Глава 70
– Что? – удивлённо спросил Фёдор Иванович доктора Лебедева.
– Этот Козлов на бронетранспортёре… он направляется сюда, – произнёс врач напугано.
– Продолжайте, Валерий Алексеевич. Скажите всем, как угрожал вам пациент, которого вы насильно выписали, – потребовала ординатор Великанова.
– Он угрожал мне, что если я не стану ему помогать, то он… – доктор Лебедев нервно сглотнул, пытаясь подобрать правильные слова, поскольку большая часть была явно нецензурной, – угонит бронетехнику с пушкой и выстрелит мне в… – дальше прозвучал грубый синоним выражения «пятая точка».
Медперсонал ошеломлённо продолжил наблюдать за происходящим на экране телевизора. Если бы завотделением доктор Печерская была здесь, то, вероятно, придумала бы что-нибудь. Как готовиться к грядущему, например. На тот случай, если Козлов на БМП сумеет добраться до клиники имени Земского. Но увы, Эллину Родионовну вызвали в Смольный на какое-то длительное совещание по вопросу внедрения клинических рекомендаций, и она там застряла на весь день, судя по всему.
Что же до доктора Туггут, то она старалась крупных решений в отсутствие непосредственного руководителя не принимать. Из соображений личной безопасности: по отделению давно пошли слухи, что под Матильду Яновну кто-то усердно копает, собираясь изгнать её на пенсию по инвалидности. Поговаривали, что этим «кем-то» был доктор Лебедев, но не имелось пока доказательств.
– Коллеги, работаем в прежнем режиме, – наконец подала голос доктор Туггут. – Пусть с той проблемой разбираются полиция и Росгвардия.
Все поспешили разойтись. В том числе к больному Арояну поспешил ординатор Креспо. Его к пациенту Арояну вызвал доктор Звягинцев, который подменил Эллину Родионовну в палате.
– Зажим, – сказал Пётр Андреевич.
– Он быстро едет, – в глазах у испанца по-прежнему стояла та боевая машина, которая успела раздавить несколько малолитражек.
– Кто едет и куда?
– Ну, та БМП… По телевизору сказали – максимальная скорость 70 километров в час, – ответил Рафаэль.
Доктор Звягинцев отрицательно мотнул головой. Пока остальные коллеги смотрели новости, он занимался пациентами. Пришлось ординатору быстро ввести врача в курс дела. Пётр Андреевич заметил с усмешкой:
– Была у меня старенькая «семёрка» – Жигули, так она и такой скорости развить не могла.
– Пульс 130, – заметила медсестра.
– Скажите, моему папе очень больно? – поинтересовалась его дочь Арпи, которой разрешили находиться в палате, – сама же призналась, что ухаживала за отцом, значит ничего шокирующего здесь не увидит.
– Мы ввели анестезию, – ответил доктор Звягинцев.
– Верхнее давление 75. Может, вам всё-таки будет лучше подождать снаружи? – спросила девушку медсестра.
– Нет, я хочу остаться, – ответила она, не отрывая взгляда от отца. – Опасность миновала?
– Мы будем вводить лекарства и жидкость, но он очень слаб, – ответил Креспо.
– Мой папа сильный человек, вы его не знаете, – заметила Арпи.
В палату заглянула доктор Осухова. Подошла и пошутила в своей привычной грубоватой манере:
– Боже! Петя, ты теперь и грыжи вправляешь?
– Нет, больному Арояну необходимо было вставить катетер, – невозмутимо ответил Звягинцев. Он уже привык, что с момента знакомства с Натальей Григорьевной она таким нехитрым способом принялась оказывать ему знаки внимания. Безо всяких передних или задних мыслей, просто из симпатии. Это было у них взаимно – оба опытные врачи, знающие себе цену.
– Я пришла, чтобы помочь.
– Спасибо, сами справимся. Представляешь, даже без твоего участия нашли бедренную артерию, – парировал доктор Звягинцев и посмотрел на Креспо. – Обработай рану.
– Поразительное знание человеческой анатомии! Когда надрез снова воспалится, позови меня.
– Уверяю вас, Наталья Григорьевна, я вымыл руки, – хмыкнул Пётр Андреевич.
