Андрей проснулся от крика. Пронзительного, отчаянного крика, какой бывает у зверя, попавшего в капкан. Он подскочил с постели, всматриваясь во тьму сонными, невидящими глазами и с удивлением обнаружил, что крик принадлежит ему. Андрей вытер испарину со лба и заставил себя замолчать. Не хватало ещё, чтобы задира-сосед явился среди ночи и устроил очередную разборку.
Черт, да что такое с ним происходит!
Начало
Он потянулся и зажег ночник, висевший над кроватью. Третью ночь не может нормально выспаться! Даже привычная доза алкогольного снотворного перестала действовать.
Андрей покосился на груду пустых бутылок, выросшую в пыльном углу, точно древняя пирамида. Поморщился и пошарил рукой около кровати в поисках снотворного. В бутылке оставалось немного воdки. Он проглотил её жадно и вытер губы ладонью. Опустевшая бутыль обрела свое последнее пристанище на вершине пирамиды, стихийно образовавшейся в углу небольшой съемной квартиры.
Парень встал и нетвердой походкой пошел в ванную. Включил кран, плеснул в лицо прохладной, пахнущей ржавчиной водой, и глянул в треснувшее зеркало.
«Ну, и рожа», - подумал он, всматриваясь в знакомые черты.
Из мутного зеркала, покрытого паутиной трещин, на него смотрело запущенное бородатое лицо. Грязные волосы сосульками падали на плечи, мелкие морщинки собрались в уголках потухших глаз, желтоватые склеры покрылись покрасневшими сосудами. Красавец, нечего сказать! А ведь ему еще и тридцати нет. Андрей провел рукой по зеркалу, словно желая стереть собственное отражение.
Он вернулся в комнату, лег на кровать и закрыл глаза. Без выпивки ему точно не уснуть, но засыпать-то как раз было страшно. Вот уже третью ночь в его пьяные сны врывалась Даша. В кошмарах младшая сестренка тонула в какой-то мутной жиже. Её мертвенно-бледное лицо медленно погружалось в гадкую субстанцию, из которой тянулись, точно щупальца, длинные тонкие живые нити. В тот момент, когда щупальца-нити проникали в ее ноздри, Дашины глаза открывались. Узрев её страшный неживой взгляд, Андрей каждый раз истошно кричал и просыпался от собственного крика.
«Дашуля, - подумал Андрей, - когда я звонил ей в последний раз?»
Он поглядел по сторонам, вспоминая о чем-то, а вспомнив, тяжело вздохнул. Очередной телефон снова был потерян. Сколько их канула в небытие, Андрей уже сбился со счета. Номер сестренки всегда хранился в его голове, но позвонить самому родному и близкому человеку времени почему-то не находилось. То он уже был чертовски пьян, чтобы разговаривать с ней, то все еще слишком трезв.
«Что-то случилось с Дашкой, - промелькнуло в его голове, - что-то очень плохое случилось с ней!»
Сердце вдруг бешено заколотилось, кровь ударила в голову, запульсировала в висках. Он вскочил как ошпаренный, едва удержавшись на ногах, и рванул в ванную. Его вывернуло наизнанку, тело содрогалось от приступов накатывающей рвоты, а когда в желудки уже ничего не осталось, он переполз в душевую и включил воду.
В душевой обнаружил кусок потрескавшегося мыла, которым явно пренебрегал в последнее время, и, намылив густую пену, принялся отмываться. Выбравшись из душа, нашел старую одноразовую бритву с притупившимися лезвиями и начал сбривать густую неопрятную растительность с лица. Чертыхаясь и покрываясь кровоточащими ранками, он, наконец, завершил бритье. Смазал лицо остатками лосьона, чудом уцелевшего в шкафчике, и придирчиво осмотрел свое отражение. Выйдя из ванной, стал собираться. Вещей у него оставалось не много, а чистых было и того меньше. Он сложил в спортивную сумку самое необходимое, прихватил теплую одежду, памятуя о том, что на родине уже глубокая осень, натянул джинсы, футболку и вышел из квартиры.
*****
Андрей купил у какого-то барыги подержанный телефон и принялся звонить сестре. Сначала в трубке раздавались длинные гудки, а потом абонент и вовсе стал недоступен. На сердце камнем легла тревога. В окончательно протрезвевший мозг хлынул поток гнетущих мыслей, проклюнулся внутренний голосок, от которого Андрей всё это время настойчиво избавлялся.
«Это ты виноват», - скрипел внутренний голос, - «бросил её одну! Ни звонка от тебя, ни весточки! Ты всегда во всем виноват! Это ты убил их!»
Андрей застонал, прижав ладони к вискам. Перед его внутренним взором снова понеслись кадры того злополучного вечера. Он, Светланка и маленькая Вероничка гостили за городом у друга, с которым Андрей вел бизнес. Друг предлагал остаться на ночь, не ехать в темноту. Света тоже поддерживала это решение. От усталости Вероничка была совсем квелая, и жена боялась, что ребенок заснет в машине, да там и выспится, а после устроит им незабываемую ночь. Но Андрей воспротивился. Он и сам сейчас не мог вспомнить, почему уговорил жену ехать домой. Наверное, потому что был трезв как стекло и уверен в себе на все сто процентов.
Но судьба распорядилась иначе. Трезвый Андрей встретился на мокрой дороге с не совсем трезвым Семеном, и они не смогли разъехаться. Пьяница Семен вскоре отбыл в колонию-поселение, но жизнь Андрея уже не могла стать прежней. Если бы он только послушал жену, если б остался тогда у друга, то все сейчас были бы живы!
