изменится. Или кто-нибудь.
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
Как только Валентина Ивановна вернулась домой, она включила ноутбук, чувствуя лёгкий азарт. Интернет — это, страшная сила. Она моментально зарегистрировалась на анонимном форуме и открыла милую рубрику с говорящим названием «Исповедь свекрови». В первом посте, который озаглавила: «Невестка года», она приступила к своему неторопливому и плавному уничижению.
«Сегодня утром нашла на подушке шерсть от их кота. Оказывается, он у них "член семьи". Невестка одета так, будто сбежала из отдела уценённых товаров. Главное, целует кота в морду, забывая об инфекциях. Иногда мне кажется, она и молитвы коту возносит. Дай бог, чтобы такого ни у кого больше не было».
Не меняя имен, она добавила пару фотографий: одно из недавних застолий с пирогами, где Катя неудачно прищурилась под лампочкой, и портрет Мартина, который выглядел, как пушистый комок суровой обречённости.
Комментарии посыпались, как листья с деревьев в октябре:
«Валентина Ивановна, вы героиня! Свекрови теперь и невесток воспитать не могут».
«А моя тоже целует кота! Ну, что за деградация людей?»
«Пишите ещё! У вас талант!»
Признание окрылило. В очередной пост она добавила более «яркую» историю:
"Сегодня невестка целовала кота с таким видом, будто участвует в романтической сцене. Всё это под аккомпанемент грязного пола. Я иногда смотрю и думаю: она вообще понимает, что кошки — это переносчики заразы? А ещё она называет это "член семьи". Люди-то смеются, да и я смеюсь, но сквозь горькие слёзы".
Подписчики были в восторге. Количество лайков выросло, а комментарии становились всё смелее. Сарказм Валентины Ивановны, если его вообще можно было назвать сарказмом, выглядел экстравагантно ядовитым и ловко искажал реальность. К вечеру она писала уже с азартом, подогреваемая чужой поддержкой и одобрением:
"Её кот смеётся над её уборкой. Его рыжая морда красноречивее любых слов. А ещё он запрыгивает на стол и не удивлюсь если спит на хозяйской подушке. Какая мерзость!"
Кто-то из подписчиков даже прислал Вальке мем с надписью: «Хотите завести кота? Купите пылесос и валерьянку. Тогда невестка хоть немного успокоится!»
Таким образом «Исповедь свекрови» становилась всё популярнее. Каждый новый пост собирал десятки восхищённых ответов:
«Вы огонь!»,
«Валентина Ивановна, рассказывайте, как ещё достаёте!»,
«Невестка - враг навсегда. Обожаю вашу честность!»
Валентина Ивановна чувствовала себя королевой саркастического Олимпа.
***
А дома у молодых всё шло своим чередом. Катя мрачно оглядела дом после ухода свекрови, села на диван и прижав к себе кота спросила:
— Мартик, ну ты это видел? Скажи, я реально чудовище?
Кот наклонил голову, будто пытался понять, где у девушки заканчиваются нервы.
Толя выглянул из кухни, уперев руки в боки.
— Знаешь, а я рад, что Мартин не может говорить. Боюсь, он бы тебя поддержал.
И только Валентина Ивановна, заглядывая на страницу своего паблика, уже выбирала тему для нового ядовитого поста. «Сын мой, видно, живёт под женским сапогом», – думала она, находя странную радость в своих выдумках.
📖 Также читайте: — Это не то, что ты подумал… — тихо произнесла жена, но это не устроило Эдуарда и тогда…
Хлопнула дверь, Мартин, плюшевый рыжий кот, недовольно стряхнул с себя сон и, даже не удостоив новоприбывших взглядом, лениво потянулся на диване. Толстяк давно считал себя главным в доме и никого из присутствующих не удостаивал особым вниманием — разве что, если в руках у них была еда. Катя кинула на кота взгляд, коротко поджала губы, словно в этом ленивом существе каким-то образом нашли отражение все её беды.