– Ну когда-то же стоило попробовать этим заняться, – невозмутимо заявила доктор Осухова и, сверкнув глазами, вышла.
Арпи вскоре вышла, решив кому-то позвонить.
– Вряд ли его дочь понимает всю тяжесть состояния отца, – заметил Рафаэль.
– Он поддаётся лечению, у него есть шанс, – заметил доктор Звягинцев.
– Какой шанс? Быть растением до конца дней?
– Он же не оставил на этот счёт никаких указаний, – пожал плечами старший коллега. – Значит, решения за него принимает дочь.
– Она такая молодая…
– Но знает отца лучше, чем мы, – заметил Пётр Андреевич.
– Значит, если…
– Никаких «если», Рафаэль. Будем лечить, и всё.
Испанец вздохнул и в который раз пожалел, что в России такая гуманная медицина. То есть это замечательно. Но когда его дедушка, живший в Севилье, был разбит инсультом, то врачи не стали его спасать, а позволили тихо-мирно уйти. Вздохнув, Рафаэль вернулся в регистратуру.
– Что он всё по городу кружится? – услышал задумчивый голос доктора Володарского, который вместе с администратором смотрели телевизор. Там по-прежнему в прямом эфире показывали погоню на сбежавшим БМП.
– Возможно, просто развлекается, – заметил Фёдор Иванович.
– Почему никто не свяжется с ним по рации и не попросит остановиться? – удивился испанец, присоединяясь к обсуждению.
– Да он скорее всего её просто отключил, – сказал Достоевский. – Был у нас такой случай. Парнишку-новобранца старослужащие замучили. Издевались, а он взял, да и Т-72 угнал. Ночью подкатил к казарме, ствол пушки направил на окна и заорал: «А ну, деды…»
– Какие деды? – поразился Рафаэль.
– Старослужащие. Те, кто прослужил больше полутора лет. У нас в армии тогда два года служили, на флоте – три, – пояснил администратор. – Короче, «А ну, деды, выходи строиться или жахну по казарме!» Те выскочили, выровнялись. Так этот парнишка до утра заставил их маршировать. В одних трусах и босиком. Обещал – кто первый упадёт, из пулемёта покрошу. Вот они и старались.
– Чем же всё закончилось? – усмехнулся доктор Володарский.
– Все живы остались. Парнишку домой отправили, а дедов – в штрафбат. Они много чего, как оказалось, вытворяли, – заметил Достоевский. Потом глянул в телевизор. – Да, БМП – штука серьёзная. У него там снаряды, и если начнёт палить, то надо делать отсюда ноги – никакие стены не помогут.
Медики обернулись, посмотрели на него с нескрываемой тревогой. Только разная она была. Володарский, который в Сирии много раз бывал и под стрелковым огнём, и под артиллерийскими, ракетными и бомбовыми ударами, давно перестал их опасаться. Он боялся теперь только за пациентов и коллег. Рафаэль, который оружие видел только в руках военных, поскольку в армии не служил, а от остального Бог миловал, стал волноваться за себя. Что делать, если в тебя будут бить из пушки? Куда бежать?
– Возвращаемся к работе! – снова послышался голос Туггут. За ней шли двое. Кое-кто из медперсонала сразу их узнал – два капитана, Багрицкий и Яровая из Следственного комитета.
Они подошли к телевизору.
– Ну, и где этот псих? – спросила Матильда Яновна.
– В трёх километрах отсюда, – сообщил Достоевский.
– Скоро он будет здесь?
– Полиция и Росгвардия выставили заслоны на трёх улицах. Собираются заставить повернуть обратно, а потом будут преследовать, пока у него топливо не кончится, – сообщил капитан Багрицкий.
– И это всё, что они могут сделать? – разочарованно спросил доктор Лебедев, выходя из-за стеллажа с карточками.
– Ещё они вызвали вертолёт с гигантским магнитом, собираются прилепить БМП к нему и утащить по воздуху, – заметил Борис.
– Правда? – с искренней надеждой спросил Валерий.
Коллеги улыбнулись, отвели глаза.
– Доктор Лебедев, вы лечили пациента Козлова. Что можете о нём сказать? – обратилась к врачу Алла Александровна Яровая.