«Это ты виноват, ты!» - снова завел свою заунывную песню противный голос в Андреевой голове.
- Заткнись! - закричал Андрей и осекся.
Прохожие недоуменно оглядывались и пялились на него. Парень опустил голову и ускорил шаг, старясь не смотреть по сторонам. В ближайшем банкомате изучил состояние своего счета и понял, что на билет в один конец денег ему хватает. А дальше… Дальше разберется на месте.
*****
Андрей прошел зону контроля и занял свободное место в зале ожидания. Посадку объявят через полчаса, а пока он коротал время за чтением желтой прессы, которую обнаружил тут же, на сидении кресла. Оставленная кем-то газета пришлась как нельзя кстати. Андрей прикрыл ею лицо, потому что чувствовал, как уши и щеки начинают гореть. Его немного потряхивало, язык во рту распух и прилип к небу, горло неприятно саднило, как будто он проглотил наждачную бумагу. Он опасался, что кто-нибудь заметит расцветающую на его лице болезнь и его снимут с рейса. Этого нельзя было допустить! Ведь Дашке нужна его помощь!
Страхи оказались напрасными. Парень спокойно прошел на посадку и расположился в своем кресле у иллюминатора. Ему всегда нравилось сидеть у окна и наблюдать, как самолет отрывается от земли и взмывает под облака, как город, объятый вечерними огнями, постепенно удаляется, превращаясь в лабиринт светящихся линий. Задумавшись, он не сразу заметил, как кто-то присел в соседнее кресло.
Соседкой оказалась девушка. Она тихонько уселась, привела спинку кресла в вертикальное положение, опустила подлокотники и пристегнула ремни безопасности. Андрей невольно залюбовался её плавными спокойными движениями. Лицо у неё строгое, немного печальное. Большие темные оленьи глаза, красивый изгиб нежных губ и волосы, тяжелые, заплетенные в косу, насыщенного медного цвета.
Рядом с девушкой сел мужчина и Андрей подумал было, что это кавалер медноволосой красавицы, но скоро понял, что они даже не знакомы друг с другом и почему-то обрадовался этому открытию. После гибели жены он не смотрел на женщин, просто не замечал их в своем окружении, не думал о том, что надо бы познакомиться с кем-нибудь и начать жизнь сначала. Сама мысль об этом казалась ему преступной. Ведь он виноват в гибели жены и дочки, а, значит, не имеет права на счастье.
Симпатичная бойкая стюардесса звонким голоском велела приготовиться к взлету. Андрей механически совершил нужные манипуляции с креслом, пристегнулся ремнями и уставился в иллюминатор, мысленно прощаясь с опостылевшим городом. Самолет дернулся и покатился по взлетной полосе, набрал скорость и с шумом оторвался от земли. Фюзеляж неловко качнулся, и стальная птица поднялась в небо, постепенно набирая высоту. Заработал кондиционер, и Андрей откинул спинку кресла в надежде немного подремать. Он решил, что здесь, в окружении людей, его страхи не посмеют поднять голову.
Проснулся он от того, что кто-то тормошил его за плечо.
- Вам плохо? - он увидел широко распахнутые черные глазища своей милой соседки, уставившиеся на него.
- Что? - переспросил он.
- Я спрашиваю, вам плохо? - повторила девушка. - Вы стонали во сне.
- Да… Нет… Всё в порядке, - пробубнил он, - и поспешил в туалетную комнату.
Запершись в туалете, он умылся, осмотрел себя в зеркале. Глаза покраснели, лицо и уши пылали. Ему снова приснилась Даша. Этот кошмарный сон, постоянно повторяющийся, как затертая до дыр кинопленка, пугал его до мурашек.
На выходе из уборной он столкнулся с рыжеволосой соседкой.
- С вами все в порядке? - встревожено спросила она.
- А вы меня тут подкарауливаете?
Она смутилась так, что легкий румянец расцвел на её щеках.
- И вовсе я не подкарауливаю, - обиженным тоном заявила она, - просто беспокоюсь…
- Простите за грубость! На самом деле, приятно, когда такая красавица беспокоится о тебе, - проговорил парень.
Казалось, она покраснела еще сильнее, опустила глаза и направилась к своему креслу. Они уселись на места, помолчали немного, а потом девушка улыбнулась и сказала:
- Я Зара.
- Андрей, рад познакомиться.
Они разговорились. Зара поведала о своей жизни, рассказала, что возвращается домой из путешествия, в которое её позвал младший брат Алексей.
- Он у меня художник, - мечтательно произнесла она, - все время путешествует, кочует с места на место, хочет весь мир объехать, увидеть собственными глазами, запечатлеть на своих полотнах. И меня тянет за собой. Но я домоседка, люблю деревню, речку и лес, скучаю без всего этого. Так бы и сидела в своей глуши безвылазно, если бы не мой Алешка.
Андрей невольно улыбнулся. Смешная она, эта девчонка Зара, чем-то напомнила Дашку. Такая же серьезная и немного стеснительная. К концу полета ему стало казаться, что он знает эту девушку всю свою жизнь, настолько легко и приятно находиться с ней рядом. Когда прощались, Зара протянула ему номер телефона, который записала на своем посадочном талоне.
- Я видела твой сон, - тихо проговорила она, - твоя сестра в опасности.
Зара подняла на него свои черные, бездонные глаза.
- Позвони мне, я знаю, как ей помочь. Пока еще не поздно.
Она развернулась и торопливо поспешила к выходу из аэропорта, пока ошарашенный Андрей стоял, в недоумении пялясь на её удаляющуюся стройную фигурку в кашемировом пальто.