— Что на ужин? — Толя, её муж, только что вернувшийся с работы, стоял в дверях кухни и возился с пакетом от доставщика еды.
— Полуфабрикаты и обиды, — буркнула Катя, продолжая перебирать какие-то бумаги. Её волосы спешно собраны в небрежный пучок, из которого так и норовили выскочить отдельные непослушные пряди. Красивое лицо омрачено складкой на лбу. Видно, что говорить ей не особенно хочется, но игнорировать его вполне могло перерасти в ссору.
— Опять настроение? — приподнял бровь Толя и бросил на пол коробку из под обуви. Он был мужчина что надо: спортивный, рослый, с мальчишеской улыбкой и легкими задорными морщинками у глаз. Чуть взъерошенные волосы придавали ему вид человека слегка потерянного, но в жизни всегда решительного.
— Да хоть бы и настроение, — она резко положила папку на стол. — А чего это твоя любимая мама опять в нашем доме пропахала три часа? Ты пригласил её на стрижку газона в нашей гостиной?
— Мам? — Толя удивлённо склонил голову набок. — Я-то тут при чём? Она сама зашла… то ли за сахаром, то ли за солью. А тебе что, не любо, когда твоя мама заходит?
— Не моя "мама", а твоя уважаемая мать, — Катя демонстративно сделала вид, что пересчитывает пуговички на кофточке. — Она же ко мне "на чай" старается НЕ попадать. Как будто я в её кружку ртуть подмешиваю.
— Да ты бы попробовала, — засмеялся Толя. — Только аккуратно, Мартин тоже из кружек пьёт.
Кот зашевелил ушами, но, вопреки ожиданиям, так и не подал виду, что слова были адресованы в его адрес. Катя зашипела выразительнее кота.
— Вот скажи, Толя, ты думаешь, она ТАК скучает по сыну, что уже подумывает ночевать у нас? Или всё-таки это она так хочет меня извести?
Стук в дверь заставил их обоих выпрямиться, как школьников на уроке. На пороге стояла Марина — подруга Кати с ещё университеских времён. Шатенка у которой голос всегда звучал чуть громче обычного. В руках у неё была толстая папка.
— Ну, привет, семейство героев, — сказала она, развязно скидывая на пол кроссовки. — Катя, дорогуша, нам стоит поговорить.
— Это звучит слишком драматично, — Катя нахмурила брови. — Опять твой Витька натворил бед? Что делать надо, кого выручать?
Марина, не отвечая, подошла к маленькому обеденному столу, как маршал перед очередным побоищем, и медленно положила папку.
— Просто читай, — словно прокурор, указала на стопку бумаги.
Катя молча открыла папку, и её лицо мгновенно изменилось. На первых страницах глазели распечатки скриншотов. Тексты были слишком знакомы. Как слова, однажды сказанные шёпотом на кухне поздним вечером. Её рука дрогнула. Глаза добежали до второго листа. Там чётким, компьютерным шрифтом вываливались подробности: рассказ о подруге, её разводе с мужем, упоминания сестры и её болезни, шутки на тему кредита.
— Что это, что это за мерзость?! — выдавила она.
— На эту страничку в интернете я наткнулась три недели назад, — спокойно пояснила Марина. — Не смогла поверить, что тут всё про тебя и Толя…
— Да причём тут Толя?! — Катя резко захлопнула папку и едва удержалась, чтобы не швырнуть её в стену. Хозяйка дома тут же обернулась к мужу. — Да при чём тут ты, а?!
Муж стоял неподалёку. Он взял папку и стал быстро читать, с каждой новой страницей его лицо бледнело всё сильней и сильней.
— Катя, ты серьёзно думаешь, что это я?! — его взгляд сфокусировался на новом листке. — Ты что, издеваешься?
— А кто же ещё?! — она покраснела, и гнев словно вытеснил остатки человеческой речи. — ТОЛЬКО ТЫ знал про интрижку Юльки, я тебе рассказывала про неё, а ещё про любовника Ольги. Я просто поделилась с тобой, а ты... Всё это!..