– Его поведение объясняется не физическим состоянием, а психическим, – подала голос ординатор Великанова.
– Он не больной, а лже-пациент! – возмущённо заявил доктор Лебедев. – Просто врачей ненавидит, вот и всё!
– Смотрите, он пытается прорваться через заслон! – показал пальцем в телевизор Достоевский.
Все взоры обратились туда.
– Невероятно… – испуганно пробормотал кто-то из женской части коллектива.
– Похоже, полиция его остановить не может, – заметил Фёдор Иванович.
– Господи, он идёт за нами… – послышался лепет Валерия.
– Не за нами, а за вами, – язвительно заметила ординатор Великанова.
Она гордо вздёрнула носик и пошла навестить Витю, – пришли его анализы. Прочитав их, удивилась. Не ожидала подобного. Когда входила в палату, услышала, как он обсуждает новость дня с медсестрой Берёзкой. Ей даже показалось, что юноша флиртует со Светланой, и она, между прочим, отвечает на его флюиды.
– Ещё не выяснили, что со мной? – весело поинтересовался Витя, заметив ординатора.
– Пришёл твой анализ мочи, – ответила Ольга. Помолчала и добавила. – У тебя хламидии.
– А что это? – развёл руками парень.
– Они передаются половым путём… – убрав улыбку с лица, заметила Берёзка. Её игривое настроение мгновенно улетучилось. Поняла, кажется, что этот милый добрый мальчик на самом деле – волк в овечьей шкуре. Весь из себя такой лапонька, а на самом деле – прожигатель женских сердец.
– Ты ведёшь интимную жизнь, Виктор? – официально спросила Великанова.
– Иногда, – не стал отпираться юноша.
– С кем?
– С девчонками из колледжа, после занятий.
– С девчонками? То есть с разными? – Берёзка теперь была ещё неприятнее удивлена.
Витя молча покивал.
– Тебе же всего семнадцать! – поражённо произнесла медсестра.
– И как от этих хламидий избавиться? – перевёл пациент тему. – Операция не нужна?
– Достаточно приёма антибиотиков, – ответила ординатор Великанова.
– Супер, – усмехнулся Витя.
– Супер?! – возмутилась Берёзка.
– Твоим подружкам тоже надо лечиться! – строго сказала Ольга. – Хламидии – вещь серьёзная. Хламидиоз может стать причиной мужского и женского бесплодия, снижения полового влечения и эректильной дисфункции у мужчин. Проще говоря…
– Я не смогу быть с женщинами… – произнёс Витя.
– Точно. Но самое главное – придётся сообщить в Росздравнадзор и твоему отцу.
Парень сильно побледнел.
– Зачем?
– Порядок такой, – жёстко ответила медсестра Берёзка. Она, кажется, теперь сильно укоряла себя за то, что поддалась обаянию симпатичного юноши. Хорошо, дальше словесного флирта не зашло.
Медики оставили юношу в палате, вышли.
– Сделай анализ на СПИД и выдай ему презервативы, – хмуро сказала Ольга.
– Неужели мне тоже этого ожидать? – растерянно произнесла Берёзка.
– В смысле?!
– У меня же сын подрастает, – напомнила медсестра.
– От воспитания зависит, – философски произнесла Великанова. Уж она-то вспомнила, как её в этом плане «дрессировал» отец. Её повсюду, вплоть до переезда в Питер, сопровождали двое охранников, которые постоянно находились рядом. Потому чтобы прогуляться с каким-нибудь поклонником по Москве даже речи быть не могло. А уж в гости к кому-то поехать или домой пригласить… Ольга вздохнула. Нет, всё-таки очень интересно и тревожно: куда пропал Денис?!
– С дороги! – мимо Великановой тяжело протопал по коридору Фёдор Иванович. В руках у него было несколько коробок из-под офисной бумаги, заполненных карточками пациентов.
– Куда это вы их?
– На помойку, – проворчал администратор. – В архив, куда же ещё.