— Постой, я... я понятия не имею, что это! — он взял в руки папку и пробежал глазами по распечаткам. На странице высвечивались слова, где на Катиных секретах уже успела нажиться интернет-публика. Через минуту он заявил: — Какая-то психованная баба это пишет. Но это точно не я!
— Сволочь! — чуть ли не плача крикнула она. — Ты думаешь, я буду слушать оправдания? Я тебе как мужу, как близкому человеку рассказала, хотела услышать твоё мнение, а ты решил это выложить в интернет! Подлец! — Катя громко хлопнула ладонью по столу.
— Но это и правда не я... — Он ещё раз пробежался по первой странице распечатки, а после взглянул на злую жену. — Это не я...
— Мерзавец! — сказала так, словно бросила в него мокрую тряпку. — Только тебе говорила, что с Димкой в детстве целовалась, а теперь об этом знает весь мир, — она тяжело дышала. — Ну ты и подлец!
Катя подошла к подруге и взяв её под локоть произнесла:
— Пошли, Марин! Не хочу с ним в одной квартире находиться.
Подружка, уже взяв пальто, ловко удержала Катю от новой порции обвинений в адрес мужа.
Дверь снова хлопнула, на этот раз гораздо громче. Толя остался один. Он машинально присел за стол и уставился на осточертевшие листы. Слова выглядели жутковато в своей наглости, будто его жена — источник всех всемирных обид.
Мартин в это время философски замурлыкал.
📖 Также читайте: — Я в доме хозяйка и приказываю тебе сделать аборт! — крикнула свекровь, вот только она не догадывалась, что задумала невестка
Сквозь тонкую занавеску комнату проникал осенний свет, неровный, будто разбившийся на сотни прозрачных осколков. В воздухе чувствовался лёгкий привкус спертых обид и замершего напряжения. Кота Мартина, свёрнутого клубком на кресле, заботили только его усы и собственные бесконечные сны. А вот Толю заботило кое-что куда серьезнее.
Он сидел за столом, покачивая кружку с недопитым чаем. Густые брови сдвинулись почти вплотную, а взгляд блуждал по комнате, как бы ища ответы среди стеллажей с книгами, подарочных свечей и вазы (пустой, между прочим — Катя, как он вспомнил, терпеть не могла свежих цветов в вазах, «Лучше уж пусть в саду растут»). Толик крепко задумался. До рези в висках.
— И кому, скажи на милость, могло понадобиться публиковать это? — пробубнил он себе под нос.
Мартин, конечно, в ответ лишь сморщил нос, как бы намекая: «Слушай, это уж точно не мои дела».
— Ладно, никто, кроме нас с Катей, об этом не знал. Значит... — Толик оборвал себя. Мозаику в голове начал собирать, но больше путался. Его взгляд замер на фотографии Валентины Ивановны — его матери. Она улыбалась там той самой улыбкой, что всегда казалась слишком доброй, чтобы быть правдой. Нехорошая догадка, словно колючкой, въелась в голову.
«Вот ведь», — Толя вспоминал разговор с матерью. То ли случайно, то ли из какой-то странной привычки, он, бывает, делился с ней всем подряд. Про Танин несчастный пылесос грустно толковал у телефона, упомянул Катину злость, которая на тот момент едва успокоилась. Упоминал же? Конечно, упоминал, ещё с сарказмом добавил, угощая слух матери: мол, "в наше время людям книги кладут вместо пылесосов", где смеяться тут, где плакать — неизвестно.
Толик нервно задёргался. Возвёл глаза к потолку и пробормотал:
— Мать, ты что удумала?
Кот, словно в насмешку, поднял ухо, но вставать не стал. Не его, мол, забота.
***
В это время Марина, переступив порог своего дома, подвела Катю к столу с ноутбуком:
— Ну, ты только посмотри! Твари какие.
Сайт на экране выглядел невинно: белый фон, чёрные буквы, никаких танцующих баннеров. Казалось бы, ничего особенного. Но каждый абзац в публикациях был словно вымочен в уксусе.
— Я ничего не понимаю, зачем это? — Катя нахмурилась.
— Вот, прямо тут видно, кто пишет! — Марина ткнула пальцем в подпись под текстом, едва не свернув экран. — Валентина Ивановна. Ну как тебе, а? Прошу заметить, не стесняется имени. Вот слушай, — она откашлялась. — «Откуда такие женщины берутся? Никакой благодарности. Ни ума, ни воспитания — всё на нуле».— Марина процитировала первую попавшуюся статью. — И это ещё самое милое, дальше вообще адский цирк.
— Ну-ка ещё.
— Вот, читаю. — Марина сделала эффектную паузу, как умелый рассказчик трагедий: — «Мужиков таких жаль, что тянут на себе ленивых кукол. Всю семью разорит! Что дети матери рассказывают, то вообще страшный сон любой свекрови. Как будто только её мнение в семье имеет значение».
— Всё, хватит, — резко оборвала Катя. — У меня уже температура от этого вздора прыгает.
— Меня бы так травили, я бы разнесла дом свекрухи. — Марина скрестила руки на груди. — Валентина Ивановна, великий интернет-воитель от тёщ и бабушек, объявляет вендетту невесткам за всё, что только можно.
Катя отбросила пепельный прядь с лица — нервный жест, который видели только свои.
— Подруга, знаешь что? Мордой бы её в клавиатуру, — выпалила Марина. — Ну или хотя бы Толику своему пасть закрой. Это он точно тебя сдал.
— Думаешь? — Катя даже не сомневалась, но спросить решила для порядка.
— Думать не надо, когда очевидно, что мужик базарит за твоей спиной, — ответ прозвучал, как врачебный диагноз. — Видишь, всё, что он мог знать, тут расписано.
Катя мысленно крепко швырнула чашку о стену (чашка осталась в реальности нетронутой).
— Тогда разберусь дома.
📖 Также читайте: — Ты мне лгала всё это время! Убирайтесь обе! — приказал Леонид жене и тёще.
Дома пахло сыростью и чем-то подгорелым. Видимо, Толик опять пытался сварить свой фирменный суп, в который трижды добавлял соль. Муж сидел на диване перед ноутбуком, но не успел досмотреть свой ролик. Катя ворвалась в комнату.
— Ну и что это значит, а, Толик? — она закрыла дверь чуть громче, чем обычно. Именно чуть, но Толик понял: гроза надвигается.
— Что опять? — не отрываясь от клипа, где крутились какие-то старые хиты.
— Твоя мать, Валентина Ивановна, наш общий подарок, эту грязь в интернете пишет? — грохот Катиных слов заглушил видео, так Толик и не расслышал, во что она хочет втоптать его мать.
— Подожди, ты о чём? — он постарался сделать не винный вид, словно не знал о чём идёт речь.
— Я о том, что все мои тайны и мелочи личной жизни гуляют по сети, как уличные коты! И вся эта осведомлённость откуда? Тебе напомнить?
Мартин с дивана мрачно зашипел, словно подыгрывая хозяйке.
— Ну, может, совпадение?
— Совпадение? Совпадение? — эхом отозвалась Катя. — Толик, ну ты ж не настолько глупый. Зачем ей ещё знать, что я пыталась взять подработку или что я тебе про свою сестру рассказала?
Толик заёрзал, будто открылось то, что он бы предпочёл оставить в тайне.
— Ну я матери просто рассказываю о жизни. Это нормально, просто привычка такая. Мы так общаемся в нашей семье.
— Это не привычка, это предательство. Толик, ты вообще понимаешь, что она меня унижает и подставляет?
— Да она просто переживает за нас, — он пожал плечами, слишком беззаботно для её перегретого состояния.
Катя стукнула ладонью по столу. Мартин снова издал своё фирменное шипение.