– Да, и ещё найдите, пожалуйста…
– Я вам семижильный, что ли? – хмуро спросил Достоевский. Он отнёс коробки в подсобное помещение, поставил там на пол. Закрыл дверь, направился к регистратуре. Но, не дойдя до неё десяток шагов, вдруг остановился, ощутив страшную боль в груди. Ощущение было такое, словно его прямо в верхнюю её часть ударили молотом без предупреждения. Он понял вдруг, что не способен вдохнуть, и с короткими стонами повалился на пол.
Услышав шум падающего тела, подошла ординатор Великанова, благо оказалась недалеко. Увидев Достоевского, валяющегося на полу с красным лицом и слюной, стекающей из уголка рта, кинулась к нему и закричала:
– Помогите! Бригаду сюда! Срочно!!! – она опустилась, приподняла голову мужчины и положила себе на колени. – Дышите, Фёдор Иванович! Дышите!
– Что с ним? Пирожком подавился? – первым, кто прибежал, был доктор Володарский. Следом Светлана Берёзка.
– Кровь на тропонин, электролиты и коагулянты, – распорядилась Великанова.
– Да что случилось?
– Обширный инфаркт.
На Достоевского надели маску.
– Спонтанное дыхание, – заметила Ольга.
Измерили давление. 102 на 60. Брадикардия.
– Звоните в кардиологию! – потребовал доктор Володарский.
Фёдора Ивановича с огромным трудом, учитывая его пухлое телосложение, подняли с пола и уложили на каталку.
– Позвоните его родным, – распорядился Борис.
Достоевского повезли к лифту. Ординатор устало опёрлась на стену и тяжело вздохнула. Потом прижалась к преграде сильнее: из лифта вышел главврач Вежновец в сопровождении свиты: двух капитанов из Следственного комитета. Следом за ними тащился доктор Лебедев с видом побитой собаки.
– Полчаса назад вы просили меня не обеспокоиться, – вредным тоном проговорил главврач. – А теперь предлагаете эвакуировать всю клинику.
– Иван Валерьевич, это всего лишь мера предосторожности… – начал было капитан Багрицкий, но главврач его прервал:
– Вы посадили на крышу снайперов, подогнали к главным воротам два огромных мусоровоза, которые мешают подъезду «Скорых». Что ещё сделаете? Противотанковый ров начнёте копать или ежи устанавливать, как в Великую Отечественную?! – возмутился Вежновец.
– Иван Валерьевич, я готов покинуть клинику, чтобы не подвергать опасности коллектив… –заблеял Лебедев.
– Да ну? – Вежновец резко остановился и вперился в него злым взглядом. – Как насчёт выйти навстречу броневику и лягте у него на пути! Что, готовы пострадать ради общего блага?
Валерий отвёл взгляд.
– Я так и думал! – сказал главврач и презрительно поджал губы. И этот тип совсем недавно приходил к нему в кабинет и просил помочь занять место заместителя заведующего отделением! Проще говоря, спихнуть Туггут и посадить его, Лебедева! Вежновец пылал от ярости. Это же надо было до такого додуматься! Но… в глубине души он понимал, что Матильда Яновна сама когда-то метила на место Печерской. И заняла бы его, если бы не та авиакатастрофа на крыше. Потом и вовсе случилось нечто непонятное: из верной сторонницы Туггут превратилась в оппозиционерку.
Да, Вежновец понимал: её союз с Печерской намного укрепил позиции руководства отделения неотложной помощи. Смещение Туггут помогло бы их ослабить. И вроде бы доктор Лебедев неплохая кандидатура. Но чёрт возьми! Как он мог так всю клинику подставить?! Главврач был в ярости. Он ненавидел, когда внимание оказалось прикованным к его медучреждению не потому, что руководитель такой замечательный, а из-за ЧП. Пока общественность ещё не понимала, отчего возня возле клиники имени Земского. Но совсем скоро догадаются, и тогда…
От одной мысли, как придётся оправдываться перед комитетом по здравоохранению, Вежновец похолодел. Ему вдруг очень захотелось, чтобы поскорее вернулась доктор Печерская. Не только потому, что в тайне Иван Валерьевич давно и без надежды на взаимность был в неё влюблён. Ещё и потому, что Эллина Родионовна умела грамотно себя вести в самых критических ситуациях.
Теперь была одна из таких.
Конец шестой части