— Ты столько лет сидишь у неё под юбкой и думаешь, что это здоровые отношения? Она — игроманка, которая берёт деньги у банка, у друзей, у чёрта, если бы могла. Ты вообще в курсе про её долги?
— Это ложь. Мама никогда так не поступила бы.
Смех Кати прозвучал так громка, что мужчина поморщился.
— Тогда сходи сам. Вот адрес игрового клуба. Убедись. Привет передавай.
Толик попытался было что-то сказать, но Катя была настроена решительно.
— Не смей ко мне больше подходить, пока остатки своей взрослости не соберёшь. И знаешь что? Я ненавижу не только её, но и тебя — за такую подлость.
С последними словами она хлопнула дверью спальни. Мартин пожалел, что остался в одной комнате с этим оболтусом и слез с дивана, чтобы сходить на кухню: а вдруг в его миске волшебным образом что-то вкусное появилось.
📖 Также читайте: — Не нравится, тогда проваливай! — заявила она мужу. — Я тебе не кисейная барышня! — но прошло время, и жена пожалела о сказанном
Наступило мрачное утро. Катя так и не вышла из спальни. Мартин, весом в пять килограммов, сидел на подоконнике и сверлил взглядом Толика, который взлохмаченной фигурой нависал над телефоном. Он снова читал. Читал те самые комментарии на форуме. Почему он это делает? Он ведь уже всё понял… но нет, снова туда, куда больно.
На форуме его матери очередной развернутый пост, полный самых гадких слов. Безапелляционные заявления о том, что Катя, его Катя, его жена и человек, с которым он провёл лучшие годы своей жизни, — сущая обманщица. Какой-то театральный кошмар: и якобы коллекционером подстав, и манипулятором её называют. Даже фото из их старой поездки на море каким-то образом оказалось среди кучи словесного мусора на странице Валентины Ивановны. С колкостью добавлено: «Вот, счастливый сынок заставляет себя улыбаться ради этой дряни». Наверное, мама считала, что добавление фотографий — это особая изюминка выкладки.
Толик тихо выдохнул сквозь зубы и резко встал.
— Мартин, чувствуешь? Сейчас будет жарко.
Кот лениво взглянул одним глазом и демонстративно отвернулся к окну. Он знал, что дальше — ругань.
***
Толик зашёл к матери без звонка. Ключ у него всё ещё был, и он посчитал гуманным сперва открыть дверь, нежели выламывать её чем попало.
— Ты совсем уже охамела, мать?!
Валентина Ивановна сидела на ярко-красном кожаном диване, напоминавшем пережившую соседский ремонт иллюстрацию из журнальной рекламы. Легендарное лицо матери выдавало смесь показательной усталости и всегда готовой контратаки.
— Здоровайся как человек, а не как карлик из цирка!
А вот тут он уже закипел.
— Ты издеваешься? Здороваться? После того, что ты написала? Эти чудесные "жена-ворюга", "жена-лгунья"! Откуда у тебя такое дерьмо в голове берётся?! Это ведь был ты — сын номер один. Или теперь моя собственная мать считает меня тупым безвольным идиотом?
Валентина Ивановна не успела вставить ни слова. Ее выражение лица из мягкого презрения трансформировалось в недолгое любопытство.
— Ой, проснулся, сыночек наконец-то. Ну а как ещё тебя до правды-то донести? — Она поднялась с дивана, демонстративно поправляя халат. — Я это всё исключительно ради тебя делаю. Открываю тебе глаза, Толя. Эта твоя... Катенька, она же манипулятор. Как она над тобой властвует, как из-за неё ты с матерью родной ругаешься.
— Надо же, заботливая! Ради сына родного! — Толя не выдержал сарказма. — Это ради меня ты дерьмом её обливаешь? Ладно, допустим. А зачем выдумывать грязь? "Она подставила подругу на работе"? "Она плюёт в кофе детям бедным"? Ты свой бред читала?
Валентина Ивановна вскинула руки, словно пытаясь метафорически отгородиться от нападения.
— Ты что, серьёзно считаешь, что я что-то выдумываю? Я ведь только намёками пишу. А остальное сами додумывают. И потом, разве я не говорила тебе? Это сигнал — присмотрись. Она обманывает тебя, я чувствую.
— О-о-о, давай про твои "чувства" поговорим. — Он уже напрягся, зная, что вскоре начнётся второй акт этого спектакля. — А заодно и про твои долги, мать. Давай вернёмся к этому? Сколько ты хотела-то у неё брать? Сто пятьдесят тысяч? Или больше?
Она замерла. Видимо, не ожидала, что сын знает.
— Она на меня наплела! Вот оно что! А ты ведёшься! Жену защищаешь, значит, мать предаёшь! — Голос Валентины Ивановны дрогнул, но быстро перешёл в более привычные обороты. — Эта твоя Катька. Вижу, она внушила тебе уже. Это её деньги, так? А ты слабак теперь, зарабатывающая жена как мужик! Ты на шею ей сел!
Зацепила. Остро. Лицо Толи подёрнулось кратковременным напряжением, словно прошла небольшая, но всё равно больная токовая доза. Он задумался и на мгновение проклял себя за то, что это правда.
— Мать! Да, она зарабатывает, и я ей благодарен за помощь. Но, знаешь, есть разница: Катя помогает, а ты требуешь. Это не одно и то же.
— Конечно, чего же мне от сына ждать, если он теперь на побегушках у какой-то девки. Беги к своей кормилке, сынок. Пусть она тебя, твоего кота и ваши два несчастных гардероба сама содержит. У тебя даже характер не мужской!
Последняя реплика ударила, но не опрокинула. Он посмотрел на маленькие глаза матери с точным ощущением: всё.
— Ты больше ни копейки от меня не получишь, — сказал он, развернулся и ушёл.
📖 Также читайте: — Ты попросил у меня денег?! — девушка хмыкнула и указала жениху на дверь. — Проваливай!
Вечер он с Катей провел молча. Кот, глядя на них поочерёдно, моментами мяукал, но безуспешно. Только позже, где-то после часовой паузы, Толя впервые за день улыбнулся.
— Знаешь, Мартин, похоже, ты тут мой единственный сторонник.
***
Спустя неделю.
Свет в подъезде мигал, словно стробоскоп на дешёвой дискотеке из нулевых. Толик стоял у двери квартиры, сжимая в руках потертую коробку из-под обуви. Снизу доносился лай соседского пса, громкий и надсадный, потом внезапно утих, словно пёс понял, что это визит несущественный, можно не напрягаться. Толик перевёл дух, поднял голову и вперился в глазок двери.
— Катя, открой! Я ведь только поговорить! — Он почти просипел.
Из-за двери раздалось ленивое шуршание, а затем поставленный, как речь актёра, голос:
— Поговорить? О чём? О погоде? О твоём героическом увольнении? О том, как твоя мать разносила обо мне чушь всему интернету? Или, может, ты решил обсудить, почему я должна была финансировать вас двоих?
Толик потер рукавом мокрый лоб. От волнения на нем выступали капли пота. Лампочка над головой наконец погасла, уместно подчёркивая его положение в пространстве: темнота и холод.
— Я... Я виноват. Это правда. Но я думал, что смогу исправить... нас... ну, всё это. — Слово какое-то несуразное застряло в горле, он слышал, как где-то гудит лифт, потом снова тишина, хочется врезать кулаком по двери, но он этого не делает.
За дверью послышались звуки шагов. Катя, вероятно, ушла на кухню. Она стояла у стола, положив руки на графин с водой, и думала, что этого стояния ему вполне хватит в качестве диалога. Пускай потренируется перед другими будущими женщинами, раз уж он такой диалоговый специалист.
Кате было двадцать семь, её глаза смотрели на мир так, будто она хотела его переделать, но только если ей это будет удобно. Светлые волосы всегда аккуратно заправлены за уши, даже во время скандалов с этим недалёким существом за дверью. Поза, как у скульптуры богини справедливости: уверенная, чёткая, слегка ироничная. Отец её всегда говорил, что девочка получилась не лучше и не хуже других, просто сразу с мозгами — и этим выгодно подчёркивала свою харизму.
В прихожей, рядом с обувной полкой, мяукнул кот. Он критично смотрел в сторону двери, будто хотел заметить: "Ты вот что, хозяйка, может, впустишь его? Скучно кормёжку ждать в одиночестве".
— А что ты хотел? — Наконец она открыла дверь ровно на цепочку.
Толик выглядел... ну, уже не как Толик. На куртке висели горчичные пятна от шаурмы, штаны давно бы попросили стирки, но не договаривались, лицо серое и немножко потерянное.
— Хотел попросить прощения.
— Опять? — Катя усмехнулась, но без улыбки. — Первый раз ты просил у меня денег для своей мамы, второй — прощения за то, что она сказала обо мне в сети. Что сегодня? Прости за то, что ты есть?
— Катя, ну не начинай. Я люблю тебя... любил... Тьфу, на словах всё сбивается! Пойми одно — мама со своими советами хорошего от меня не хотела. А я понял поздно.
— А деньги? Мой счёт тебе тоже мама подсказывала опустошать? — Катя сложила руки на груди. — Знаешь, единственное, за что я могу тебя сегодня поблагодарить — это за то, что детей у нас нет. Представляешь, как бы я поддерживала не только твою драгоценную маму, но ещё и тебя на роль бездарного папаши?
Толик машинально почесал затылок, глядя в сторону. Об этой её фразе он думал уже не первый вечер. Они действительно хотели детей, но в последнее время он ловил себя на мысли, что больше думал об этой идее как об ещё одном семейном обязательстве. Ещё одном, которое Катя должна была подхватить и тащить вместо него.
— Я знаю. Ты права. Это всё правда. Но ведь было что-то... хорошее? Мы ведь жили неплохо.
— "Жили неплохо" — это как “работал на полставки честности”. Ты просто существовал рядом, пока я решала за нас обоих. И ладно ты. Да ты пристроишься, как всегда, под крылышком у мамочки или ещё кого, но я — я устала. — Катя захлопнула дверь резко. — У нас всё, Толик. Не приходи больше.
Из-за угла вынырнул какой-то пацан со своим гироскутером. Он посмотрел на Толика, не менее грязного, чем подъезд, и ухмыльнулся.
— А она тебе сказала "Категоричное нет"? Или просто "давай потом, позже"? — Спросил парень, поедая шоколадку.
— Да иди-ка ты! — огрызнулся Толик, хотя особо громкости его голосу это не прибавило.
На улице снова посыпал снег. Тонкий, как остатки надежд. Толик сунул руки в карманы, зажал коробку подмышкой и двинул куда-то в сторону хрущёвок, где жильё ещё не было окрашено розовыми мечтами.
Через пару недель он снял у знакомого диван. Где-то там, на другом конце окраины города, слышно курлыкание голубей у окна, а у бывшей свекрови Валентины Ивановны старательно гудит чайник в её однушке, купленной после продажи просторной квартиры, чтобы перекрыть накопившиеся долги.
А Катя, глядя на падающий снег, улыбалась. Она жила с котом, ноутбуком и какой-то лёгкостью, которую забыл Толик, когда задвигался к своей беде... точнее, к своей маме.
P.S. Рассказ, вымысел, и не является руководством к действию.
Всем большое спасибо за лайки 👍, комментарии и подписку ❤️.
С уважением, Владимир Шорохов ©
Самые читаемые рассказы на ДЗЕН
📖 — Никогда не поздно познакомиться ближе, правда? — Вероника зло обратилась к любовнице мужа
📖 — Денег я тебе не дам, — спокойно заявил Артур своей жене, — худей или иначе…